Кто готовил развал СССР - Шевякин Александр Петрович (читать книги онлайн txt) 📗
Если высшие органы государственной власти принимают какие-то решения, но у них нет силовых структур, способных заставить людей выполнять эти решения, значит, реальной власти у этих государственных органов нет. Власть у того, у кого есть сила.
Это относится и к вопросу: что важнее – сила или деньги? Сила важнее. Попробуйте перешибить рублем бейсбольную биту. Если бы деньги были важнее силы, тогда бы не «коммерсы» платили дань «браткам», а «братки» платили бы дань «коммерсам».
Если высший правящий класс в стране, вне зависимости от того, что он из себя представляет (буржуазия, аристократия, бюрократия, и т.д.) хочет быть реальной, а не номинальной властью, он должен научиться контролировать силовые структуры и подчинять их себе. В противном случае силовые структуры сами станут правящим классом: кто контролирует силовые структуры, тому и принадлежит реальная власть. Если силовые структуры никто не контролирует, значит, реальная власть принадлежит им самим.
В Советском Союзе правящим классом была бюрократия, или, если говорить в терминах того времени, «номенклатура» – высший слой руководителей КПСС и государственных органов.
Силовые структуры в СССР состояли из Министерства обороны (т.е. Советской армии), МВД и КГБ. (Признаться, мы и сами так считали, пока не провели исследования системы национальной безопасности СССР. Она была куда как многообразнее. (См. [7.4].) – А.Ш.)
Самая сильная из этих силовых структур – Советская армия, у которой был коллективный Верховный Главнокомандующий – Совет Обороны СССР, а председателем Совета Обороны был Генеральный секретарь ЦК КПСС. Фактически Советской армией руководили министр обороны СССР и начальник Генерального штаба.
После истории с маршалом Жуковым и его реальным или мнимым «бонапартизмом» контролю над армией уделялось повышенное внимание. Контроль над армией был двойным – его осуществляли одновременно и госбезопасность, и ЦК. В КГБ, как уже ранее говорилось, было 3-е управление – военная контрразведка, и «особые отделы» во всех войсковых частях. Партийный контроль осуществлялся через ГлавПУР – Главное политическое управление Советской армии и Военно-Морского Флота. ГлавПУР имел статус отдела ЦК КПСС, а в войсковых частях были его структурные подразделения на местах – политотделы во главе с замполитами.
И особые отделы, и политотделы занимались мониторингом настроений среди военнослужащих, и для этого использовали сеть информаторов среди военных. Насколько всеохватывающим был контроль за армией, можно понять из следующего отрывка из книги «Освободитель» (речь идет о вводе советских войск в Чехословакию в 1968 г.): «Мы бросились к своим машинам, возле которых суетились солдаты и сержанты, завершая последний технический осмотр перед выступлением. А с другой стороны колонны так же бегом к ней приближалась плотная группа солдат и сержантов, которые только что получили инструктаж у офицера особого отдела ГБ. Стукачей инструктируют всегда тайно. Но тут перед самой границей особый отдел, видимо, получил новые инструкции, которые нужно было срочно довести до исполнителей – до стукачей. А кругом чистое поле, и времени в обрез. Как тут спрячешься? Вот и приходится инструктировать на глазах всего батальона.
А ГБ все же не такое глупое. Вынуждены были чекисты в чистом поле собрать стукачей. Но не всех собрали, лишь некоторых. Голову даю на отсечение, что мой личный радист стучит на меня. А вот не вызвали же его на инструктаж! Может быть, раньше ему инструкцию дали, а может быть, один из тех, кто был на инструктаже, ему тайно сообщит подробности…
А тем временем от бронетранспортера замполита батальона отделилась новая плотная группа солдат и сержантов и стремительно понеслась к своим машинам. Это тоже стукачи. Но несколько другого рода. Легальные. У них своя личная линия подчинения. Это слуги партии. В каждом взводе на тридцать солдат и сержантов – комсомольский секретарь и двое его помощников, да взводный агитатор, да редактор «Боевого листка», а в каждом отделении на семь солдат – один корреспондент этого листка… и они уже люди замполита, люди партии. Они слушают, что говорит партия, а партия ушами замполита очень внимательно слушает их обо мне, моих товарищах, о моих командирах и моих подчиненных…
А вот от машины пропагандиста полка быстро, но не настолько, чтобы растрясти свое высокомерие, бежит еще один… Он – кандидат в члены нашей великой партии. В моей роте он один такой. Он – особая статья. Он – особая нить информации прямо к политическому богу полка [т.е. полковому замполиту]....
