Прощай, Россия! - Кьеза Джульетто (книги онлайн .txt) 📗
В первой главе я упоминал о темах, над которыми штаб Ельцина трудился в тесном контакте с американской командой из комнаты 1120 и «сигналы» о которых отправлялись в Вашингтон прямо Дику Моррису. Вот вам одна из них, для обработки которой Белый дом, очевидно, создал тандем во избежание неосторожных шагов. Самые острые вопросы внешней политики, те, по которым Кремль уже обещал найти решение, не должны были стать предметом широкого обсуждения. Надо было заставить замолчать не только российские СМИ – что достаточно просто сделать вливаниями десятков тысяч долларов, – но и американские и европейские. Здесь деньги не помогли бы. Однако необходимо было заставить их забыть о расширении НАТО на Восток по крайней мере до июля. На эту тему перестали говорить представители госдепа и европейских канцелярий. И журналисты о ней забыли.
Очевидно, что, с точки зрения самих западных правительств, их тактика была абсолютно последовательной и логичной. Решение вопроса откладывалось, чтобы не повредить кандидату, который обещал защищать их интересы лучше других. Но как объяснить поведение самого Кремля? Как минимум это доказывает его намерение обмануть российских избирателей. И если бы это доказательство было единственным!
Вот почему США настаивают на своем плане расширения НАТО. Ведь после первого, осторожного зондирования, проведенного в 1993 году, они больше не встречали сопротивления. Если бы при первых же намеках Ельцин и его генералы отреагировали с достаточной жесткостью, скорее всего, Вашингтон и европейские круги вынуждены были бы еще раз задуматься над этим вопросом.
Если вернуться мысленно на несколько лет назад, легко вспомнить, что тогда вопрос расширения НАТО на Восток вовсе не считался приоритетной необходимостью во многих западных столицах, особенно европейских. Многие считали, что необходимо учитывать и российские интересы, по крайней мере не провоцировать и без того достаточно измученную, ослабленную и внутренне нестабильную Россию. Я имею в виду первую половину 1993 года. Более того, если перечитать комментарии того времени, многие задавались вопросом: насколько необходимо сохранять в неприкосновенности военную машину и саму доктрину НАТО после краха бывшего военного противника? Но в это время на боснийском полигоне доказывался тезис, что, вопреки своим уставным функциям, НАТО могло сыграть немаловажную роль региональной полиции.
Пока ситуация развивалась таким образом, реакция российской стороны попросту отсутствовала. А ведь первые признаки того, что брюссельские генералы задумали форсированное расширение НАТО на Восток, появились еще в декабре 1993 года. Молчание Москвы позволяло интерпретировать его как согласие. Хотя, глядя на поведение Ельцина и Козырева, можно даже дерзнуть предположить существование договора по обмену. Но даже если никакой сделки не произошло, дело было сделано благодаря вопиющей некомпетентности. Поездки Павла-«Мерседеса» Грачева в Вашингтон и Брюссель были ознаменованы весьма противоречивыми заявлениями. И это еще слабо сказано. Единственный вывод, который можно было из них сделать, – Москва не имела никакой четкой позиции даже в том, что касалось ее собственного будущего. Про будущее НАТО и говорить не приходится. Запад вообразил, что имеет дело с кучкой недоумков и, естественно, начал посылать все более четкие и презрительные сигналы. Вроде того, когда Кристофер в конце 1995 года сухо заявил, что НАТО не примет российское вето на свои решения.
Россия же так и не пошла дальше невнятного повторения своего несогласия устами Грачева. И в результате проглотила пилюлю. Она не претендовала на право вето, ограничиваясь «несогласием». Вы только представьте себе: эти ребята передвигают свои пограничные столбы почти под нос Кремля, а российский министр обороны заявляет: «Я не согласен». В это же время российский министр иностранных дел уже год увлеченно играл в «Партнерство во имя мира», придуманное Строубом Тэлботом, хотя никто не мог уразуметь, что же это за штука и почему, собираясь партнерствовать с Москвой, НАТО одновременно готовилось к усилению антироссийского фланга, к тому же еще и пытаясь убедить Москву, что на самом деле расширение НАТО не направлено против России, то есть вообще не направлено против кого бы то ни было. Короче, НАТО отправилось на Восток просто для увеселительной прогулки.
