«Клубок» вокруг Сталина - Баландин Рудольф Константинович (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Почему же мы победили? В самом общем виде на этот вопрос ответил Сталин, выступая на приеме в честь командующих войсками Красной армии 24 мая 1945 года. Он поднял тост: «За здоровье советского народа, и, прежде всего, русского народа». И пояснил: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города… И народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим новое правительство, которое обеспечит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это… И это доверие русского народа советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, — над фашизмом».
Через месяц, принимая участников парада Победы, он вновь вернулся к этой мысли: «Не думайте, что я скажу что-нибудь необычайное. У меня самый простой, обыкновенный тост. Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают «винтиками» великого государственного механизма, но без которых мы все — маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим».
Верные слова. Никто из руководителей нашей страны после него не говорил об этом так просто, честно и справедливо. И это были не фразы. После войны, несмотря на огромные потери и разрушения, страна невероятно быстро поднялась, промышленность была восстановлена (кстати, еще в 1944 году Сталин провел совещание, посвященное переориентации народного хозяйства на мирные задачи). Рождаемость быстро пришла в норму, смертность уменьшилась, и прирост населения вновь, как до войны, стал больше, чем в других развитых государствах.
Чем чаще и громче раздаются проклятья и критические выпады против СССР, против нашего советского прошлого, истории, против Сталина, тем хуже живется нашему народу. Вряд ли это — случайное совпадение. Поразительно, что ненависть к советскому прошлому и Сталину чаще всего демонстрируют представители привилегированных групп и, в частности, многие евреи, которые, казалось бы, должны испытывать глубочайшую благодарность к нему и русскому народу за победу над нацизмом. Или они полагают, что при Гитлере им жилось бы лучше?
Можно подумать, что не германские фашисты, а русские люди под руководством Сталина уничтожали евреев; не англо-американские, а советские самолеты варварски бомбили немецкие города; не американцы, а мы превратили в атомное пекло мирные Хиросиму и Нагасаки. И когда нам не перестают твердить, что Россия должна равняться на западную цивилизацию и переиначивать ради этого свою сущность, свои традиционные ценности, свою культуру, то нет никаких сомнений, что это — путь в небытие не только нашей страны и нашего народа, но и всего человечества.
Но коснемся проблемы личности в истории. При этом не будем забывать, что некое имя может приобрести символическое значение, а конкретная личность в таком случае отходит на дальний план. Вот и имя Сталина стало нарицательным, знаковым. И если некогда оно звучало как олицетворение трудовых и боевых побед советского народа, то после его смерти с ним все чаще связывали ужасы тоталитарной системы, подавления личности, террора.
В книжке Р. Конквиста «Большой террор» сопоставляются злодеяния Ивана Грозного и Иосифа Сталина. Аналогия подмечена верно. И тот, и другой правитель подавляли и терроризировали своих внутренних противников ради создания великого государства.
Первый царь всея Руси Иоанн IV вошел в историю как Грозный. На Западе его называют иначе. Скажем, в Англии — Terrible, что означает «ужасный», «страшный» (от латинского «террор», ставшего синонимом тирании, жестокости, уничтожения и угнетения людей). Так же величают его во Франции, Испании, Германии…
Для современного просвещенного россиянина в этом нет ничего странного. Например, профессор А.М. Сахаров в учебнике для вузов («История СССР с древнейших времен…» под редакцией Б.А. Рыбакова, М., 1983) сделал вывод-приговор: «На века имя Грозного оказалось связанным с представлением о диком разгуле террора. Опричнина стала нарицательным обозначением крайнего беззакония, произвола, массового истребления неповинных людей».
За столетие до выхода этого учебника в Великом Новгороде был воздвигнут памятник Тысячелетия России. На нем запечатлены образы ста девяти крупнейших деятелей страны. Иоанну IV, создателю великой державы, места среди них не нашлось.