Кандидат в члены нашей великой партии забрался в мою машину и занял место слева от меня: справа – радист (тайный стукач ГБ), сзади– пулеметчик (явный стукач ГБ), впереди ротный агитатор – рука партии…» [7.5 ].
Как видите, КГБ и партия контролировали армию очень плотно. Но если с КГБ все понятно, то с партией есть одно интересное обстоятельство. Все замполиты и политотделы подчиняются ГлавПУРу, ГлавПУР вроде бы – отдел ЦК КПСС, но кто же был начальником ГлавПУРа? А его начальником с 30 апреля 1962 г. был А.А Епишев, который в 1951—53 гг. работал заместителем министра государственной безопасности СССР. И хотя трудился он до этого партийным чиновником, но все же 2 года в МГБ – это кое-что значит, для госбезопасности не чужой человек. В армии была своя собственная разведка – знаменитое и легендарное ГРУ, которое с 14 марта 1963 г. возглавлял П.И. Ивашутин. С конца 1930-х гг. П. Ивашутин служил в особых отделах, с 1952 г. был министром госбезопасности Украинской ССР, в 1954—58 гг. он был заместителем председателя КГБ СССР, а в 1958-63 гг. – 1-й замом, 5-13 ноября 1961 и.о. Председателя. Т.е. начальником ГРУ был человек из КГБ.
Т.о., Советская армия не была самостоятельной политической силой. По этой причине ни одного успешного военного переворота (если не считать таковым арест Берии группой военных) в Советском Союзе не было. При этом у КГБ инструментов контроля над армией имелось больше, чем у КПСС.
Второй по численности советской силовой структурой было МВД СССР. И главной ударной силой МВД была не милиция, а ВВ численностью 340 000 чел., в т.ч. подмосковная отдельная мотострелковая дивизия особого назначения им. Дзержинского, чья численность в советские времена составляла 32 000 чел. Для борьбы с армией ВВ не хватит, а вот на подавление возможного бунта КГБ вполне достаточно.
МВД контролировалось госбезопасностью в значительно меньшей степени, чем армия, и министром внутренних дел был старинный друг Брежнева Н.А. Щелоков, к которому у КГБ никаких подходов не имелось. Поэтому на МВД партия могла рассчитывать в случае опасности. В дальнейшем для укрепления своих позиций 1-м замминистра Брежнев назначил своего зятя Ю.М. Чурбанова.
А кто же контролировал КГБ?
Партия пыталась контролировать КГБ через Отдел административных органов ЦК КПСС и через председателей КГБ и их заместителей, ранее являвшихся партийными чиновниками, но в реальности ничего не получалось. Как только партийный чиновник попадал в систему КГБ, чекисты его очень быстро перевербовывали. Их этому учили и очень неплохо учили. Так и с Андроповым произошло – партия хотела, чтобы Юрий Владимирович контролировал чекистов, а вышло так, что сами чекисты стали его контролировать. Т.о., в деле контроля над советскими силовыми структурами получалась следующая ситуация: армия контролировалась чекистами настолько, чтобы им не мешать, но все же не настолько, чтобы им помогать. Т.е. армия была как бы в стороне от политики. КГБ не контролировался никем, а МВД контролировалось партией. Получалось равновесие сил между партией и госбезопасностью. Именно по этой причине КГБ не мог устроить открытый государственный переворот, и приходилось действовать постепенно и очень медленно.
Во-первых, КГБ было необходимо постепенно усиливать агентурное проникновение в Советскую армию, чтобы подчинить ее себе еще больше. Во-вторых, КГБ надо было усилить такие рычаги влияния, как получение информации обо всех сторонах жизни и деятельности советских руководителей, чтобы иметь на них компрометирующие материалы (компромат) и, шантажируя их угрозой разглашения компромата, подчинить своей воле.
