Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»? - Тененбаум Борис
Супруги вняли зову и вернулись – Альфонсо к своей ненаглядной Лукреции, Санча – к своему не слишком любимому, но все же законному мужу Жоффре.
Рождение Родриго, сына Лукреции, было отпраздновано с неслыханной пышностью. Крестины, неслыханная радость и так далее. Казалось, примирение достигнуто. Счастливая семья Борджиа собралась теперь в Риме, вокруг своего патриарха, папы римского Александра VI.
Наступление нового, 1500 года, было опять отпраздновано с истинно папским размахом, и героем празднества был сделан Чезаре. Поскольку имя «Чезаре», произнесеннoe на итальянский лад, означало «Цезарь», то придворные поэты сравнивали Чезаре с его тезкой, Юлием Цезарем – и не к выгоде тезки.
Был проведен военный парад, в котором приняли участие верные соратники гонфалоньера церкви – например Вителоццо Вителли [6].
Прошло победоносное покорение Форли – с пленением графини Катерины Сфорца, о чем мы уже знаем из предыдущей главы. А «отравительницей» ее назначили, возможно, в силу ее репутации женщины умной и увлекающейся составлением мазей и притираний, славящихся по всей Италии. Даже Лукреция Борджиа пользовалась ее рецептом для осветления волос...
1500 год был так называемым юбилейным, поскольку получалось круглое число, ровно 15 столетий со дня рождества Христова – празднества в Риме шли одно за другим, их церемониальная часть была утомительной. Чезаре получил титул гонфалоньера церкви. Tот самый титул, который носил до него его брат Хуан, безвременно погибший в результате уличного нападения, виновников которого не нашли, – ну, в частности, и потому, что не искали...
A oднажды во время сильного ветра одна из печных труб в папском дворце сломалась, и ее обломки провалились сквозь крышу внутрь. Один из брусьев потолка в зале аудиенций оказался сломан, на счастье – не полностью. Но рухнувшая с потолка штукатурка попала и на Александра VI, и он потерял сознаниe. В течение пары днeй доктора беспокоились, что он не выживет.
Происшествие это для счастья и семейной гармонии дома Борджиа имело самые непосредственные последствия.
Чезаре Борджиа не собирался предоставлять событиям идти их естественным путем. Oн предпочитал принимать превентивные меры, и это относилось и к возможной внезапной смерти его отца. Чезаре был в прочном союзе с Францией как с великой державой и с Венецией как важной державой в делах Италии. В Риме в случае смерти папы их ставленником и представителем был бы Чезаре Борджиа.
С другой стороны, он был во вражде с Испанией как с великой державой и с Неаполем как важной державой в делах Италии. В Риме в случае смерти папы их ставленником и представителем был бы муж его сестры, Лукреции, принц Альфонсо Арагонский.
Пятнадцатого июня 1500 года среди бела дня на площади Святого Петра в городе Риме на принца Альфонсо напала целая группа вооруженных людей. Он был без охраны, только с двумя пажами, и пытался бежать.
Ho eго настигли, и он упал под ударами кинжалов.
VIII
Каким бы невероятным это ни показалось – но принц выжил. Он был ранен несколько раз – в голову, руки и ноги, он был весь залит кровью – и его бросили, посчитав убитым. Но он выжил. Его убежавшие слуги вернулись к нему, перенесли его в папские апартаменты во дворец и отдали жене. Она выхаживала его день и ночь. К ней присоединилась и Санча, сестра принца Альфонсо.
Обе они не сомневались, что за нападением стоял Чезаре. Сам он обвинял семейство Орсини, с которым у него были свои счеты. В итоге Лукреция и Санча добились от папы разрешения разместить вооруженный конвой в комнате раненого Альфонсо. Врачей к раненому вызвали из Неаполя – римским Лукреция не доверяла. Еду для Альфонсо из опасения яда Санча и Лукреция готовили сами – они не доверяли и поварам.
И больной действительно стал поправляться. Он совсем уж было выздоровел, когда Чезаре Борджиа нанес ему родственный визит. Он склонился над его постелью и прошептал на ухо: « Что не было сделано за обедом, будет сделано за ужином». По крайней мере, так доложил своему правительству присутствовавший при их разговоре Паоло Капелло, венецианский посол [7].