Причина проста: потомки-гуманисты не пожелали чтить великого злодея. За последние десятилетия ситуация ничуть не изменилась. Сравнения со Сталиным вконец подорвали репутацию Ивана Грозного. Это делали не только откровенные антисоветчики и русофобы типа Конквиста, но и вполне респектабельные историки-публицисты. Например, Джузеппе Боффа писал: Сталин «с похвалой отозвался о безжалостном истреблении бояр Иваном IV как необходимой предпосылке утверждения централизованного русского государства… В довоенные годы началась идеализация образа «грозного царя»: вместе с Петром I Иван IV сделался одной из отправных точек сталинской историографии».
Впрочем, и дореволюционные русские авторы не скупились на черные краски, когда речь заходила об этом государе. Н.И. Костомаров писал: «Кровь разлакомила самовластителя; он долго лил ее с наслаждением… Напрасно старались бы мы объяснить его злодеяния какими-нибудь руководящими целями и желанием ограничить произвол высшего сословия; напрасно мы пытались бы создать из него образ демократического государя».
Странновато звучит упоминание образа «демократического государя» применительно к царю Средневековья. А современник Костомарова профессор П.И. Ковалевский вполне определенно заключил, что у Ивана Грозного были приступы «зверства и кровопролития» при «безмерных проявлениях его лютости и безнравственности». Окончательный диагноз: «Иван Грозный представлял собой замечательный образец параноика» (не правда ли, невольно припоминаются и ставшими общеупотребительными характеристики Сталина?).
После приведенных выше характеристик душа отвращается от ужасного тирана. Хочется обратиться к светлым образам гуманных, просвещенных и демократичных монархов. Где их искать? Ясно: на Западе. Вот славные современники нашего Ивана Грозного: французский король Карл IX, английский — Генрих VIII, испанские Карл V и Филипп II. Не они ли — пример для варварской России?
Нет, не станем вспоминать, что Генрих английский поубивал своих многочисленных жен, а Филипп любил мучить животных, да и людей тоже. Будем считать подобные злодейства мелкими, бытовыми. Это ведь — не массовый террор!
Впрочем, по части террора и массовых убийств западные государи дадут сто очков вперед нашему отечественному царю. Обратимся к фактам.
При опричнине за 8 лет было убито не более 3–4 тысяч человек. Карл IX лично участвовал в Варфоломеевской ночи, во время которой за двое-трое суток было убито в одном Париже вдвое больше людей, чем за всю опричнину в России! И что же, содрогнулся французский Карл, ужаснулся содеянным, раскаялся? Как бы не так! В последующие две недели во Франции было уничтожено около 30 тысяч человек, виновных лишь в том, что они были христианами-гугенотами (протестантами), а не католиками.
При Генрихе VIII в Англии крестьянские земли ради выгоды имущих власть и деньги превращали в овечьи пастбища. Тысячи английских крестьян, потерявших свои наделы, вынуждены были бедствовать и скитаться. Тогда Генрих постановил казнить всех бродяг. Вдоль больших дорог было повешено 72 тысячи бедняков.
Испанские короли Карл и Филипп в завоеванных Нидерландах казнили более 100 тысяч человек. Примерно столько же крестьян погибло в Германии во время восстания бедноты. Ну, а что касается еретиков и ведьм, то их в Западной Европе вешали, топили и сжигали заживо десятками и сотнями в день. Общее число казненных инквизицией насчитывает вряд ли меньше 500 тысяч.
«И все же, — восклицал известный историк и литературовед В.В. Кожинов, — как это ни странно и даже поразительно — и в русском, и в равной мере западном сознании Иван Грозный предстает как ни с чем не сравнимый, уникальный тиран и палач… Сей приговор почему-то никак не колеблет тот факт, что количество западноевропейских казней тех времен превышает русские. НА ДВА ПОРЯДКА, В СТО РАЗ; ПРИ ТАКОМ ПРЕВЫШЕНИИ ЗЛОВЕЩИЙ ЛИК Ивана Грозного должен был вроде бы совершенно померкнуть рядом с чудовищными ликами Филиппа II, Генриха VIII и Карла IX».
