Северные войны России - Широкорад Александр Борисович (прочитать книгу .TXT) 📗

В связи с началом тайных переговоров Финляндии с СССР, 16 апреля 1944 года Гитлер приказал приостановить все поставки бронетехники в Финляндию. В этот момент в Данциге грузились на корабли семь штурмовых орудий StuG40 и девять трофейных танков Т-34.

К 9 июня 1944 года единственная финская бронетанковая дивизия была дислоцирована в районе Выборг – Пальцево – Лаппеенранта. Дивизия (основной состав – танки Т-26, Т-28, Т-34 и КВ-1), а также отдельный броне-взовд (БТ-42), бронебатарея ПВО («Ландсверк Анти» II) и батальон штурмовых орудий (StuG-40) приняли бой на Карельском перешейке, где понесли большие потери в технике. Например из имевшихся 87 танков Т-26 было потеряно 25 машин. Отдельный броневзвод использовал свои БТ-42 в районе Выборга (особенно в бою за сам город) вплоть до его сдачи. С 17 по 21 июня 1944 года были потеряны 8 штурмовых орудий БТ-42.

Только советские танки Т-34 и немецкие САУ StuG40 были по-настоящему эффективным оружием. Пять САУ были потеряны 14-15 июня 1944 года в бою под Лебяжьей, две – 27-28 июня под Нюрмилампи и одна – 11 июня 1944 года под Вуосалми. Всего боевые потери составили 27% наличного парка финских StuG-40.

Из артиллерийских тягачей «Комсомолец» были потеряны 62 машины, что составило треть от наличного парка.

После начала наступления советской армии на Карельском перешейке финны обратились к Германии с просьбой возобновить военные поставки. В июне-августе 1944 года немцы поставили Финляндии 15 средних танков T-4J и 19 самоходных установок StuGIIIG, а также не менее трех танков Т-34. В июне-июле 1944 года финны захватили два танка Т-34 с 76-мм пушкой и девять танков Т-34 с 85-мм пушкой, из них 7 танков финнам удалось отремонтировать и ввести в строй.

Финнам удалось захватить также несколько легких танков Т-60 и Т-70. В районе Петровки 25 июня 1944 года финны захватили две САУ ИСУ-152. Одна из них после ремонта перебитой гусеницы была немедленно введена в строй, но через четыре дня ее подбили в районе Кольхи, и она снова перешла к советским войскам. Вторая САУ (советский бортовой номер 1212) была эвакуирована с поля боя и по железной дороге через Лаппеенранту доставлена в Бронецентр в город Варкаус. По просьбе представителей бронебригады ее решили модифицировать в эвакуационную машину путем демонтажа вооружения и установки буксировочного оборудования. К концу ноября эта работа была выполнена.

К концу 1944 года в строю у финнов имелось всего 398 танков [176] .

Глава 15. Выход Финляндии из войны

В начале января 1942 года посол СССР в Швеции Александра Михайловна Коллонтай (1872-1952) через шведского министра иностранных дел Гюнтера попыталась установить контакты с финским правительством. В конце января президент Рюти и маршал Маннергейм обсудили возможность проведения предварительных переговоров и пришли к заключению, что любые контакты с русскими недопустимы.

20 марта 1943 года правительство США обратилось к финскому правительству с предложением своего посредничества в переговорах о заключении мира (США не были в состоянии войны с Финляндией). Правительство Финляндии, посовещавшись с немцами, ответило отказом.

Однако настроение у правительства Финляндии стало портиться по мере неудач германских войск на восточном фронте. Летом 1943 года представители Финляндии начали переговоры с американцами в Лиссабоне. Финский министр иностранных дел Рамзай направил в госдепартамент США письмо с заверением, что финская армия не станет воевать с американцами в том случае, если они после высадки в Северной Норвегии вступят на территорию Финляндии.

Это предложение, как и последующие перлы финских правителей в 1943-1944 годах, поражает своей наивностью. В самом деле, почему бы США не угробить несколько десятков тысяч своих солдат в Северной Норвегии, а заодно поссориться с Советским Союзом? В ходе поисков спасительной соломинки финские министры всерьез обсуждали с Маннергеймом возможность конфликта вермахта с национал-социалистической партией в Германии и прочие фантастические варианты [177] .

