Политэкономия войны. Как Америка стала мировым лидером - Галин Василий Васильевич (книги онлайн TXT) 📗
Вашингтон требовал от Москвы двух взаимоисключающих вещей сразу, заранее ставя невыполнимые условия. Почему? Для ответа следует обратиться к примеру остальных американских должников по Первой мировой. Начнем с единственного исключения, говоря о котором историк Д. Данн замечал, что: «американцы с большим уважением относились к Финляндии, единственной стране, которая выплатила Соединенным Штатам долги по Первой мировой войне. Для американцев выплата финских долгов была не просто доказательством того, что они имеют дело с хорошим экономическим партнером, но и показателем честности и справедливости в отношениях»{448}. Отличие Финляндии состояло в том, что это была единственная из 16 стран европейских должников США, которая вообще не принимала участия в Первой мировой. Наоборот, за счет пограничной спекуляции финны даже заработали на ней. В Российской империи, даже завзятые либералы называли Финляндию «открытыми воротами в русский тыл».
Характерно, что ни одна другая страна должник, в том числе такие оплоты демократии, как Англия и Франция… (получавшие германские репарации), ни Латвия, ни Литва, ни Польша… (получившие от СССР свою долю золотого запаса российской империи и одновременные освобожденные от приходящихся на них доли долгов империи[49]), не смогли выполнить своих обязательств перед «американским ростовщиком». Европейские должники США, постоянно срывая свои платежи, сумели покрыть к лету 1932 г. всего около 20% общей суммы долга (не считая процентов) и категорически отказались от дальнейших выплат.
Германия попыталась, было рассчитаться полностью, но заплатила за это банкротством и приходом к власти фашистов*. Приходом профашистских диктатур закончили и всеостальные европейские должники США, за исключением тех, кто получал германские репарации. О закономерной неизбежности такого итога Дж. М. Кейнс предупреждал еще в 1919 г., в своей книге «Экономические последствия мира», получившей огромную популярность в том числе и в США. Дж. Кейнс утверждал, что эти военные долги «не соответствуют человеческой природе и духу века»{449}. Мало того, Кейнс указывал, что: «было бы очень трудным для европейской промышленности стартовать снова без временных мер внешней помощи»,предоставив восстановительный кредит Америка «спасла бы Европу от тирании… сохранив ее для себя»{450}. Америка предоставила кредиты, но в обмен на выплату все тех же военных долгов и репараций.
Что касается России, то после войны она оказалась в гораздо худших условиях, чем даже поверженная Германия — вместо кредитов бывшие союзники по Антанте дали ей военную интервенцию и экономическую блокаду. Тотальная война, развернутая Англией, Францией, США, Польшей, Чехословакией … в Советской России, продолжавшаяся еще четыре года после трех лет Первой мировой, окончательно опустошила страну, уничтожив остатки национальной экономики. И после этого «союзники» потребовали от России выплаты долгов царского и временного правительств[50]. Размер претензий «союзников», по отношению к довоенному экспорту Российской империи, более чем в полтора раза превышал размер репарационных требований победителей к поверженной Германии. Любая Россия белая, красная, демократическая, тоталитарная ни при каких условиях не смогла бы выплатить этого долга. А если бы даже и попыталась то, по словам американца Б. Хоппера; «Россия, вероятно была бы заложена иностранным банкам»[51]. Чего добивался госсекретарь США, требуя от России одновременно и возврата долгов, и демократии?
Военные долги подорвали экономику Европы и в конечном счете обрушили экономику самого кредитора. Вопрос долгов стремительно перерос из экономического в политический. К середине 1930-х гг. гибельность военных долгов для мировой экономики и мира стала очевидной. К этому времени, по словам американского бизнесмена Купера, деловые круги «в особенности банки» уже давно выступали «за самый либеральный пересмотр европейских долговых обязательств»{451}. Советская Россия фактически возглавила это либеральное движение первой отказавшись от выплаты военных долгов, за ней спустя 16 лет, почти похоронив свои экономики под тяжестью выплат военных долгов, последовали все европейские военные должники США[52].
Но и это еще не конец истории. 14 марта 1934 г. Литвинов писал полпреду в США Трояновскому: «Я теперь основательно изучил дело и пришел к заключению, что по долгу Керенского Америка, в сущности, не вправе требовать от нас ни одного цента. У нас имеются бесспорные документы, доказывающие, что … в распоряжении Бахметьева и Угета имелось американских материалов на сумму в 160 млн. долл., из которых в СССР не попало абсолютно ничего»{452}. М. Литвинов предлагал предъявить документы Буллиту или Рузвельту «или даже одновременно здесь и там». Но, как отмечает С. Кремлев их можно было и не предъявлять… документы были у Рузвельта под боком.
В апреле 1934 г. на заседании конгресса США, говоря о долгах Керенского, конгрессмен Мак-Фадден заявил: «Я откровенно заявляю вам, что расследование, проведенное мной и другими членами комиссии, показало, что очень мало из 187 миллионов долларов пошло в Россию. Они пошли на погашение контрактов, заключенных русским финансовым агентом в США с коммерческими предприятиями на военное снаряжение… Товары не пошли в Россию, а продавались здесь и подвергались махинациям Бахметьева и С. Угета…»{453}.
При этом следует отметить, что ленинградский агент «Нэшнл Сити банка», через который шли платежи по кредиту, уже на другой день после Октябрьской революции «обратился в свое правительство со срочным предупреждением о невозможности выдавать какие-либо суммы по чекам Бахметьева вследствие утраты его полномочий»{454}. Несмотря на это,«государственный департамент подтвердил полномочия Бахметьева, а контроль над его действиями приняло Государственное казначейство…» «путем обязательного визирования им чеков русского посольства в «Нэшнл Сити бэнк»»{455}. Одновременно ввоз имущества закупленного по кредиту Керенского в Советскую Россию «был запрещен американским правительством. Оно же разрешило их вывоз в распоряжение белых…»{456}.
О том, кому пошли товары, закупленные на кредит Керенского, свидетельствовал меморандум С. Угета[53]: «Из общей массы имущества… продано в США» на 16,5 млн. долл., «передано английскому правительству в погашении кредитов» — на 69,7 млн. долл., «отправлено белым» — на 78 млн. долл… остаток денежной наличности на счету к 1.1.1920 составил 78,7 млн. долл.{457}. Военное снаряжение, «отправленное белым» предназначалось Колчаку, Деникину, Врангелю{458}. М. Литвинов в этой связи писал: «Я не думаю, чтобы президент или, какой бы то ни было здравомыслящий человек, мог требовать от нас оплату материалов, отправленных Колчакам и Врангелям для борьбы с нами»{459}. Но Великая Демократия требовала…{460}.
Торговая война, или Экспорт против импорта
Санкции, будь они экономические или иные, вещь опасная. Экономическая блокада сама по себе является уже актом войны… Идея экономической санкции является разновидностью империализма…
Сенатор Бора{461}
В 1909–1913 гг. Россия была крупнейшим поставщиком хлеба на мировой рынок, ее доля в среднегодовом мировом производстве четырех главных хлебов достигала 31%, а в мировом экспорте 37%. Кроме этого Россия вывозила на мировой рынок живой скот, птицу, мясо, масло, тысячи вагонов яиц и другие продукты сельского хозяйства, нефть, лес… Россия имела устойчивый положительный торговый баланс.
