Антидипломатия: Модели, Формы, Методы, Примеры и Риски - Торреальба Альфредо (чтение книг TXT) 📗
Соглашение между государствами существенно отличается от договора между двумя транснациональными компаниями. И хотя в обоих случаях невыполнение одной из сторон установленных соглашений может привести к разбирательствам в международном суде, суверенное государство имеет полное право расторгнуть (в том числе и без предупреждения) договор с другим государством, не опасаясь санкций со стороны международного суда и международного сообщества. Очевидно, что подобное действие может спровоцировать международный конфликт, однако, с юридической точки зрения, государство независимо и вольно по собственному желанию заключать и расторгать соглашения. Согласно Международному публичному праву, государство «не должно» нарушать установленные соглашения во избежание санкций. Тем не менее, как показывает практика, оно «может». И это понимают другие государства, которые проводят огромное количество времени, оценивая качество и надежность «дипломатических гарантий» своего партнера, пытаясь, таким образом, предугадать все возможные риски потенциального сотрудничества.
Присутствие в дипломатических стратегиях таких аспектов, как «квоты суверенитета» и «дипломатическая гарантия», определяет степень «дипломатического представительства» деятельности дипломатов. Однако, «разделение труда» все же не гарантирует успеха предприятия. Центральные правительства строятся на политических элитах, которые могут ошибочно трактовать политические сценарии и неверно использовать принципы представительства. Необходимо помнить, что политические элиты преследуют собственные интересы, и их намерения могут зависеть от различных факторов, в том числе от давления со стороны малых политических групп (местных и национальных), научных сообществ, общественного мнения, национальных и международных компаний и корпораций, церкви, неправительственных организаций (НПО), зарубежных политических элит и наднациональных организаций. Национальные политические элиты не обязаны в надлежащей форме осуществлять «дипломатическое представительство». К примеру, они могут предоставить одни и те же привилегии дипломатам и другим служащим или публичным институтам, а также простым гражданам, гражданским организациям, политическим партиям и организациям в несоответствующих пропорциях. В таких условиях искажается смысл самого феномена «дипломатия».
Раз «дипломатическое представительство» распределяется непропорционально, происходит смена политических ценностей в дипломатической среде и в концепции «руководитель – подчиненный», в особенности, в институте дипломатии. А это изменение разрушает концепцию самой «дипломатии» в рамках «Политической социологии международных отношений», где категория «дипломатии» осуществляется лишь в том случае, если будет выполнен ряд условий.
В «Политической социологии международных отношений» дипломатия строится на дипломатических стратегиях и существует, когда национальные политические элиты, контролирующие центральное правительство, через дипломатическое представительство и дипломатические институты информируют центральное правительство другой страны об интересах своей внешней политики. Все это должно происходить по обоюдному согласию, [19] посредством переговоров, [20] мирно, [21] профессионально [22] и информативно, [23] через официальные (законные) средства связи, [24] которые отличаются особыми методами [25] и строго регламентированы, [26] с целью не допустить возникновения вооруженных конфликтов; и способствовать сближению государств. [27]
В данной схеме дипломатия становится результатом, следствием, но не причиной. Таким образом, частичное или полное отсутствие какого-либо из условий уничтожает основную идею и создает новую концепцию, отличную от дипломатии. Здесь проявляется существенное отличие от остальных научных отраслей, которые пытаются определить дипломатию как «науку» [28] или «стечение обстоятельств». [29] Иными словами, «Политическая социология международных отношений» рассматривает дипломатию как результат стечения обстоятельств, а не как конкретное социальное явление. Но, чтобы дать верное определение, важно использовать новую терминологию, которая позволяет различать идею «дипломатии» в «Политической социологии международных отношений» и другие концепты, так или иначе с ней связанные. Поэтому далее, рассматривая идею дипломатии в рамках «Политической социологии международных отношений», мы будем обозначать ее термином «Ультердипломатия» (англ. Ulter-Diplomacy).
Использование такого концептуального подхода позволит более методично проанализировать понимание проблемы. Далее термин «ультердипломатия» мы будем применять как инструмент. Это является вынужденной мерой, применяемой для того, чтобы подчеркнуть связь термина с «Политической социологией международных отношений», но не для отдаления этого понятия от других, связанных с дипломатией концептов.
Истоки понятия «ультердипломатия» ставят его в центр изучения и требуют тщательного подхода и внимания. Таким образом, кажется заманчивой (и даже непреодолимой) идея включить в его окружение традиционные и новейшие дипломатические стратегии, чтобы понять, какие из них лучше сочетаются с их природой, а какие – нет. Иными словами, необходимо понять – какие из дипломатических стратегий лучшим образом дополняют условия «ультердипломатии», а какие – нет. Таким образом, «ультердипломатию» можно использовать для составления схемы, которая позволила бы распознавать дипломатические стратегии, применяемые тем или иным государством. Если расположить данную идею в центре изучения, то можно включить в нее набор дипломатических стратегий, тесно с ней связанных, и, в то же время, сообщающихся с другими, более периферийными дипломатическими стратегиями, не имеющими такой связи с «ультердипломатией». В результате подобной операции среди различных типов дипломатических стратегий можно обнаружить группу стратегий, не соответствующих центру или периферии «ультердипломатии». Данная группа скорее относится к «отрывочной области», или, если угодно, противостоит самой идее «ультердипломатии».
К примеру, в соответствии с Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 года, [30] Венской конвенцией о консульских сношения 1963 года [31] и Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 года, [32] двусторонняя дипломатия является «первейшей» стратегией во взаимоотношениях двух стран. Через нее дипломатические службы государств могут напрямую общаться на важные для них темы. Тем не менее, чтобы применить ее правильно, необходимо выполнить ряд формальностей и церемоний, продиктованных «ультердипломатией». В свою очередь «Публичная дипломатия» (англ. Public Diplomacy) относится к периферии, поэтому, с одной стороны, применяется развитыми дипломатическими службами, а с другой – может оказаться куда разнообразнее и непредсказуемей, чем двусторонняя дипломатия. «Публичная дипломатия» действует не в группе «государство – государство», а вовлекает еще одного участника: «государство – государство – народ». Иные ситуации демонстрируют «антисистемная дипломатия» [33], «предпарадипломатия» и «протодипломатия». [34]
