Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны - Лоу Кит (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Представители власти были готовы осыпать бранью всех немцев, и так же быстро простить своему собственному народу месть, которую тот выплеснул. В первую годовщину окончания войны был выработан закон, оправдывавший все «справедливые ответные действия» в адрес нацистских властей или их «приспешников», даже если такие действия в обычных обстоятельствах считались бы преступлением. Важно, что эта амнистия распространялась не только на «ответные действия», совершенные во время войны, но и на совершенные между 9 мая и 28 октября 1945 г.
Трудно сказать, сколько немцев погибло в Чехословакии в результате неуправляемых событий после войны, но это число, безусловно, охватывает десятки тысяч человек. Эта тема по-прежнему спорная и вызывает столь сильные эмоции с обеих сторон, что все статистические данные оспариваются. Немецкие источники называют цифру 18 889 человек, погибших до и во время принудительной репатриации из Чехословакии, причем 5596 человек умерли насильственной смертью. Но эти цифры не учитывают тех, чья смерть не была зарегистрирована. Судетские немцы часто утверждают, что истинная цифра превышает 250 тысяч человек, но это почти наверняка дикое преувеличение. Некоторые чешские историки, напротив, утверждают, что любое насилие после войны – просто выдумка немцев, которые все еще хотят потребовать компенсацию. Самые достоверные и объективные оценки были даны чешским историком Томашем Станеком, который осторожно предполагает, что приблизительно 24–40 тысяч немцев погибли непосредственно в результате репрессий в период послевоенного хаоса в Чехословакии. И даже эта цифра не учитывает тех, кто погиб преждевременно в последующие годы в силу слабого здоровья, подорванного испытаниями, которые им пришлось пройти.
Станек указывает на количество немцев, плененных после войны. Еще до начала массового интернирования в преддверии официальной репатриации в чешских документах значатся 96 356 немецких пленных, хотя Станек доказывает, что реальная цифра по крайней мере на 20 тысяч человек больше. На самом деле в середине августа 1945 г. более 90 % всех пленных, содержавшихся в Богемии и Моравии, немцы по национальности. Они предположительно представляли собой угрозу, но тем не менее, наверное, 10 тысяч из них были детьми моложе 14 лет.
Нет сомнений в том, что некоторые пленные были виновны в преступлениях, за которые несли коллективную ответственность. Но главная причина их столь долгого пребывания в лагерях в том, что они служили источником бесплатной рабочей силы. Особенно это касалось важных сельскохозяйственной и горнодобывающей отраслей. Не стоит забывать, что многие были освобождены не ранее 1948 г.
В сущности, использование немецкой рабочей силы ничем заметно не отличалось от того, что происходило на остальной территории Европы, включая Великобританию, где 110 тысяч немецких военнопленных по-прежнему работали в начале 1948 г. На самом деле использование принудительного труда немцев было одобрено международными соглашениями, заключенными между лидерами «Большой тройки» в Ялте и Потсдаме. Однако в то время как в Великобритании в качестве подневольной рабочей силы использовались только военнопленные, большинство немцев, мобилизованных на принудительные работы в Чехословакии, относились к гражданскому населению. Также существенно разнилось обращение с такими людьми. Согласно данным Международного комитета Красного Креста, в Великобритании немецких рабочих кормили точно так же, как и английских, и на них распространялись те же правила безопасности. На территории Чехословакии, куда представителям Красного Креста часто не было доступа, многие пленные получали менее 1000 калорий в день – меньше половины того, что необходимо для поддержания здоровья, – и были вынуждены выполнять все виды опасных работ, включая расчистку минных полей.
