Мир, которого хотели и который ненавидели - Ксенофонтов Иван Н. (читать хорошую книгу TXT) 📗

Итак, мы готовились к продолжению переговоров в Брест-Литовске. Секретарь нашей делегации Карахан сообщал оттуда, что в немецких окопах распространяется воззвание за подписью Ленина и Троцкого²⁴¹. В нем, в частности, говорится, что «в случае, если немецкие солдаты принуждены будут идти на помощь тылу, то русские солдаты наступать не будут»³. Карахан информировал, что в связи с этим он имел полуофициальную беседу с членами германской делегации, которые расценивают этот факт, по его словам, как вмешательство в свои внутренние дела, как неискренность нашего стремления посредством перемирия достичь мира с Германией. Он подчеркивал также, что, по мнению немецкой стороны, это может привести к срыву переговоров. Немцы, сообщал Карахан, выражают сомнение к тому же относительно наших полномочий вести переговоры, поскольку, дескать, у нас нет всеобщего признания.

27 ноября (10 декабря) Владимир Ильич Ленин руководит заседанием Совнаркома. На нем среди прочих дел рассматриваются вопросы о составе советской мирной делегации для переговоров с Германией о перемирии и мире и об инструкции для делегации о ведении этих переговоров²⁴². Относительно последнего Совнарком решил, что они должны основываться на Декрете о мире²⁴³. В соответствии с этим Ленин подготавливает «Конспект программы переговоров о мире»²⁴⁴. По отдельным источникам, в его написании принимал участие Сталин²⁴⁵. В нем указывались два направления в переговорах: политическое и экономическое. При этом подчеркивалось, что главной темой политических переговоров по вопросу о мире должен быть основной принцип, заложенный в нашем Декрете о мире,— мир без аннексий и контрибуций. В этом документе подробно развиваются положения нашего Декрета о мире относительно аннексии. Как бы в предвидении будущих жарких схваток с капитализмом по вопросам о судьбах стран и народов, попавших в орбиту империалистического господства, продолжается закладка основ новых норм международного права, принципов внешней политики Советского государства.

В 19 часов вечера того же дня Я. М. Свердлов открывает очередное заседание ВЦИК. Первый вопрос на повестке— наказ мирной делегации²⁴⁶. В принятой резолюции подчеркивалось, что «ЦИК одобряет действия делегации, ведшей в Брест-Литовске предварительные переговоры о всеобщем перемирии, и подтверждает полномочия этой делегации продолжать переговоры и предпринимать на основе решений» II Всероссийского съезда Советов «все необходимые шаги» для осуществления скорейшего перемирия в целях борьбы за всеобщий мир народов на демократических основах»²⁴⁷. При голосовании она принимается абсолютным большинством голосов против

2 и при 4 воздержавшихся²⁴⁸.

27 ноября Ленин подписывает дубликат телеграммы Крыленко о составе военной экспертной комиссии при делегации²⁴⁹. В состав группы вошел ряд новых высших офицеров, которые не были в Брест-Литовске на первом этапе переговоров,— генералы В. Е. Скалой, Ю. Н. Данилов, А. И. Андогский и А. А. Самойло, подполковник И.Я.Цеплит и капитан В. А. Липский²⁵⁰. Последний в мае 1918 года будет назначен помощником начальника военной миссии в Германии и в Советскую Россию больше не вернется '. Уже поздно велером Ленин подписывает полномочия членам ВЦИК А. А. Иоффе, Л. Б. Каменеву и А. А. Биценко на ведение переговоров о заключении мира и удостоверения, подтверждающие эти их полномочия. В тот же день советская делегация выехала в Брест-Литовск²⁵¹.

