Гибель империи - Гайдар Егор Тимурович (книги серии онлайн .TXT) 📗

С начала 1930-х годов идет процесс эрозии трудовой этики, формировавшейся в России в 1860—1920-х годах. Ее носителями были крепкие крестьяне, осознавшие, что они работают на себя, свою семью, что такой труд не то же самое, что работа на барина, что даже при сохранении общины можно стать зажиточными; понимающие, что для этого надо много работать, учить детей, осваивать новые технологии. Уничтожение этого слоя было беспрецедентным в истории ударом по слабой, зародившейся в России лишь после отмены крепостного права, этике крестьянского труда. Долгосрочные последствия принятого в 1928–1929 гг. решения хорошо понятны тем, кто и сегодня занимается социально-экономическими проблемами российской деревни.

За десятилетие, между 1928 и 1938 гг., факторная продуктивность советского сельского хозяйства сократилась по сравнению с инерционным сценарием развития (рост на 1% в год) примерно на четверть. В предшествующей истории современного экономического роста такого не происходило никогда. Урожаи зерна достигли уровня 1925–1929 гг. лишь в 1950–1954 гг. Столь длинный период стагнации был также беспрецедентным для стран, вступивших в процесс современного экономического роста. [254]

Социальное положение крестьян в этот период – подчеркнуто ущербное, несопоставимое с тем, в котором находились рабочие. Колхозники в СССР, составлявшие в 1930-1950-х годах большую часть населения, были классом откровенно дискриминируемым. Их годовые денежные доходы близки к месячной зарплате рабочего. С конца 1940-х годов индивидуальные хозяйства были обложены высокими денежными и натуральными налогами с тем, чтобы заставить крестьян больше внимания уделять работе в колхозах. Крестьяне начали избавляться от коров, вырубать фруктовые деревья. В 1950 г. 40% крестьянских семей не держали молочного скота. [255]

Если в странах – лидерах современного экономического роста положение крестьянина и промышленного рабочего различалось стилем жизни, характером работы, но не уровнем средних доходов, то в СССР этот разрыв был огромным. Отсюда иной по отношению к странам-лидерам характер миграции в город, различие в составе участников этого процесса.

В странах – лидерах современного экономического роста – выбор в пользу сельской занятости не был связан с недостатком способностей, трудолюбия, адаптивности. Старшие сыновья, как правило, остававшиеся в деревне, продолжавшие вести хозяйство, воспитывались в такой же семье, как и младшие, уезжавшие в город. Выбор определялся обстоятельствами рождения. Традиционная трудовая этика в деревне не была подорвана. Промышленность росла, но и сельское хозяйство динамично развивалось. Многие страны – лидеры современного экономического роста были и остаются крупнейшими нетто-экспортерами продовольствия (см. табл. 4.6).

Таблица 4.6.

Источник: FAOSTAT data. 2005.

В Советском Союзе при действующих ограничениях всегда существовали каналы миграции из деревни в город. Но состав тех, кто оставался в деревне и уезжал из нее, был иным, чем в странах, не прошедших социалистическую индустриализацию. Социалистическая модель развития создавала мотивы, подталкивающие наиболее грамотных, энергичных крестьянских детей найти способ любой ценой переехать в город.

Проблемы развития сельского хозяйства, порожденные миграцией из деревни, существовали и в странах, не прошедших путь социалистической индустриализации. Но их масштабы были несопоставимыми с теми, которые сформировались в СССР к началу 1950 г.

В конце 1940-х годов бегство крестьян из деревни усиливается. Закон 1932 г., запрещавший крестьянам покидать деревню без специального разрешения, действовал, но способы обойти его были известны. Промышленность, строительство нуждались в рабочей силе. Мобилизовать ее можно было лишь в деревне.

§ 4. Дефицит продовольствия – стратегический вызов

К 1953 г., времени смерти Сталина, слабость советского сельского хозяйства стала очевидной. Это было понятно и руководителям партии. Вот как характеризует положение, сложившееся к этому времени, Н. Хрущев: «Приведу некоторые цифры. В 1940 г. было заготовлено зерна 2225 миллионов пудов, а в 1953 году – лишь 1850 миллионов пудов, то есть меньше на 375 миллионов пудов. В то же время в связи с общим ростом народного хозяйства, значительным увеличением городского населения и ростом реальной заработной платы из года в год увеличивается расход хлебопродуктов. […] Потребность зерна на экспорт увеличивается как по продовольственному зерну, так и по зернофуражным культурам, однако из-за недостатка зерна пришлось экспорт определить на 1954 год в количестве 190 миллионов пудов (3120 тысяч тонн), тогда как потребность в экспорте определялась в размере 293 миллионов пудов (4800 тысяч тонн)». [256]

В это время дискуссии в руководстве страны шли не о том, надо ли увеличить средства, направляемые на развитие сельского хозяйства. С необходимостью этого соглашались все. Стержнем разногласий был вопрос о приоритетах расходования средств. Обсуждались два варианта: направить дополнительные ресурсы в традиционные аграрные районы или начать масштабную программу освоения целинных и залежных земель. Последний вариант был признан приоритетным.

Программа массового освоения целинных земель как способа решения зерновой проблемы, мобилизации зерна для государственных нужд, впервые обсуждалась в конце 1920-х годов. Тогда ее поддержал И. Сталин. Его привлекала возможность использовать преимущества методов, применявшихся в ходе индустриализации: концентрация ресурсов, организация производства в крупных масштабах, создание привилегированного совхозного сектора в сельском хозяйстве. Сомнения, высказывавшиеся специалистами, предупреждавшими, что массовое освоение целинных земель сделает урожаи еще менее устойчивыми, трудно прогнозируемыми, он счел малозначимыми.

Резкие колебания урожайности и государственных закупок зерна на целинных землях впоследствии дорого обойдутся Советскому Союзу. Но на первых этапах освоение целины сыграет свою роль в повышении объема ресурсов зерна, находящегося под контролем государства. Уже к концу первой пятилетки доля зерна, продаваемого совхозами, в общих объемах государственных заготовок составила почти 10%. [257]

Инициативы Н. Хрущева начала 1950-х годов, связанные с массовым освоением целинных земель, соответствовали традициям экономического развития Советского Союза. С точки зрения логики функционирования социалистической системы хозяйствования, аргументы в пользу такого выбора были не лишены оснований. Подъем Нечерноземья, разоренного десятилетиями советской аграрной политики, требовал либерализации сельской экономики, повышения материальной заинтересованности крестьян, вероятно, роспуска колхозов. В конце 1970-х годов по схожему пути пошло китайское руководство. Уровень развития российской экономики ко времени начала освоения целины в 1950-х годах был выше, чем в Китае после смерти Мао Цзедуна.

Показатели развития в 1930-е годы для СССР и в 1980 г. – для Китая были одинаковыми. К 1950 г. показатели уровня развития уже сильно различались (см. табл. 47). Душевой ВВП СССР в два раза превышал показатели Китая 1980 г. И все же большая часть населения страны еще жила в деревне.

Таблица 4.7.