Подневольные рабочие в Чехословакии постоянно подвергались унижениям, подобным тем, которым нацисты подвергали евреев. Их заставляли носить свастику, белые повязки на руке или заплаты с нарисованной на них буквой N (что означало Nemec – немец). Когда их выводили за пределы лагеря на работу, заключенным часто запрещалось пользоваться общественным транспортом, заходить в магазины, общественные парки или даже идти по тротуару. Призрак нацизма часто возникал во время избиений и других «наказаний», особенно в тех случаях, когда лагерные охранники сами были жертвами жестокости нацистов. Например, один немец – гражданский служащий вспоминает, как его мучитель кричал: «Я добрался до вас наконец, вы, сукины дети! Четыре долгих года вы мучили меня в концлагере, теперь ваша очередь!»
По словам Ганса Гюнтера Адлера, еврея, который был заключенным в лагере в Терезиенштадте, было мало разницы между тем, как обращались с ним, и тем, как обращались с немцами, когда те попали в тот же самый лагерь после войны.
«Многие из них были, безусловно, виновны в преступлениях, совершенных за годы войны, но в большинстве своем это были дети и подростки, посаженные под замок просто потому, что они немцы. Просто потому, что они были немцам?.. Эта фраза звучит пугающе знакомо, только слово «евреи» заменено на «немцы». Лохмотья, которые носили эти немцы, были испещрены изображениями свастики. Людей ужасно кормили и обращались не лучше, чем с узниками немецких концлагерей. Единственная разница состояла в том, что жестокая месть, которая «работала» здесь, не основывалась на широкомасштабной системе истребления, применявшейся эсэсовцами».
Нравственный аргумент Адлера неопровержим: жестокое обращение с безвинными немцами во всех отношениях несправедливо, как и преследование безвинных евреев. Однако он ошибается, преуменьшая разницу в масштабе обоих событий. Он также замалчивает тот факт, что немцы страдали от рук отдельных людей, и мучения, которым они подвергались, не были частью официальной государственной политики: чешские власти хотели просто репатриировать немцев, не истребляя их. Это, безусловно, огромная разница.
Однако есть люди, которые утверждают, что массовое уничтожение немцев, возможно, и не стояло на повестке дня в Терезиенштадте, но в других местах, безусловно, все обстояло именно так. Когда миллионы избитых, беспомощных беженцев начали прибывать в Германию осенью 1945 г., они привозили с собой тревожные рассказы о тех местах, которые называли «лагерями ада», «лагерями смерти» и «лагерями уничтожения». Там, по их словам, немцев запросто доводили работой до смерти, морили голодом и подвергали массовым казням. Садистские методы, которые использовала охрана лагеря, во всех отношениях так же страшны, если не хуже, как и методы СС в Освенциме. Люди говорили, что в некоторых лагерях выживали «только около пяти процентов узников».
«Президиум местного национального комитета Праги-12 постановил решить вопросы немцев, венгров и предателей следующим образом:
1. Слово «немец» с этого момента должно писаться только со строчной буквы во всех своих формах, как и слово «венгр».
2. К немцам, венграм и предателям в будущем следует применять следующие положения:
а) Все лица начиная с 14-летнего возраста, подпадающие под категории «немец», «венгр», «предатель» или «коллаборационист», должны носить с левой стороны одежды хорошо заметную на белом квадрате размером 10 на 10 см свастику, а также номер, под которым зарегистрировано данное лицо. Ни одно лицо, носящее свастику, не будет получать обычные продуктовые карточки. То же самое относится к лицам, которые вписали букву D (Deutsch – немец) в пункт 6 – национальность своего регистрационного удостоверения.
б) Лицам, помеченным свастикой, не разрешается пользоваться трамваями, за исключением случаев, когда они едут непосредственно на работу; при этом они должны ехать в прицепном вагоне. Сидеть этим лицам не разрешается.
в) Лицам, помеченным свастикой, не разрешается ходить по тротуару, они могут передвигаться только по проезжей части.
г) Лицам, помеченным свастикой, не разрешается покупать, подписываться или читать ежедневные или другие газеты; это относится также к субарендаторам данных лиц, если таковые имеются.
