Мир после кризиса.Что дальше? - Панарин Игорь (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
В августе 1998 года я же знал, что из 400 участников конференции 150 являются американцами, и подобрал близкие им примеры, для того чтобы привлечь их внимание нестандартностью мышления. Кроме того, я предполагал, что большинство участников конференции со столь необычным даже сегодня названием «Информационная война» будут сотрудниками аналитических центров и специальных служб различных стран мира. Я стал анализировать ситуацию в США и обратил внимание на ряд фактов, которые раньше мало кто замечал. Я не был тогда специалистом по США, и мои собственные выводы оказались для меня достаточно неожиданными.
Прогнозы – дело неблагодарное. В мае 1998 года я попытался предсказать августовский дефолт в России. Но моим прогнозам тогда не поверили. Дефолт состоялся. Но руководитель лучшей в тот период российской спецслужбы (называвший меня Умелец) сделал выводы, и предварительное решение о создании специальной структуры для ведения информационной войны было принято. Однако моя авторская идея, сформулированная в докторской диссертации в 1997 году, не была реализована в 1999 году, как предполагалось ранее, из-за ряда объективных и субъективных факторов. Не реализована она и сейчас, хотя необходимость создания системы информационного противоборства после событий августа 2008 года очевидна.
А в 1998 году я просто продолжил анализировать финансово-экономическую ситуацию в России и мире. И обратил внимание на некоторые циклические негативные закономерности в экономике США, имеющие много общего с состоянием российской экономики того времени. Я попросил подготовить для меня аналитические материалы по США, так как тогда еще не был специалистом по Америке. И был шокирован некоторыми данными. Например, аварийность в американских военно-воздушных силах была в 6 раз выше, чем в российских ВВС, а по налету часов они превосходили наших пилотов.
Я задал себе вопрос: как это возможно, учитывая, что военно-воздушные силы США являются самым элитным военным подразделением страны? Вторым шоком для меня стали данные, согласно которым только три года после Второй мировой войны бюджет США был бездефицитным. Итак, я начал изучать историю и экономику США, имея возможность получать в том числе и закрытую информацию. Вскоре выяснилось, что и с экономикой в Штатах не все хорошо, что тоже сильно меня удивило, так как под влиянием общего информационного потока в СМИ я считал, что это держава с самой передовой экономикой… А тут выяснилось, что у США огромный дефицит бюджета, что на протяжении всей своей истории страна практически не выходила из кризиса. После очередного шока я начал более тщательно изучать причины происходящего и пришел к выводу, что у Соединенных Штатов нет перспектив, нет будущего. Тогда, в 1998 году, трудно было в это поверить. Затем, после комплексного анализа предоставленных материалов, я и пришел к выводу о возможности распада США. Я еще не считал США страной, тайно управляемой из Лондона группой лиц. Для меня это была глобальная мировая империя, единственная сверхдержава мира. Я обладал тогда гораздо меньшим объемом стратегической информации, чем сейчас, хотя гораздо большим, чем многие другие аналитики, в силу специфики своей деятельности.
Следует подчеркнуть, что, начиная свой анализ, никакой заданной цели я не преследовал – это был спокойный, свободный научный поиск. С другой стороны, анализируя происшедшее уже с учетом новых знаний, можно сказать и о некой предопределенности данного действия. Видимо, у каждого человека есть своя судьба, свой путь по жизни.
Я хотел и мог в юности стать летчиком, даже прошел медицинскую комиссию в военное летное училище. Но одновременно я хотел заниматься разведкой. В итоге я стал стратегическим аналитиком мировой разведки.
Особые информационные потоки мировой разведки открылись мне в определенный момент времени. В момент, когда я был готов к принятию мощного потока стратегической информации, когда уже успешно опробировал на реальной практике свои концептуальные идеи. Убедился в их правильности, в том, что мне верят сотни подчиненных офицеров в момент выполнения задачи, когда я им говорю, что мы работаем на будущую победу России.
Со временем я осознал, когда это произошло. Поэтому моя нацеленность на подготовку к выступлению в Линце была закономерной и определялась не только мною. Я выполнял важную миссию.
Но открытие меня самого поразило. Я выделил в августе 1998 года три движущие силы развала США. Первая относится к области психологической: американское общество – на грани психологической катастрофы. Вторая носит финансово-экономический характер – огромный внешний долг, дефицит бюджета и т. д. Третья – стремление США к глобальному доминированию встречает все большее сопротивление в мире.
Далее мне следовало определить, когда же можно ждать нарастания критических для США событий. На основе теории цикличности, разработанной русскими экономистами Николаем Кондратьевым и Александром Богдановым, я рассчитал, что после пика 1998 года Соединенные Штаты через 12 лет постигнет колоссальный спад, и создал карту, которая сегодня широко известна в мире, в том числе и в самих США.
А теперь вновь о государственниках. Казалось, что после такого выступления в 1998 году меня просто задавят, ведь это был период пика могущества либерального колониализма, так как я выступил всего через три недели после российского дефолта. Однако не задавили. Не скажу, что период в моей жизни был легким после выступления в Линце… Нет, он был насыщенным, активным, динамичным. Часто было непросто. Но сторонники идей Третьего Рима помогли мне выстоять. И важно, что эти сторонники жили не только в России! Они жили и в США!
Итак, 9 сентября 1998 года в Австрии я действительно впервые заявил о возможности распада США на шесть частей. Тогда Соединенные Штаты были на пике своего могущества и ничто не предвещало сегодняшнего системного кризиса. Никаких негативных индикаторов не было, благоденствие США казалось вечным. Я был единственным представителем России среди 400 участников международной конференции с названием «Информационная война». Было, конечно, достаточно смело выступить с таким заявлением перед делегатами, среди которых полторы сотни американцев. Поэтому суть своего выступления я скрывал до момента выхода на трибуну. Это была активная информационная операция, внезапная и успешная. Как правильно написала газета «Известия» 24 ноября 2008 года, в зале был дикий крик 400 человек, когда карта США после того, как я нажал на клавишу, разлетелась на 6 частей. Но каков был эффект! Первым ко мне бросился огромный человек. Я не знал, зачем он бежит ко мне – бить меня или просто проклинать. Но он меня обнял и сказал: «Какой вы молодец!» Мы, австрийцы, вас поддерживаем полностью, любим, ценим, и пора американцам дать по носу. Сами американцы разделились на три группы – одни посмеивались, другие возмущались, а третьи отнеслись к выступлению очень серьезно и внимательно. Именно там я познакомился с профессионалами информационной войны Китая. Да и сам термин ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА впервые появился в Китае в 1985 году. С его автором мы общались неоднократно. Китайцы больше всех обратили на меня свое внимание. Это также было удивительно. Во время моего выступления весь первый ряд занимали китайцы. Они появились как всегда внезапно в большом количестве и также внезапно после моего выступления исчезли. Со временем я понял, что именно в Китае в большей степени реализованы глобальные идеи победителя Британской империи – генералиссимуса Сталина-Пржевальского. Впервые гипотезу о том, что Сталин сын генерала русской разведки Пржевальского, я изложил в своей книге «Первая мировая информационная война». Во время дискуссии с китайскими политологами и специалистами по информационным войнам в Пекинском Университете 22 декабря 2010 года я еще раз убедился в правильности их современного подхода. Один из ведущих китайских специалистов прямо заявил, что они ЕЖЕМИНУТНО контролируют свое информационное пространство и мгновенно реагируют в случае необходимости.
