Метаполитика - Ефимов Игорь Маркович (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Энергию, с которой люди устремляются на преодоление преград, стоящих на пути к достижению цели, договоримся называть энергией осуществления свободы.
Свободы – потому что расширение я-могу есть расширение сферы моей свободы.
Свободы – еще и потому, что энергия любой человеческой деятельности неизбежно возрастает, когда человек уверен, что предается ей свободно, и спадает, когда принуждение становится очевидным. Общеизвестно, что труд раба – самый непроизводительный, но дайте ему каплю свободы – долю в урожае, оброк вместо барщины – и он с того же поля соберет вдвое больше; использовать раба в качестве солдата так никому и не удалось, но армии восставших рабов были грозной военной, силой. И наоборот, там, где человек абсолютно свободен, то есть в игре – спортивной, охотничьей, рыболовной,- он готов затрачивать такое количество энергии, времени, сил, преодолевать усталость, терпеть лишения, что становится ясно: ни тряпочный вымпел, ни несколько рыбешек не могут служить сами по себе достаточным стимулом; здесь потребность осуществления свободы являет себя в чистом и бескорыстном виде.
Если два человека вышли поутру косить, то к вечеру мы сможем сказать про одного: этот накосил больше, он трудолюбивей, сноровистей. Если двое подрались, то мы скажем про победившего: он сильнее, ловчее, смелее. Если две лодки вышли в бурное море и одна перевернулась, а другая доплыла, мы скажем: ею управлял настоящий моряк.
Но в более общем виде можно сказать: один явил большую энергию осуществления свободы.
Все эпитеты, годные для характеристики отдельного человека, окажутся неприменимыми, когда речь пойдет о движении людских масс. Поэтому, если где-то на исторической арене нам явятся два народа, живущих рядом, и мы увидим, что у одного земля цветет и плодоносит, а у другого сохнет и хиреет, если два войска сойдутся на поле битвы и десять тысяч побегут от тысячи, если один флот пустится в плавание и обогнет материк, а другой будет рассеян первой же бурей, если один город украсится прекрасными зданиями, статуями, библиотеками, а другой будет составлен из глинобитных или крупноблочных коробок, – то метаполитика в каждом из этих случаев присваивает себе право сказать: в труде, в войне, в техническом и культурном развитии один народ являет нам большую суммарную энергию осуществления свободы и благодаря этому социальное и экономическое я-могу каждого из его граждан оказывается несравненно более обширным, чем я-могу любого из соседей.
Конечно, человек бесконечно многограннее, чем изложенная здесь схема. Душа его полна непостижимых тайн – тайны Божественного трепета, тайны любви, тайны восторга перед прекрасным. Но в исторической жизни, в сменах племен и поколений человек является не в неповторимости своей, а как раз в том, что в нем есть неизменного и общего со всеми людьми. Самое же общее всем людям, попросту суть человека,- это воля, сознающая свою свободу внутри царства я-могу и напрягающая все физические силы и все возможности дарованного ей разумного сознания к сохранению и расширению пределов этого царства. С помощью такого «ключа» я и собираюсь искать внутреннюю связь и объяснение исторических событий на том отрезке человеческой истории длиной примерно в пять тысяч лет, который доступен сейчас исследователю.
Где бы наш взор ни обнаружил homo sapiens, в самой отдаленной исторической эпохе или на затерянном в океане островке, мы всюду застаем его уже существом общественным. Род, племя, фратрия, клан, нация, государство – в таких формах являются нам воли Я, слившиеся в некое целое – в волю Мы.
Любое Мы, от простейше первобытного до современно изощренного, образуется одним и тем же приемом: на все воли Я обычаем или законом наложен ряд единообразных запретов, ряд искусственных границ не-могу, нарушение которых влечет либо наказание, либо изгнание из Мы. Границы-запреты накладываются на отношения с тем, что мыслится как высшая воля, – правила религиозного (или антирелигиозного) культа, на отношения с властью – обязанность повиноваться, на отношения с другими членами Мы – уголовный закон, семейное право, охрана собственности.
