Управление мировоззрением. Развитый социализм, зрелый капитализм и грядущая глобализация глазами рус - Белов Виктор
В последние годы жизни Ленин лихорадочно пытался успеть разработать какой-то план или хотя бы практические рекомендации для реализации вековой мечты человечества в отдельно взятой стране, но это ему не удалось. Жизнь приносила каждый день новые, большей частью неприятные сюрпризы, а состояние его здоровья не позволяло ему работать с прежней интенсивностью. После его смерти его партия хотя и осталась у власти, но фактически она осталась у разбитого корыта, т. к. большинство коммунистов не поняло и не приняло НЭПа и, уступив напору Ленина, продолжало считать в глубине души НЭП предательством Октября и возвратом к капитализму. В отсутствие единого лидера монолит большевистской партии сразу дал трещины, в стройных рядах партийцев образовалось замешательство. Сразу после смерти вождя в некогда едином отряде большевиков образовались фракции, жестко подавляемые ранее ленинским авторитетом. У фракций появились свои лидеры со своим видением дальнейшего пути развития дела революции. Началась ожесточенная внутрипартийная борьба, которая в какой-то степени даже отодвинула на второй план заботы о социалистическом строительстве.
Каждая фракция стремилась доказать, что именно она единственная законная наследница дела Ленина. Для этой цели все ринулись искать подтверждения своей правоты в работах Ленина. Сделать это было одновременно и просто и очень сложно. Ленин умер, оставив много теоретических работ и обширное эпистолярное наследие. Трудность его преемников заключалась в том, что в этой массе статей, писем и книжек, написанных им в разное время, обычно на актуальные текущие темы, нет практических указаний на будущее, но зато внимательный читатель сплошь и рядом натыкается на неясности, двусмысленности и прямые противоречия. Порой кажется, что из его работ можно «надергать» подходящих цитат для любых когда-либо существовавших экономических теорий и политических движений. Одна фраза: «НЭП – это всерьез и надолго, но не навсегда» может повредить мозги любому, кто попытается разгадать ее смысл. С другой стороны, такая «универсальность» наследия Ленина, отсутствие конкретных указаний давали широкий простор для выбора дальнейшего пути развития страны, и каждая фракция, подобрав подходящее высказывание Ленина, имела возможность утверждать, что только она является верным продолжателем его дела. Из-за имевшихся огромных пробелов в «единственно верном учении» простор для выбора направления и разработки планов строительства социализма был слишком широк, пожалуй, все 360°. Так, например, в теоретических работах классиков марксизма-ленинизма напрочь отсутствовало сколько-нибудь точное определение важнейших экономических понятий, установленных самим же марксизмом, например, производительных сил и производственных отношений. Этот крупный теоретический изъян послужил причиной полной неразберихи и совершенного ступора экономической теории социализма в 20-х годах. Страстные и бесплодные дискуссии по этому поводу вспыхивали постоянно на страницах газет и журналов, разгорались в кабинетах ЦК партии вплоть до 30-х годов. Главный экономист и теоретик партии Бухарин, вдохновленный, по-видимому, заразительным примером Александра Македонского, взмахом меча разрубившего гордиев узел, решил также, разом, покончить со всеми разногласиями. Он объявил, что конец капиталистического товарного общества будет концом и политической экономии. Поэтому не нужно ломать копья и пытаться создавать новую науку – политэкономию социализма, потому как при его наступлении эта новая наука тут же благополучно скончается. Такая точка зрения была преобладающей в стране до появления в 30-х годах работ Н. А. Вознесенского, в которых он одним из первых начал реальную разработку теории социалистической экономики и ее основного начала – планового народного хозяйства. Под тяжким давлением идеологического пресса догматиков марксизма-ленинизма процесс создания теоретических основ экономической системы советского государства был растянут на долгие годы, и только в 1954 году(!) первый учебник политэкономии социализма увидел свет.
Таким образом, мы можем утверждать, что в теоретическом плане «Ленинский проект» построения социализма никогда не существовал.
