СССР – Канада. Записки последнего советского посла - Родионов Алексей Алексеевич (электронные книги без регистрации txt) 📗
Но — поторопился. На мое письмо вообще не было получено ответа.
11 октября 1990 года министр иностранных дел СССР обратился к министру иностранных дел Канады Дж. Кларку со специальным посланием. В нем было двенадцать страниц. Подчеркну самое главное, Шеварднадзе заверял канадскую сторону в том, что в Советском Союзе бесповоротно покончено с прошлым, страна никогда не свернет с пути рыночной экономики. Замечу, что тон письма был откровенно коленопреклоненным.
Министр иностранных дел СССР просил содействия Оттавы о включении нашей страны в систему мирохозяйственных связей и об установлении отношений с такими, ранее называвшимися империалистическими организациями, как Международный валютный фонд.
«Хочу откровенно сказать, — писал Шеварднадзе, — что для нас имеет принципиальное значение понимание руководством Канады того, что успех нашей перестройки отвечал бы не только национальным интересам Советского Союза, — в нем кровно заинтересовано все мировое сообщество…»
Дж. Кларк, опытный политик и дипломат, к посланию отнесся с определенной сдержанностью, существенным недоверием. Он был деятелем Запада, и для него, как для профессионала, главным было разобраться в том, что происходило в Советском Союзе.
Надо полагать, что канадскому министру было крайне трудно уяснить для себя смысл и причины появления многих пассажей в послании, принадлежавшем перу высокопоставленного советского партийного и государственного деятеля. Ибо, бросаясь в объятия Запада, Шеварднадзе не мог не знать, чего добивались и Запад в целом, и Соединенные Штаты, в частности. Ведь его «друг» Дж. Бейкер, государственный секретарь США, в отчете конгрессу США после поездки по республикам СССР, признавал: «Мы истратили триллионы долларов за последние сорок лет, чтобы одержать победу в «холодной войне» против СССР».
А гораздо ранее, в 1945 году, другой государственный секретарь США — Даллес, размышляя о реализации американской послевоенной доктрины против СССР, писал так: «Посеяв там (в Советском Союзе) хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников… своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своим масштабам трагедия гибели самого непокорного на Земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху….
Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут высмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого… Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище: найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества…»
А вот что заявил Джон Кеннеди при вступлении на пост президента США: «Мы не сможем победить Советский Союз в обычной войне. Это неприступная крепость. Мы можем победить Советский Союз только другими методами: идеологическими, психологическими, пропагандой, экономикой».
Повторяю, Шеварднадзе не мог не знать всех этих заявлений, но в своем письме Кларку рассуждал: «Речь идет о включении в систему мирохозяйственных связей громадного экономического организма, полнокровное сотрудничество которого с внешним миром открывает поистине неисчерпаемые возможности. На передний план выходит задача налаживания взаимодействия с механизмами координации макроэкономической политики стран Запада, прежде всего в контексте встреч «семерки». Мы приветствуем конструктивную роль Канады в принятии соответствующих решений. Советская сторона готова продолжить двусторонние консультации по макроэкономической проблематике, в том числе по линии Министерства иностранных дел…»
И далее: «Полагаю, что будет уместным сказать здесь также о следующем. В ходе наших бесед мы затрагивали конкретные аспекты осуществляемых у нас глубоких преобразований. Они, как известно, сопряжены с серьезными трудностями и даже напряженностью в социальной сфере. Мы откровенно говорим, что реформы нуждаются в срочной и практической поддержке извне, которая, не заменяя наших собственных усилий, помогла бы свести к минимуму связанные с ними издержки. Сейчас нас особенно беспокоит проблема дефицитов во внутренней торговле. В этой связи хотелось бы узнать, в какой мере можно было бы рассчитывать на Канаду, если бы встал вопрос о предоставлении нам кредита для закупок в Канаде товаров народного потребления и продовольствия. Был бы благодарен за позитивную реакцию с канадской стороны….
Важное место в осуществлении наших преобразований, связанных с переходом к рынку, призвана сыграть подготовка соответствующих кадров. В этой связи мы приветствовали бы консультативно-техническое содействие Канады — как по линии правительства, так и со стороны фирм. Нас, главным образом, интересовала бы подготовка управленческого персонала, включая банки, для работы в условиях рыночной экономики. Готовность канадской стороны оказать помощь в этой области создает почву для разработки соглашения, в котором были бы оговорены все соответствующие аспекты такого сотрудничества…»
Руководящая верхушка в Москве была, судя по этому письму и другим признакам, охвачена эйфорией по поводу потока похвал, положительных откликов, поступавших из Соединенных Штатов и с Запада в целом в отношении происходящих событий, связанных с «перестройкой» в Советском Союзе.
Тогда, в разгар перестройки, в посольство из Москвы потоком шли телеграммы, главным содержанием которых были указания о разъяснении в стране пребывания сути и значения развертывавшейся в СССР демократии. «Архитекторы перестройки» требовали от нас, например, доводить до сведения канадской общественности, что в нашей стране директора фабрик, заводов, управляющие банками избираются тайным голосованием. А тех, кто не выполняет волю народа, снимают с занимаемых постов. При этом делалась приписка: пусть, мол, назовут нам такую страну Запада, которая решилась бы пойти на столь демократический шаг.
Когда мы рассказывали об этом известным бизнесменам Канады, многие из них встречали нашу информацию с улыбкой, а кое-кто даже прямо советовал передать советскому руководству, что столь «демократические» шаги приведут к развалу экономики, а страну — к неминуемому кризису. Посольство, конечно, сообщало в Москву об этих предостережениях…. Вообще же канадская общественность неплохо была информирована, как происходит в СССР перестройка. Местные газеты подробно писали о негативных явлениях в советской экономике, о снижении жизненного уровня, о росте в народе недовольства правительством. А ведь вступление России в рынок, писали канадские газеты, немыслимо без создания атмосферы доверия и политической стабильности, скоординированных действий союзных республик. Короче, ситуация у нас оценивалась, как весьма тревожная. Делались даже такие заявления: в СССР утеряно стратегическое видение процесса перестройки, что события у нас выходят из-под контроля, в стране воцаряется хаос. Особо выделялось предположение, что в СССР растет риск скорого распада державы. О Горбачеве говорили, что он «перешел Рубикон» и оказался в ситуации, когда от хода экономических, а не политических преобразований зависит его политическая судьба.
