Правда и вымысел о второй мировой войне - Реутов Георгий Николаевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Другой тактики придерживаются те, кто сам проводил в жизнь "умиротворение" или был причастен к нему. С целью оправдания действий или, вернее, бездействия правительства махровый "миротворец" С. Хор, например, выдвигает аргумент о том, что английский и французский народы "не были готовы идти на войну", чтобы защитить независимость Австрии. И только Г. Тинт указывает на социальный смысл позиции Лондона в марте 1938 года. Большинство "правых" в Англии, как и во Франции, подчеркивает он, считали необходимым "умиротворить нацистский оплот против коммунизма" [26].
Нельзя не сказать о странной точке зрения А. Тейлора на происхождение аншлюса. "Вскоре распространилось мнение, что гитлеровский захват Австрии является результатом преднамеренного заговора, подготовленного заранее, первым шагом к господству в Европе",- писал он в книге "Происхождение второй мировой войны" о тех историках и публицистах, которые справедливо отмечали, что Гитлер еще до марта 1938 года стал готовиться к аншлюсу. "Это мнение - не что иное, как миф. Кризис в марте 1938 года был спровоцирован Шушнигом, а не Гитлером. Германия не готовилась к нему ни в политическом, ни в военном отношении" [27],- утверждает Тейлор.
Мемуары Идена, документальные свидетельства Робертсона не оставляют от версии Тейлора буквально камня на камне. Трудно понять, почему Тейлор почти через десять лет после опубликования английских и немецких документов, относящихся к 1937-1938 годам и свидетельствующих о тщательной подготовке фашистской Германии к аншлюсу, допустил такую грубую ошибку. Но каковы бы ни были ее причины, он, несомненно, сыграл на руку тем кругам западногерманской и мировой реакции, которые ныне стремятся к реабилитации Гитлера и его политики.
Суетский кризис и последовавшее за ним мюнхенское соглашение о расчленении Чехословакии, заключенное Англией, Францией, Германией и Италией 30 сентября 1938г., сыграли особую роль в международных отношениях кануна второй мировой войны. Мюнхен стал последним крупным рубежом на пути к мировой войне. Мюнхенское соглашение и его быстрый крах разоблачили перед всем миром реакционный характер политики "умиротворения", полную несостоятельность идей "миротворцев".
Проблемы мюнхенской политики не случайно оказались в центре внимания как публицистов и историков, так и политических деятелей Англии. В них как в фокусе преломилась антисоветская направленность всей политики "умиротворения", начиная с ее возникновения. Отсюда стремление многих буржуазных исследователей извратить смысл событий, замаскировать враждебный СССР характер действий западных держав, особенно Англии.
Одной из задач советских историков, работающих над проблемами международных отношений предвоенных лет, является задача разоблачения многочисленных извращений и фальсификаций предыстории Мюнхена, фальсификаций, имеющих во многих случаях антисоветскую основу. "Это тем более важно,- подчеркивает академик И. М. Майский,- что западная дипломатия, западные политики, историки и публицисты в послевоенные годы приложили немалые усилия к сокрытию действительной истины о Мюнхене и к созданию различных фальсификаций о нем в надежде если не вполне обелить себя за тяжелые грехи 1938 года, то, по крайней мере, найти какие-либо „смягчающие вину обстоятельства"" [28]. Это важно потому, что с попытками реабилитации Мюнхена продолжают выступать как реакционные историки, так и реваншистская пропаганда ФРГ.
Мюнхен, по мысли правящих кругов Англии и Франции, должен был стать поворотным пунктом в объединении капиталистической Европы против социалистического государства. Но он не стал им. "Золотой век" "умиротворения" оказался коротким и закончился провалом. Это обстоятельство не могло не вызвать разногласий при оценке как действий Чемберлена в судетском кризисе, так и самого мюнхенского соглашения.