Поиск практических основ проекта
Нам остается лишь выяснить – имелась ли у большевиков под рукой какая-либо руководящая линия, канва, в соответствии с которой можно было бы вести практическое осуществление проекта? И для окончательного ответа на поставленный в этой главе вопрос воспользуемся хорошей книжкой – учебником «Отечественная история», разработанным историческим отделением РЭА им. Плеханова под руководством Ш. М. Мунчаева. Авторам этой, сравнительно небольшой по объему книги удалось достаточно глубоко, точно и непредвзято изложить все ключевые моменты истории нашего Отечества. Вот несколько выдержек из описания интересующего нас периода – 20-х годов.
«К концу 1921 года были заметны успехи НЭПа… В 1921–1922 году было заготовлено более 38 миллионов центнеров хлеба, в 1925 – 26 году – более 89 миллионов. Поголовье крупного рогатого скота, овец, коз, свиней превысило довоенный уровень/…/ За период 1921–1924 гг. валовая продукция крупной государственной промышленности возросла более чем в 2 раза…»
Однако «в 1923 году страна столкнулась с серьезным кризисом, связанным с расхождением цен на промышленные и сельскохозяйственные товары («ножницы» цен), с недовольством крестьян складывавшимися экономическими отношениями с промышленностью/…/ Покупательная способность крестьян снизилась/…/ Если в 1913 г. крестьянин мог за один пуд ржи приобрести около 6 аршин ситца, то в 1923 г. – только 1,5 аршина…»
Очередной «исторический» XIV съезд ВКП(б) (декабрь 1925) стал съездом индустриализации.
«На XIV съезде Сталин впервые говорил о курсе на индустриализацию как о генеральной линии партии. Тогда же была сформулирована главная задача индустриализации: превратить страну из ввозящей машины и оборудование в страну, производящую машины и оборудование, чтобы в обстановке капиталистического окружения страна представляла собой экономически самостоятельное государство/…/
Однако ситуация складывалась неблагополучно. Переоценив успехи восстановления экономики, правительство наметило на 1925/26 гг. большой экспорт зерна и закупку на этой основе значительного количества иностранного оборудования. Однако объем заготовок оказался меньше намеченного. Сказались не только погодные условия, но и негибкая практика кредитования хлебозаготовок. Деревня вновь ощутила нехватку промышленных товаров. Ухудшению положения на рынке способствовал быстрый рост зарплаты и расширение масштабов капитального строительства.
Чтобы ослабить товарный голод, правительство пошло на сокращение вложений в промышленность, уменьшение импорта и увеличение сельхозналога /…/
В декабре 1927 г. состоялся XV съезд ВКП(б), который вошел в историческую литературу как съезд, провозгласивший «курс на коллективизацию». В действительности же на съезде речь шла о развитии всех форм кооперации, о том, что перспективная задача постепенного перехода к коллективной обработке земли будет осуществляться «на основе новой техники (электрификации и т. д.)», а не наоборот: к машинизации на основе коллективизации. Ни сроков, ни способов кооперирования крестьянских хозяйств съезд не устанавливал /…/ Начало второй половины 20-х гг. прошло все еще под знаком расцвета нэповских принципов/…/
В то же время хлебозаготовительный кризис зимы 1927/28 гг. создал реальную угрозу планам промышленного строительства, осложнил общую экономическую ситуацию в стране.
Этот кризис во многом по своему происхождению, характеру и масштабам аналогичен кризису 1925/26 гг., но практические выводы оказались совершенно иными. По отношению к «держателям хлеба», прежде всего к кулацким и вообще зажиточным хозяйствам, были применены «чрезвычайные» меры, что, по существу, вело к свертыванию НЭПа в отношениях между городом и деревней».
Из приведенного обширного цитирования складывается устойчивое ощущение, что большевистское руководство страной как бы ощупью пытается найти твердый и верный путь в «светлое завтра», но это никак ему не удается. Больше того, эти судорожные попытки выбора пути схожи с ситуацией на потерявшем управление корабле, на котором, вдобавок, передрались все матросы и каждый, прорвавшись к штурвалу, старается закрутить его на собственный вкус, а корабль при этом только бестолково кружится на месте, обрекая команду на смерть.
