Антидипломатия: Модели, Формы, Методы, Примеры и Риски - Торреальба Альфредо (чтение книг TXT) 📗
Однако наиболее важным аргументом, который приводит Дарил Копелан для обоснования своей теории, является наличие исторических прецедентов. Например, деятельность бразильца Сержиу Виейра ди Меллу (1948–2003), проработавшего в ООН почти 35 лет. Жизнь Сержиу Виейра ди Меллу – это яркий пример партизанской дипломатии. Он оставил свой пост в Женеве для того, чтобы работать в зоне конфликта. Он работал с беженцами на Кипре в 1974 г.; остался в Мозамбике во время Войны за независимость в 1975 г.; в 90-е гг. разминировал мины в Камбодже; работал с беженцами в Центральной Африке; был отправлен в Косово после снятия сербского контроля над Югославией в 1999 г.; затем был отправлен в Восточный Тимор и Ирак, где в 2003 году погиб от разорвавшейся бомбы. Также стоит упомянуть героическую деятельность канадского дипломата Кеннета Тейлора Дугласа во время взятия заложников в Иране в 1979 году. Кроме того, необходимо выделить шведского дипломата Рауля Валленберга и его деятельность по спасению жизней людей во время Второй мировой войны. [188] Каждый из этих примеров подчеркивает факт существования партизанской дипломатии, которая имеет все шансы на дальнейшее существование путем объединения предпосылок соответствующих дипломатических стратегий. Например, партизанская дипломатия может быть полезна для некоторых наднациональных органов, таких как ООН или НАТО; но, с другой стороны, сомнительна для государств, которые имеют юридически и исторически сложившуюся систему управления, в особенности в дипломатических вопросах, которые могут не только блокировать действия партизанской дипломатии, но и рассматривать их как нелегальные, что может быть воспринято другими государствами как «вмешательство в их национальные дела».
Вряд ли государство с развитым дипломатическим аппаратом одобрит, если группа «дипломатов-партизанов» из другого государства будет действовать на их территории. Во-первых, это может привести к непредсказуемым последствиям. Например, вряд ли правительство Венесуэлы в период президентства Уго Чавеса разрешило бы нескольким канадским «дипломатам-партизанам» приземлиться в Каракасе и принять роль посредника в разрешении разногласий между оппозицией и правящей партией. Скорее всего, французское правительство промолчит, если дипломат из исламистского региона Сомали обратится к официальным лицам ввиду политических последствий террористической атаки на еженедельник Charlie Hebdo в 2015 году. По этим причинам, конечно, ни одно центральное правительство не одобрит партизанскую дипломатию на своей территории, рассматривая это как посягательство на суверенитет. И, конечно, государствами применяется закон об объявлении этих дипломатов «персонами нон грата» без объяснения причины. С другой стороны, трудно представить, что государство с твердой дипломатической составляющей одобрит поведение их собственного «партизана». На этом уровне более опытные дипломаты знают, что решения могут достигаться «другим путем», в то время как нестандартные тактики не могут и не должны осуществляться, ведь они могут быть рассмотрены как нелегальные и не соответствующие законодательству или бюрократическим структурам. Обычно дипломаты находятся перед дилеммой и имеют незначительные привилегии. Например, суверенитет, который частично предоставляется их центральным правительством, благодаря которому они чувствуют ответственность за направленность своих действий. В силу подобных подходов у дипломатов появляется возможность взять всю вину на себя при условии, что их центральное правительство сможет отослать их обратно с удивительной скоростью в случае небрежных дипломатических комментариев. Например, в 2010 году североамериканский генерал Стэнли Маккристал дал интервью одному международному журналу, в котором поделился своими впечатлениями об основных проблемах войны в Афганистане. Маккристал рассказал о том, что у США есть союзники в этой войне и что политика Барака Обамы сделала все, чтобы Канада и Голландия потеряли интерес к дальнейшему противостоянию и вывели свои войска. В результате подобных высказываний произошел упадок среди американских солдат, которые также подверглись противоречивым приказам посла Карла Эикенберри; а ведь «зелёные береты» [189] должны разделять общую военную и дипломатическую позицию. В