Законы и обычаи могут быть разными, но сущность их и значение для жизнеспособности и целостности Мы оставались одни и те же. Будь это «не могу отказать в гостеприимстве» ирокеза, или «не могу обнажить меч против соплеменника» гунна, или «не могу иметь денег» спартанца, или «не могу развестись» католика, или «не сотвори себе кумира» еврея – "всюду смысл законодательства сводился к установлению однородной границы-запрета, одинаковой для всех индивидуальных воль, входящих в Мы (или для воль одного сословия, касты, класса). Система таких искусственных границ и образует социальную структуру любого Мы, формирует общественный организм.
Спрашивается: почему же воля, вечно стремящаяся к расширению своего я-могу, соглашается терпеть эти границы-запреты?
Да потому, что взамен я-могу, отнятого законом, она получает несравненно более обширные я-могу, предоставляемые ей бытием в Мы. Ибо закон, отнимая, одновременно и дарует: ирокезу – «я могу не умереть с голоду, оставшись без всяких припасов»; гунну – «я могу уцелеть, живя рядом со свирепым соплеменником»; спартанцу – «я могу не бояться своего обеднения или обогащения соседа»; католику – «при всех обстоятельствах могу сохранить семью»; еврею – «могу остаться с избранным народом, получившим завет от Бога». Часто бывает, что даже человек, не согласный на предлагаемый обмен, не признающий правильность того или иного закона, готов терпеть его ради целостности Мы, которую этот закон обеспечивает. Уж лучше какое угодно Мы, как бы говорит он сам себе, пусть даже с нелепыми и жестокими законами, чем развал, анархия, беззаконие. И на этом-то свободном выборе, совершаемом негласно всеми членами Мы, и держится могущество всякой власти. Ибо власть – это как раз тот инструмент, который призван обеспечить спокойствие и порядок в Мы, охранять его от внешних и внутренних покушений, поддерживать прочность границ-запретов.
Значение Мы для жизни человека переоценить невозможно.
Все, чего достигло человечество, все сказочные я-могу, составляющие норму нашей жизни, – я могу летать по воздуху, мчаться под землей, слышать за сотни километров, перегораживать реки, раскалывать горы, видеть дно океана и поверхность Луны, получать свет, тепло, воду, и прямо из каменных стен жилища, – все это неразрывно связано с Мы. Но и в далекие времена только Мы могло обеспечить свершение тех дел, где требовались слаженные усилия многих людей, – затравить мамонта, удержать воды Нила на полях, построить многоэтажное пуэбло. Если и есть в извилистых метаниях всемирной истории какое-нибудь однонаправленное движение, то это, безусловно, то движение, которое газетный язык именует прогрессом, политэкономия – развитием производительных сил, а метаполитика будет называть расширением естественных границ я-могу. Ограждая от беспощадной борьбы друг с другом, концентрируя хаотически распыленные усилия, Мы сберегало силы людей для борьбы с природой, для труда и творчества. Путь, пройденный от овладения огнем до овладения электричеством, представляет собой бесконечную цепь маленьких и крупных побед. Какие из них признать главными, определившими переломные моменты в ходе развития? Изобретение лука и стрелы, начало гончарного производства, плавление железной руды – вот вехи, выбранные Морганом для деления древнейшей истории. Нам понадобится более общий принцип деления, поэтому положим в основу его иерархию уровней, на которых является нам мировая Воля: человек, животное; растение, мертвая материя, энергия.
В соответствии с таким принципом первый этап: природа противостоит человеку во всей своей первозданной враждебности; средства к существованию добываются охотой, рыбной ловлей, собирательством; информацию передавать умеют только здесь и сейчас – устная речь; примитивные Мы строятся исключительно на родовой основе. Охотничье-родовой – так будем называть этот уровень бытия Мы. (По Моргану – период дикости, включающий все три подпериода.)