Постепенно шовинистические настроения стали уступать место пораженческим настроениям. Так, в начале ноября 1943 года социал-демократическая партия выступила с заявлением, в котором не только подчеркивала право Финляндии по своему усмотрению выйти из войны, но и отмечала, что этот шаг следует предпринять без задержки. В середине ноября 1943 года секретарь шведского министерства иностранных дел Бухеман информировал посла Коллонтай, что, согласно полученным сведениям, Финляндия желает заключения мира. 20 ноября A.M. Коллонтай попросила Бухемана довести до сведения финского правительства, что оно может направить в Москву делегацию. Правительство приступило к изучению этого предложения, а шведы со своей стороны дали понять, что готовы оказать Финляндии помощь продуктами питания в том случае, если попытки установить контакты с целью заключения мира приведут к прекращению импорта из Германии. В ответе финского правительства на предложение русских отмечалось, что оно готово вести переговоры о мире, но не могут отдать города и иные жизненно важные для Финляндии территории.

Таким образом, Маннергейм и Рюти были согласны вести переговоры, но в качестве победителей, и требовали возвращения Финляндии ее прежних территорий, находившихся в составе СССР на 22 июня 1941 года. В ответ Коллонтай заявила, что отправным пунктом для переговоров может быть только граница 1940 года. В конце января 1944 года финское правительство отправило государственного советника Паасикиви в Стокгольм для неофициальных переговоров с советским послом. Он вновь попытался вести речь о границах 1939 года. Аргументы Коллонтай успеха не имели. Более весомыми оказались аргументы советской авиации дальнего действия.

В ночь с 6 на 7 февраля 1944 года 728 советских бомбардировщиков сбросили 910 тонн бомб на Хельсинки. Среди них были и экзотические гостинцы, как, например, четыре бомбы ФАБ-1000, шесть ФАБ-2000 и две ФАБ-5000 [178] . В городе возникло свыше 30 крупных пожаров. Горели военные склады и казармы, электромеханический завод «Стрельберг», газохранилище и многое другое. Всего было разрушено или серьезно повреждено 434 здания. Финны успели оповестить население Хельсинки за 5 минут до начала налета, поэтому потери мирного населения были невелики: 83 убитых и 322 раненых. Потери среди военнослужащих не опубликованы до сих пор.

17 февраля был совершен второй налет на Хельсинки. Он был не столь мощным. Всего на город сбросили 440 тонн бомб, из них 286 ФАБ-500 и 902 ФАБ-250. Впервые специально оборудованные бомбардировщики A-20G с высоты 500-600 метров пушечно-пулеметным огнем и реактивными снарядами подавляли средства ПВО. Более мощный налет на Хельсинки состоялся в ночь с 26 на 27 февраля 1944 года. Город бомбили 880 самолетов, которые сбросили 1067 тонн бомб, в том числе двадцать ФАБ-2000, три ФАБ-1000, 621 ФАБ-500.

Система ПВО столицы Финляндии действовала малоэффективно. Не помогла и срочно переброшенная из Германии эскадрилья Me-109G, укомплектованная асами люфтваффе (Р. Левине, К. Дитче и другие). За три налета советская авиация потеряла 20 машин, включая эксплуатационные потери.

23 февраля 1944 года Паасикиви вернулся из Стокгольма. Вечером 26 февраля Паасикиви и Рамзай должны были посетить Маннергейма и рассказать о переговорах в Стокгольме. Но доехать из-за бомбежки они не смогли, маршал в одиночестве слушал разрывы двухтонных ФАБов. Тем не менее, Маннергейм и другие руководители. Финляндии еще пытались спорить по территориальным вопросам (между собой, разумеется). Тогда вмешались шведы. Министр иностранных дел Гюнтер, премьер-министр Линкомиес, а затем и сам король обратились к финскому руководству с предупреждением, что требования СССР следует рассматривать как минимальные, и «правительство Финляндии обязано определить свое отношение к ним до 18 марта». Надо полагать, шведы пояснили финнам, что с ними случится в противном случае.