Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год - Судоплатов Павел Анатольевич (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Существенную роль сыграли и наши оперативные материалы, особенно для подготовки бесед Сталина и Молотова с лидерами Литвы и Латвии Урбшесом и Мунтерсом. Мы могли позволить себе договариваться с ними о размещении наших войск, о новом правительстве, об очередных компромиссах, поскольку они даже не гнушались принимать от нашей резидентуры и от доверенных лиц деньги. Это все подтверждается архивными документами. Таким образом, никакой аннексии Прибалтики на самом деле не происходило. Это была внешнеполитическая акция Советского правительства, совершенно оправданная в период, предшествующий нападению Германии, связанная с необходимостью укрепления наших границ, и с решением геополитических интересов. Но они не могли быть столь эффективно проведены без секретного сотрудничества с лидерами Прибалтийских государств, которые и выторговывали для себя лично, а не для своих стран, соответствующие условия. Некоторые деятели того руководства, связавшись с немцами, ушли на Запад.
Поэтому, когда предъявляются претензии к России как правопреемнице СССР, стоило бы руководству Прибалтийских фронтов, активистам и радикалам из этих движений выдвинуть обвинения не против мифических руководителей так называемого заговора в Вильнюсе или в Риге в 1991 году, а предъявить счет бывшим правительствам Латвии и Эстонии и их приближенным, которые, желая сидеть на двух стульях между Москвой и Западом и возглавлять национальные правительства, предали, как теперь говорят прибалты, свои национальные интересы.
Однако в принципе это не так, ибо коренные интересы Прибалтики в тот период больше склонялись к нашей стране, нежели к фашистской Германии, которая всегда рассматривала Прибаттийские страны как «курортную зону», поэтому не могло быть и речи о передаче Литве Клайпеды или Вильнюса и других территорий. Особые отношения к Советскому Союзу, заложенные руководителями Прибалтийских стран, продолжались всегда, ибо национальная самостоятельность Прибалтийских республик, их государственность были сохранены на деле и обеспечены небывалыми темпами экономического развития. Во всяком случае, был создан потенциал, который они до сих пор используют.
Наши позиции в Латвии были гораздо сильнее, нежели в других Прибалтийских республиках. Здесь мы опирались на компартию, на мощное рабочее движение, а также использовали разногласия в правящих кругах. С нами активно сотрудничал министр иностранных дел Латвии Вильгельм Мунтерс, военный министр Латвии Янис Балодис. Мы также поддерживали доверительные тайные отношения с президентом Латвии Карлом Улманисом, двоюродным дядей недавнего президента Латвии Гунтиса Улманиса, оказывая ему значительную финансовую поддержку. Для этих целей резидент НКВД в Риге И. Чичаев, имел специальную финансовую контору в Риге. В 1934 году Улманис, как известно, совершил государственный переворот. Несмотря на заслуги перед НКВД, он был нами репрессирован в 1940-е годы.
Но, пожалуй, самое впечатляющее сотрудничество было налажено нашим резидентом В. Яковлевым в Эстонии. Президент Эстонии Константин Пятс, хотя и не подписал вербовочного обязательства о сотрудничестве с VIIV в 1930 году, тем не менее был на нашем денежном содержании до 1940 года. По этому поводу, насколько я помню, было даже специальное решение правительства СССР. Пятс был репрессирован, но судьба его хранила. Он долго жил в России и умер уже после смерти Сталина. Бесспорно, человеком он был морально сломленным и всю оставшуюся жизнь провел в одной из психиатрических больниц.
Тот факт, что верхушка Прибалтийских государств тайно сотрудничала с Советским Союзом, наносил сильнейший удар по попыткам англичан после 1940 года создать авторитетное прибалтийское правительство в эмиграции. Немцы вообще отказались от этой идеи, а англичане так и не смогли что-либо сделать. Потому что эмигрантские политические центры, хотя и опирались на запасы латышского и эстонского золота в английских банках, тем не менее должного авторитета в политических кругах не имели.