Поэтому когда в конце 1996-го начале 1997 года под давлением российского общественного мнения Кремль и правительство решили организовать новый выброс анти-натовского пара, то обнаружили, что уже слишком поздно. Игра была уже сыграна по правилам, установленным Западом, то есть Вашингтоном. Решение о расширении было принято, и даже входные билеты для первых счастливчиков уже были проданы. Но даже тогда, когда министр Примаков стал выражаться с необычной жесткостью, заявив о решительном неприятии расширения и пригрозив маловероятным ответом в виде изменения курса внешней политики России и т. д., даже тогда правительственный хор умудрился петь вразнобой.
3 февраля 1997 года два человека, занимавшие самые высокие государственные посты в России, сделали для потрясенной международной печати взаимоисключающие заявления. Анатолий Чубайс, давший в Давосе интервью «Файнэншл таймс» 72, утверждал, что «Россия никогда не выступала против расширения», и давал понять, что Москва готова закрыть глаза, если Запад подпишет с ней договор до натовского саммита в июле. По Чубайсу выходило, что вся проблема в том, чтобы не начинать действовать «немедленно», иначе западная политика рискует «совершить самую серьезную ошибку за последние 50 лет».
Аргументы он приводит любопытные. Чубайс даже не пытается объяснить Западу, что расширение НАТО – оскорбление для России. Это бесполезно. Он просто говорит, что оно «даст оружие коммунистам и националистическим силам». В тот же день Виктор Черномырдин беседует с Джимом Хоагландом и Дэвидом Хофманном из «Вашингтон пост» 73. И говорит вещи намного более жесткие. Он тоже упоминает о договоре между Россией и НАТО, но считает, что он должен быть «юридически обязывающим» и «изменить природу альянса», превратив его в «политическую организацию». И для него дело не во времени. Россия против расширения НАТО сегодня и всегда. Только в одном вопросе мнение Черномырдина полностью совпадает с чубайсовским: в аргументации. Он тоже убеждает своих западных собеседников: «Я не боюсь, что Польша или Венгрия, или кто-нибудь другой вступят в НАТО. Для России это не такая уж большая опасность. Дело в том, что я беспокоюсь за Россию, за то, что в ней может произойти, и ничего больше». Обоими российскими руководителями движет страх перед Россией, а не угроза Запада. Всего за месяц до того новый шеф Совета Безопасности РФ, неподражаемый Иван Рыбкин, выступил с идеей, что Россия – почему бы нет? – с удовольствием присоединится к «политическим структурам» НАТО. Брюссель немедленно ответствовал, что об этом нечего и думать. НАТО не расширяется против России, объяснил некий анонимный высокопоставленный североатлантический чиновник, но Россия ни при каких обстоятельствах не присоединится к нему. А иначе зачем вообще нужно это пресловутое расширение?
Иван Рыбкин, наверное, все еще пытается разобраться в том, что же произошло. Когда он ездил в Вашингтон, то был слишком занят покупкой мебели и ее погрузкой в правительственный самолет вместо гуманитарной помощи, чтобы внимательно выслушивать строгих чиновников госдепа. Бывшая сверхдержава рассылала по миру политических побирушек. Как же можно было принимать ее всерьез? К тому же с какой стати Борис Ельцин, связанный по рукам и ногам заранее поставленными и принятыми условиями, вдруг позволяет себе самостоятельное поведение? Тем более, что в это время происходило радикальное сокращение политического и экономического потенциала России, которое сделало бы ее бессильной и покорной по всем направлениям. За несколько лет российский ВНП сократился вдвое. Здесь нужно предупредить возражение ярых фридманистов: естественно, скажут они, что производство должно было упасть. Ведь 80% производственной структуры СССР было связано с ВПК и его разрушение было неизбежно. А кто оспаривает эту аксиому, – или коммунист, или милитарист. В любом случае консерватор.