Дискуссия по вопросу о роли Англии в подготовке Мюнхена, о том, был он неизбежен или нет, началась еще весной 1939 года, сразу после событий 15 марта. В ходе нее оформились две основные группировки. В первую из них входят историки и публицисты, критикующие мюнхенскую политику и ее творцов. Многие из них не без оснований отмечают, что мюнхенское соглашение не только приблизило войну, но и сделало ее неизбежной. В другую - сторонники и прямые апологеты "миротворцев", стремящиеся, вопреки фактам, "доказать" правоту чемберленовцев, во что бы то ни стало обелить их действия. Если в первой группировке основу составляют прогрессивные историки и публицисты, то во второй находятся те, кто связан партийной и классовой солидарностью, ослеплен ненавистью к коммунизму или сам находился в 1937-1939 годах среди "миротворцев" (К. Фейлинг, Я. Маклеод, Н. Гендерсон, С. Хор, Э. Галифакс и др.).
Характерной чертой дискуссии стала борьба вокруг аргументов "за" и "против" Мюнхена. Почти все доводы в защиту мюнхенской политики были выдвинуты правительственными кругами Англии еще в 1938-1939 годах, а затем подхвачены и широко распространены буржуазной прессой. Таково, например, происхождение версии, согласно которой условия мюнхенского соглашения были более благоприятны для Чехословакии, чем ультимативные требования, предъявленные Чемберлену в Бад-Годесберге 22 сентября 1938г., во время его второй встречи с Гитлером. Следовательно, Мюнхен, делают вывод его сторонники, был определенным достижением. Эта версия была выдвинута Чемберленом 3 октября 1938г. во время дебатов по итогам мюнхенского соглашения в палате общин. Одним из первых в 1940 году ее подхватил известный ныне буржуазный исследователь У. Медликот, а наиболее полное воплощение она нашла, пожалуй, 21 год спустя в книге "Невилль Чемберлен" Я. Маклеода [29].
Другой не менее распространенный довод апологетов "умиротворения" заключается в том, что мюнхенское соглашение, "предотвратив войну", позволило Англии и Франции "выиграть год", необходимый для укрепления обороны. Источник его все тот же - правительственные круги и те, кто стоял за ними. Ссылки на неподготовленность Англии к войне могли лучше всего воздействовать на публику. И "миротворцы" пустили их в ход. Из дневников Т. Джонса видно, что вопрос о том, как лучше использовать этот аргумент для оправдания сговора с Гитлером, весьма волновал его в сентябрьские дни 1938 года.
Тезис о "слабости английской обороны", столь удобный для сторонников Мюнхена, занял видное место на страницах многих изданий. Об этом пишут Н. Гендерсон и историк Дж. Гуч. Почти в одинаковых выражениях ссылаются на военную слабость Англии в 1938 году лейборист М. Фут и консервативный деятель С. Хор. Поистине титанические усилия прилагает консерватор Я. Маклеод, чтобы доказать слабость Англии в 1938 году и значительный рост ее вооружений в 1939 году [30].
Маклеод, отмечал А. Тейлор, неоднократно повторяет два положения: 1) Гитлер "был жаден", и война, следовательно, оказалась неизбежной и 2) Чемберлен, зная о недостаточности английских вооружений, хотел лишь выиграть время. "Оба пункта,- подчеркивает Тейлор,- стали настолько распространенной догмой, что любая попытка поставить их под вопрос или даже беспристрастно исследовать встречается не аргументами, а криками оскорблений и гнева" [31].
Несколько по-иному поступают другие адвокаты Мюнхена. Так, Хэдли, отметив, что сентябрьский кризис 1938 года возник "непосредственно из-за английской и французской неподготовленности", делает попытку переложить вину на Францию. Целый раздел его сравнительно небольшой работы назван: "Французская неподготовленность". В результате может возникнуть ложное впечатление, что именно нежелание Франции идти на войну из-за Чехословакии оказало решающее влияние на Чемберлена, которому ничего не оставалось, как сесть в самолет и вылететь на поклон к Гитлеру. О внутренней борьбе во Франции, о ее неспособности сражаться пишут Г. Батлер и А. Джонсон, К. Фейлинг и Б. Кольер [32]. В то же время замалчивается тот факт, что именно Англия играла первую скрипку в союзном дуэте, что капитуляция французских правящих кругов накануне Мюнхена во многом определялась действиями Лондона.
