Феномен советской украинизации 1920-1930 годы - Борисёнок Елена (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
В конечном итоге, считают украинские специалисты, «концепция украинизации нарождалась в жестокой политической борьбе» между «активными национал-коммунистическими силами», «великорусско ориентированной частью КП(б)У» и «украинской общественностью» (научной, просветительской и литературной интеллигенцией) {23}.
Подчеркивается также роль в украинизации тех представителей западноукраинской интеллигенции, которые положительно восприняли новый партийный курс и решили связать свою дальнейшую судьбу с Советской Украиной. Привлечение западноукраинской интеллигенции к «обслуживанию потребностей индустриального и культурного строительства на Советской Украине отвечало интересам партийно-государственного руководства УССР», отмечают А.С. Рублев и Ю.А. Черченко. Это способствовало повышению авторитета большевиков, стремившихся представить Советскую Украину неким «Пьемонтом всего украинского народа», и, в свою очередь, давало новый импульс украинизации {24}. Действительно, провозглашение курса на коренизацию, делает вывод В.М. Чумак, имело важное значение для Западной Украины. Ученый подчеркивает, что этот курс проходил «параллельно с провозглашением нэпа и признанием Антантой аннексии Польшей Восточной Галиции», что изменило настроения украинского общества за границей и породило так называемое сменовеховство {25}. Однако, подводит итог украинский исследователь, настроения западных украинцев изменили «насильственная коллективизация, голод, политические репрессии в УССР» и утвердили в мысли, что «только западные земли при условии консолидации всех украинских национально-политических сил смогут исполнить свою всеукраинскую регенеративную задачу» {26}.
Нельзя забывать, отмечает В.М. Даниленко, что новая политика служила цели большевизации просвещения, науки, культуры и воспитания «нового», советского человека {27}. Данное обстоятельство тем более важно, что украинизация создавала благоприятные условия для активизации национально-культурных тенденций, не всегда укладывавшихся в русло официальной идеологии. «Явления, которые не поддавались контролю государства и партии… выходили из-под контроля, становились объектами репрессивной политики», – указывает Г.В. Касьянов {28}. Даниленко, отмечая административно-командный характер украинизации, делает вывод о том, что украинизация «по-советски» объективно создавала основу для развертывания «полномасштабной русификации». Украинцев в 1920-е гг. продолжали активно приобщать к русской культуре: процент начальных и средних школ, обучение в которых велось на русском языке, не соответствовал проценту русского населения на Украине {29}. В.Г. Шарпатый подчеркивает, что Москва стремилась перевести часть учебных заведений Украины в союзное подчинение и таким способом легализовать русификацию {30}.
Современные украинские ученые достаточно подробно анализируют законодательные акты и основные мероприятия по развертыванию украинизации. Приводятся статистические данные, убедительно свидетельствующие о росте удельного веса украинцев в партийных организациях, в советских учреждениях, учебных заведениях и т. п. Отмечаются новые «оригинальные явления» в украинской литературе и искусстве {31}. Имеется опыт рассмотрения процесса украинизации в отдельных регионах республики {32} и за ее пределами, в местах компактного проживания украинского населения в других республиках СССР {33}.
Историки отмечают принципиальные изменения, произошедшие в национальной политике центра в начале 1930-х гг. Если в период нэпа утвердилась «независимость, децентрализация управления культурой», все сферы которой находились в компетенции республиканских народных комиссариатов просвещения, то рубеж 1920-1930-х гг. стал временем унификации культурного строительства {34}. Основной опасностью стал считаться «местный национализм». Разгром «национальных уклонов» знаменовал собой переход от «либерального периода нэпа к эпохе террора и открыто имперской политике» {35}. В данной связи главное внимание в украинской исторической литературе уделяется партийным чисткам 1933-1934 гг. и массовым репрессиям против «украинских националистов», обвиненных в срыве хлебозаготовок, которые привели к голоду на Украине в 1932-1933 гг. Весьма подробно об этом пишут В. Пристайко и Ю. Шаповал {36}. Они доказывают, что украинская интеллигенция была практически уничтожена, руководившие украинизацией партийные и советские работники арестованы, расстреляны либо сосланы. Под жесткий партийный контроль были поставлены средства массовой информации, книгоиздательская деятельность, учебные и культурно-просветительные учреждения.
В данной связи особое внимание уделяется голоду 1932-1933 гг. на Украине. Ю.И. Шаповал подчеркивает его «анти-украинскость» {37}. По его мнению, московское руководство помнило о крестьянском сопротивлении на Украине 1930-1931 гг., «когда против „великого перелома“ воевали целыми селами» {38}. «Это было сознательное и продуманное решение, имевшее одной из целей поставить Украину на колени, – пишет Шаповал. – Именно оно стало фатальным для нашего народа. Именно оно абсолютно подпадает под определение понятия „геноцид“, принятое международным сообществом» {39}.
Завершение украинизации обычно датируется 1938 г., когда «сталинское руководство взяло курс на ускорение ассимиляции». Сюда относят издание центральных и областных русскоязычных газет, создание комиссии по новому украинскому правописанию, введение обязательного изучения русского языка в начальных школах со второго класса {40}.
Таким образом, украинизация рассматривается современными исследователями как один из важнейших факторов общеполитического развития межвоенной Украины. Введено в научный оборот большое количество нового фактического материала. Делаются попытки соотнести украинизацию с национально-культурным возрождением 1920-х гг. и противопоставить русификации 1930-х, а также включить эти процессы в общий контекст цивилизационной истории Украины {41}. Однако современные украинские историки рассматривают украинизацию исключительно как политику в сфере языка, культуры, науки, просвещения, не затрагивая ее экономические и социальные аспекты. Официальная партийная политика, по мнению украинских ученых, являлась в значительной мере реакцией на активизацию национальных процессов в стране и обладала по преимуществу регулирующими функциями. Но так как основное внимание украинских историков уделяется выработке концепции национальной истории, это обстоятельство зачастую мешает объективно соотнести события, имевшие место на Украине, с общесоюзными тенденциями. При этом часто таким общесоюзным тенденциям, как усиление централизации и репрессий, придается регионально-национальный характер. В то же время исследователям удалось в целом верно оценить причины украинизации, выявить различные позиции украинских большевиков по отношению к национальной политике.