Пока делегация добиралась до Брест-Литовска, в Петрограде антисоветские партии во главе с кадетами 28 ноября (11 декабря) предприняли, вопреки декрету СНК от 26 ноября, попытку проникнуть в Таврический дворец и самочинно «открыть» Учредительное собрание²⁵². Днем у главного входа в Таврический дворец собралась толпа— около тысячи человек. Она оттеснила караул. Незначительная часть людей, среди которых было до 20 депутатов Учредительного собрания, проникла в зал дворца, расселась, и эсер Шрейдер, заняв председательствующее место, объявил высокое заседание, «собравшееся согласно постановлению Временного правительства», открытым. В поддержку этой акции от Невского проспекта до Таврического дворца прошла колонна до 10 тысяч человек. Лозунги демонстрантов не были антисоветскими, но рабочие и солдаты в колонне отсутствовали. Обо всех этих событиях Ленин узнал во второй половине дня²⁵³. В Смольный был вызван командующий Петроградским военным округом В. А. Антонов-Овсеенко, получивший приказание немедленно пресечь это выступление²⁵⁴. Поздно вечером СНК принимает воззвание «Ко всем трудящимся и эксплуатируемым»²⁵⁵. Относительно Учредительного собрания в нем говорилось: «Врагам народа, помещикам и капиталистам, не должно быть места в Учредительном собрании! Спасти страну может только Учредительное собрание, состоящее из представителей трудовых и эксплуатируемых классов народа! Да здравствует революция! Да здравствуют Советы! Да здравствует мир!»²⁵⁶ Как подчеркивал орган левых эсеров «Знамя Труда», «если Учредительное собрание осуществит заветные желания трудового народа, если оно станет по пути закрепления уже завоеванных позиций — оно станет властью, ибо оно соберет вокруг себя симпатии всей демократии и в ней найдет себе прочную опору» *.

29 ноября советская делегация прибыла в Брест-Ли-товск²⁵⁷. Через несколько часов после прибытия в своей комнате застрелился один из военных экспертов нашей делегации, генерал Скалой. Газеты сообщили, что причина— нервное расстройство²⁵⁸. В воспоминаниях военного эксперта нашей делегации генерала А. А. Самойло по поводу этого случая говорится, что Скалон в день смерти получил от кого-то письмо с сообщением о неверности своей супруги²⁵⁹. На следующий день, 30 ноября, Совнарком выражает соболезнование его жене; дочери генерала Советское правительство назначило пенсию²⁶⁰. Тело генерала было отправлено из Брест-Литовска в Киев, где проживали его родные²⁶¹.

30 ноября переговоры в Брест-Литовске возобновились. В день их открытия «Известия ЦИК» за подписью Троцкого публикуют статью «К мирным переговорам»²⁶². В ней были изложены те принципы, которые Советское правительство клало в основу мирных переговоров. «Никаких насильственных аннексий,— говорилось в статье.— Судьба народов, их хозяйства, их государства, их культуры не должна решаться силою штыков. Только свободная воля самого народа должна определять его принадлежность к тому или другому государственному целому или его государственную независимость. Все народы, которые чувствуют или сознают себя угнетенными, должны получить возможность свободно высказаться путем референдума о своей дальнейшей судьбе». «Известия ЦИК» обращали внимание и на характер переговоров. «Перемирие получает в настоящее время сепаратный характер...— заявляла газета.— Ответственность за сепаратный характер перемирия падает целиком на те правительства, которые отказались до сих пор предъявить свои условия перемирия и мира, которые продолжают скрывать от своих и чужих народов те цели, во имя которых должна продолжаться война». Вместе с тем газета вновь подчеркивала: «Сепаратное перемирие не есть еще сепаратный мир. Но оно означает опасность сепаратного мира. Предупредить эту опасность могут только сами народы». Другими словами, Советская власть еще раз обращалась к рабочему классу, к его социалистическим партиям, к народам стран Антанты и Четверного союза с призывом выступить за действительно демократический мир.

Итак, переговоры в Брест-Литовске возобновились

30 ноября. На утреннем заседании, как сообщал Карахан, дискуссии шли вокруг трех вопросов: о переброске частей с Восточного на Западный фронт, некоторых морских вопросах, условия братания²⁶³. Немцы, отходя от своих первоначальных позиций по второму и третьему пунктам и идя по ним на уступки, еще раз сделали попытку настоять на своем по вопросу о перебросках войск. После длительного и бесплодного обсуждения был сделан перерыв до вечера, с тем чтобы обе стороны имели возможность связаться со своими правительствами, со ставками, заинтересованными военными лицами и учреждениями. Вечером после перерыва советская делегация, сохраняя инициативу, внесла ряд предложений по вопросам обмена гражданскими лицами, больными и инвалидами, по вопросам улучшения положения военнопленных, облегчения культурных и хозяйственных связей. Но камнем преткновения по-прежнему оставался вопрос