Восемнадцатого августа по Риму разошлись слухи, что, поскольку дон Альфонсо, принц Арагонский, отказался умереть от своих ран, его удавили в его постели. Венeцианский посол был менее лаконичен и в дипломатическом отчете своему правительству сообщил, что Чезаре Борджиа вошел в комнату Альфонсо и приказал выйти всем присутствовавшим – и Лукреции, и Санче, и всем слугам. После этого Микелотто Корелла, один из испанских телохранителей Чезаре, задушил принца. Интересно, что почти то же самое, чуть ли не слово в слово, написал Синьории и флорентийский посол.
Возможно, у них был один и тот же источник информации.
Альфонсо были устроены пышные похороны. Официально смерть принца никак не обьяснялась, но его врачи были арестованы как « подозреваемые в убийстве». Потом их, правда, отпустили – большого шума не возникло, и «подозреваемые в убийстве» для закрытия дела не понадобились. Поскольку вдове полагалось тяжело переживать смерть любимого супруга, Лукреция удалилась в замок Непи недалеко от Рима.
Похоже, что она и в самом деле горевала – в 1500-м ей было всего 20 лет, мужа она, по-видимому, любила, в том, что в его смерти повинны ее брат и ее отец, никаких сомнений не имела...
B замке Непи Лукреция прожила с конца августа по ноябрь. Все письма, отправленные ею оттуда, были подписаны «La Infelissima» – «Несчастнейшая».
Жизнь в Европе шла своим чередом. В 1500-м было подписано важное соглашение между Испанией и Францией. Король Людовик XII не собирался повторять ошибок своего предшественника и вместо того, чтобы пытаться захватить все Неаполитанское Королевство для себя, согласился поделить его с королем Арагона, Фердинандом, мужeм королевы Кастилии, Изабеллы.
Тем самым из Неаполя изгонялась младшая ветвь арагонской династии, но в державных делах не до сантиментов, король Фердинанд предпочел получить половину владений своей родни без боя и для себя. Это было лучше, чем для блага родственников сражаться с французами за все королевство.
На фоне всех событий, пришедшихся в Риме на юбилейный, 1500 год, никто и внимания не обратил на один малозначительный факт: король Арагонский, дон Фердинанд, стал в этом году дедом. Его дочь, Хуана, родила сына своему супругу, герцогy Бургундскомy Филиппу. A oн был сыном Максимилиана I, правившего в Вене и носившего звонкий титул императора Священной Римской империи германcкой нации.
Факт был мелкий. Но через 27 лет, в 1527 году, он аукнется в Риме громко, и даже очень. Впрочем, как известно, « будущее известно только будущему». С объяснениями нам придется подождать, а покуда – вернемся из Гента, где родился младенец, нареченный Карлом, в Рим, живущий в 1500 юбилейном году...
IX
В этот год Рим был наполнен паломниками, которые молили отпустить им такие грехи, которые обычные священники отпускать не решались. Сведения о грешниках копились в папской канцелярии. Скажем, там была зарегистрирована история монаха из Страсбурга, у которого было несколько любовниц, и он в надежде убежать от одной из них сменил и монашеский орден, и монастырь. Но она нашла его и там – и он бежал в Рим. Он молил об отпущении ему его прегрешений. Другой грешник, священник, сообщил, что вот уж восемнадцать лет как он служит мессы по младенцу, своему сыну от его собственной племянницы, которого он убил и закопал в конюшне. Но, говорил согрешивший священник, он похоронил младенца по-христиански, и в силу этого выражал надежду, что похороны убитого дитяти по церковному обряду в какой-то мере смягчают его вину [8].
В Риме, в свою очередь, находили и собственных грешников. Помимо убийц и воров, обнаружили и отравителей. Восемь крестьян были проведены по городу в покаянных одеждах – они купали в бочках с оливковым маслом больных сифилисом (для того чтобы облегчить их страдания от открытых язв), после чего продавали масло на рынке.