Кроме того, в Прибалтике произошел раскол националистического движения. Часть его ориентировалась на гитлеровцев, другая — на англичан. Таким образом они не могли прийти к политическому согласию и единству.
Хочу отметить особую роль министра иностранных дел до 1940 года Латвии В. Мунтерса и военного министра Латвии Я. Балодиса. Это были крупные и яркие политические фигуры.
Летом 1940 года на даче в Майори, где находился Меркулов, прибывший туда в качестве уполномоченного правительства и НКВД в связи с вступлением Прибалтийских стран в состав СССР, состоялся ряд доверительных бесед как с Мунтерсом, так и с Балодисом. Мунтерс лелеял мечту руководить латвийским государством в составе СССР. Именно я с ним вел эти беседы. На первых порах мы сдержали слово, поскольку было не ясно, как развернутся события с выборами в Латвии, насколько удастся полностью овладеть ситуацией. Позже Мунтерс был отправлен преподавателем в Воронежский университет, где заведовал кафедрой иностранных языков. Арестовали его перед войной или сразу после нападения немцев. Мунтерс содержался под арестом, но был осужден только в апреле 1952 года особым совещанием при МГБ и приговорен к 25 годам лишения свободы. Освободили его после смерти Сталина.
Мунтерс был нашей козырной картой. Мы не исключали того, что нам придется вернуться к переговорам с Германией и с Англией по вопросу о статусе Прибалтийских стран. При этом на Мунтерса делалась определенная ставка.
Я выезжал к Мунтерсу, когда он преподавал в Воронеже, и представлялся ему не работником НКВД, а помощником Молотова. Содержание наших бесед сводилось к тому, что Советское правительство видит в нем крупного государственного деятеля в отставке и, предоставляя возможность заниматься педагогической работой, держит его в резерве для внешнеполитических инициатив. Эта игра с ним продолжалась в течение всей войны, хотя он и находился под арестом. Будучи во Владимире на поселении, он выступал в центральных газетах, в частности в «Известиях», на предмет примирения с латышской эмиграцией, придерживался твердой позиции сотрудничества с нами.
Балодису было присвоено звание генерала Красной Армии. Он выступал за военное сотрудничество с Советским Союзом и был настроен против айсаргов — военизированных фашистских организаций, созданных в свое время Улманисом, лидером латышского Крестьянского союза. Между тем у айсаргов была мощная разветвленная организация. Около 40 тысяч человек объединялись примерно в 21 полк самообороны. Фактически они и составили основу карательных воинских формирований, созданных позже гитлеровцами на оккупированной территории Латвии. Почти все они вступили в немецкий легион СС.
Именно Балодису принадлежит заслуга в разоружении в 1940 году отрядов айсаргов. Он открыто выступил против политики Улманиса, не скрывая, что стоит за сближение с СССР. Судя по полученной нами оперативной информации, конфликт по этому вопросу был крупным. Улманис, подозревая Балодиса в сотрудничестве с советской военной разведкой, под видом отпуска по болезни отстранил его от обязанностей военного министра. Он отдал приказ о вооружении отрядов айсаргов и приведении их в полную боевую готовность весной 1940 года. Все это делалось с учетом того, что немцы поощряли латышских националистов в их противодействии Советскому Союзу. При этом они объясняли, что не могут открыто оказывать помощь, но главной задачей для националистов они считают необходимость войти в новую структуру власти в СССР, установить компромисс с русскими, что даст возможность влиять на решение важных политических и жизненных вопросов Латвии.
Прибалтийскую карту пытались разыграть англичане. Министр иностранных дел Великобритании А. Иден, посетивший Советский Союз после разгрома немцев под Москвой, в беседе со Сталиным заявил, что англичане не признают факт присоединения Прибалтийских стран к СССР. Но после того как мы втянулись в войну с Гитлером, взяли на себя всю ее основную тяжесть и когда англичане и американцы стали нуждаться в нас как союзниках, для советского руководства все вопросы, связанные с компромиссным урегулированием особого статуса Прибалтики в составе СССР, отпали.