ответ на такие действия «партизана» правительство Барака Обамы без сомнений заменило Маккристала. Также есть более показательный пример, когда правительство США простило своего посла Уильяма Эако [190] в 2013 году. В то время Эако был главой американской делегации в Австрии, но однажды принял решение проинформировать австрийское правительство без американского согласия о том, что самолет, в котором путешествовал боливийский президент Эво Моралес, вылетевший из Москвы в Боливию, мог перевозить и Эдварда Сноудена. Это привело к тому, что Португалия, Франция, Италия и Испания запретили самолету Эво Моралеса пересекать их воздушное пространство и вынудили его совершить аварийную посадку в Австрии. Стоит отметить, что Уильям Эако вел себя как подлинный «дипломат-партизан». Он следовал идеалам «партизанской дипломатии», которые призывают дипломатов использовать новые пути для решения проблем, а не традиционные конвенции и законы. Но, тем не менее, правительство США незамедлительно отстранило Эако от занимаемой должности в одностороннем порядке, нарушив дипломатические принципы и порядок элементов дипломатической системы. Хотя Копеланд не говорит об этом напрямую, но «партизанская дипломатия» способствует развитию некоторых идей анархизма. Именно поэтому для проведения «партизанской дипломатии» между государствами необходимо сконцентрировать внимание на сообщении между канцеляриями государств, где непосредственно будет осуществляться эта «партизанская» стратегия. Предполагается, что высшие бюрократические структуры принимают политические решения по отношению к другим государствам. «Партизанская дипломатия» находится в тесной зависимости от национальных центров силы и существующей правовой системы, которые впоследствии реализуют свои манифесты и закрывают глаза на то, что «партизанская дипломатия» считается нелегальной или является помехой для части государств, на которые эта стратегия направлена.
Однако, отношения между «партизанской дипломатией» и наднациональными институтами выглядят более правдоподобно. Партизанская дипломатия развивается главным образом благодаря «дипломатической экосистеме». Например, у ООН есть огромное поле действия в судебных вопросах. Действия ООН, которые могут быть связаны с «партизанской дипломатией», имеют международное законодательное одобрение, которое позволяет отправлять чиновников в разные части света с юридической и законодательной поддержкой со стороны мирового сообщества, и которые также дают гарантию на непрерывность этих действий. Здесь, в перспективе, ООН признает исключительные квоты суверенных государств по отношению к их чиновникам, которые получают одобрение и возможность действовать. Поэтому можно сказать, что «партизанская дипломатия» может сократить феноменологию надгосударственных институтов, таких как ООН, чья представительность достаточно высока для рассмотрения решений, применяемых к этому типу стратегии во имя мира, не предусматривая юридических или политических рисков для их сотрудников.
Но, тем не менее, Копелан осознавал сложность сосуществования «партизанской дипломатии» и государственности. Собственно говоря, именно поэтому он ссылается на развитие «партизанской дипломатии» в контексте развития технологий, в особенности социальных сетей, которые способны свести к минимуму правовые и политические риски, и, может быть, что наиболее важно, заставить иностранные компании мыслить более креативно и внимательнее прислушиваться к политической среде. Копелан считает, что социальные сети – это новая возможность для дальнейшей дипломатической работы. Активное участие дипломатов в социальных сетях может представлять собой одну из форм партизанской дипломатии, так как тесное общение дипломатов с гражданами напрямую связано с активизацией конфликтов в виртуальном пространстве, ведь в нем можно действовать, не ставя под угрозу интересы внешней политики государства. Более того, роль дипломатов в социальных сетях может помочь развитию существующих стратегий в публичной дипломатии государств. «Партизаны» могут формировать в социальных сетях пространства, где будут пользоваться относительной свободой для выражения своих дипломатических идей и создадут своеобразные матрицы мнений по некоторым международным вопросам, пропагандирующие политическую систему, которая будет служить постоянным и надежным средством в решении проблем.
