Интеллектуальная позиция-2 - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Но в любом из двух вариантов индивидуальные умы — элементная база коллективного разума, однако обладающая собственным индивидуальным разумом, по какой причине элементная база может осмыслить факт порождения ею коллективного разума, после чего способна управлять процессом его формирования по своему нравственно обусловленному произволу.
Для понимания существования коллективного разума достаточно курса физики средней школы и рассмотрения процессов обработки информации в сети ЭВМ, например в “Интернет”, или на многопроцессорном вычислительном комплексе, когда разные фрагменты одной и той же задачи решаются на разных машинах. Тем не менее, человек может согласиться с объективностью факта информационного обмена между людьми (в том числе и на основе биополей), но будет возражать против возможности существования коллективного разума людей. Но в этом случае возражения проистекают из того, что возражающие просто не обладают навыками самообладания, необходимыми для того, чтобы воспринять диалог их собственного индивидуального разума с коллективным, порожденным ими же; либо они порождают коллективного сумасброда, с которым интеллектуально нормальному человеку и говорить-то не о чем.
Последнее имеет свою компьютерную аналогию: программное обеспечение компьютера может быть достаточным для его изолированной работы, но может быть недостаточным, чтобы с его пульта можно было войти в сеть и управлять решением какой-то задачи с привлечением свободных ресурсов остальных компьютеров в сети; в то время как некоторые сети могут быть построены так, что из сети просматриваются все составляющие сеть компьютеры, но со многих компьютеров (возможно, что за единичными исключениями) другие компьютеры сети не просматриваются и не контролируются даже собственные ресурсы, вовлеченные во обслуживание сети. Тем не менее неспособность конкретного компьютера с конкретным программным обеспечением работать в сети не означает, что сетевые информационные системы в принципе не возможны и ли не существуют. Так же и Айн Рэнд ошибается, настаивая на том, что коллективный разум не существует; существуют множества в той или иной мере обособленных один от другого коллективных разумов, обладающих разными длительностями своего существования, но Айн Рэнд не единственная, кто этого не видит и не понимает.
Отрицать же существование порождаемых людьми коллективных интеллектов в их взаимной вложенности это — вести дело к тому, чтобы все согласные с воззрением Айн Рэнд о несуществовании коллективного разума стали бессознательными невольниками их же собственного порождения — коллективного разума, порождаемого ими бессознательно. При этом следует иметь в виду, что всякий коллективный разум — только подсистема в коллективной психике, и коллективная психика может быть здравой и шизоидной, точно также как и психика индивида.
Есть только одна особенность: множество интеллектуально развитых индивидов, психически , в состоянии породить шизоидную коллективную психику, включая и коллективный разум, которая сделает индивидуальные судьбы большинства из них малоприятными.
Поэтому одна из необходимых черт, которой должна обладать безусловно нормального индивида — не порождать тех, кому дано Свыше быть психически и интеллектуально безусловно нормальными.
Айн Рэнд пишет:
«Концепция человека как свободной независимой личности была глубоко чужда европейской культуре. Это была культура племенная по своей сути; в европейском мышлении племя было сущностью, целым [24], а человек лишь одной из клеточек этого организма, которой можно легко пожертвовать. Это относилось как к правящему классу, так и к простым людям: считалось, что правящий класс обладает своими привилегиями только в связи с занятием, считавшимся благородным [25], — службой в войске или воинской дружине. Но дворянин был собственностью общины в той же степени, что и крепостной, — его жизнь принадлежала монарху [26].» (с. 13)
Европейской культуре, условно названной “племенной”, Айн Рэнд противопоставляет американскую культуру:
«Существуют лишь два основополагающих вопроса (или два аспекта одного и того же вопроса), определяющих природу социальной системы: признает ли социальная система права личности и допускает ли социальная система использование физической силы в отношениях между людьми? Ответ на второй вопрос — практическое воплощение ответа на первый вопрос.
Является ли человек независимой личностью, распоряжающейся своим телом, разумом, своей жизнью, своей работой и её результатами, — или он собственность племени (государства, общества, коллектива), которое может распоряжаться ими по своему усмотрению, может диктовать ему убеждения, предписывать ход жизни, контролировать его деятельность и экспроприировать её результаты? имеет ли человек право существовать для самого себя — или он рожден в путах, как крепостной, который должен постоянно выкупать свою жизнь служа племени.«…»
В истории человечества капитализм — единственная система, которая отвечает “да”.
Капитализм — это социальная система, основанная на признании индивидуальных прав личности, включая право на собственность, в которой вся собственность находится в частном владении.
Признание прав личности влечет за собой исключение из человеческих взаимоотношений физической силы: по существу права могут быть нарушены только с применением силы.» (с. 23)
Это написал человек, который не мог не знать русской поговорки: «Не мытьем, так катаньем.» Концепция же человека, «как свободной независимой личности» — это обольстительный миф американской государственной идеологии “деидеологизации”. Этот миф даже не идеал, к которому стремится американское общество; а тем более он не достижение американского образа жизни. Все декларированные права независимой личности подавляются в большей или меньшей мере не силовыми методами. Это покажем прежде всего на подавлении американским капитализмом права частной собственности.
Дело в том, что сделка кредитования под процент одним лицом другого, благодаря ссудному проценту, однонаправлено перекачивает покупательную способность из кошельков множества людей, составляющих общество, в карман кредитора. Тем самым кредитование под процент отрицает право частной собственности третьих лиц в отношении покупательной способности средств платежа находящихся в их частной собственности, в чем бы эта покупательная способность не измерялась: в количестве баранов, золота, долларов, рублей или обезразмеренных долях единицы — единичной совокупной платежеспособности общества в целом, складывающейся из платежеспособности его членов.
Из опубликованного сборника Айн Рэнд складывается впечатление, что она получила образование не естественно-научного математического профиля, а противоестественное образование, условно называемое “гуманитарным”. Обладая им человек сыплет словами, забыв о статистике жизненных явлений, на которые только указуют слова; забыв о теории мер неопределенностей (обычно называемой теория вероятностей) и арифметике. Отсюда и проистекает слепота, при которой гуманитарно образованный поборник частной собственности, индивидуальных прав человека, частного предпринимательства и демократии (народовластия) в упор не видит, как признанное законным надгосударственное частное ростовщичество расовой корпорации безо всякого насилия отнимает собственность в разнообразии её конкретных проявлений у множества людей, чем и отрицает не только право частной или право общественной собственности, но и человеческое достоинство всех, не принадлежащих к глобальной элите ростовщиков. Последнее происходит потому, что утрачивая собственность, люди превращаются в рабов собственников.
Не видя всего этого Айн Рэнд пишет:
«Право соглашаться с другими не вызывает никаких сложностей в любом обществе; самое важное — это право не соглашаться. Именно институт частной собственности защищает и воплощает в жизнь право не соглашаться и, таким образом, охраняет открытый путь к наиболее ценному человеческому атрибуту (ценному с личной точки зрения, социально и объективно) — творческому разуму.
