Яволь, пан Обама! Американское сало - Матвейчев Олег Анатольевич (лучшие книги онлайн .txt) 📗
– Голоден до денег, – усмехнулся Брюс.
Прошло еще несколько минут в оживленной беседе и шутках по поводу волонтеров свободы.
– О’кей, все это хорошо, леди и джентльмены, – Маккейн хлопнул себя по ляжкам, как бы подводя черту шуткам. – Но мы собрались наметить и обсудить наши ближайшие планы и заодно выслушать, что скажет госпожа Райс. А теперь, прежде чем пойдем знакомиться с нашей бандой исполнителей, я бы хотел, чтобы Майк Боун вкратце обрисовал господину Ищенко самые принципиальные моменты, которых надо придерживаться в ходе будущей кампании. Как у нас вообще организованы дела? Давай, Майки, расскажи.
Бородатый, похожий на университетского профессора, одетый с допустимой для преподавателя вуза и недопустимой для дипломата небрежностью, пятидесятилетний мужчина сделал приветственный знак рукой и, не поднимаясь с кресла, принялся говорить хорошо заученный и тысячу раз произнесенный текст.
– Наш позитивный опыт установления демократий в странах с диктаторскими режимами в Сербии и затем в Грузии позволил нам с уверенностью говорить, что мы можем повторить успех и в Украине.
При слове «Украина» Хербст вздрогнул и дважды кивнул, показывая всем и прежде всего сенатору, что не спит и что ему очень интересно.
– Безусловно, мы не забываем, – продолжал Боун, – что наша главная цель не Белоруссия и не Украина, а установление демократии в России.
– В нынешней диктаторской России, – перебил Боуна сенатор. – Мы считаем недопустимыми реваншистские амбиции нового российского руководства. Поэтому цель деятельности моего института, а также организации «Фридом Хаус», представители которой тоже здесь есть, сделать необратимыми процессы разделения стран бывшего СССР, потому как без Украины Россия качественно не представляет из себя мировой державы, и мы, теперь вместе с вами, посол, должны подготовить ряд мероприятий, обеспечивающих установление в Украине истинной демократии. Нами успешно разработана технология смены неугодных режимов путем массовой подготовки агентов влияния через наши некоммерческие и неправительственные организации.
– А, знаю, – ревниво доказывая, что он все же не спит, вскинулся Хербст. – Агенты влияния – это не напрямую купленные шпионы, а люди, чье мировоззрение сформировано по нашему заказу. Они своей деятельностью способны формировать общественное мнение в своей стране… Я слышал об этом, еще студентом.
– Совершенно верно, уважаемый коллега, – кивнул Майк Боун. – Именно так мы провели смену диктаторских режимов в Сербии и Грузии, – он кивнул на сидящих рядом Джейсона и Хэлвисона. – Потому что проведенные нашим институтом семинары стоят втрое дешевле и вдесятеро эффективнее тех старых методов, когда мы втупую подкупали депутатов или кандидатов, которые потом либо проваливались на выборах, либо оказывались недееспособными. Мы должны прекратить делать ставку на вербовку и покупку отдельных людей, как делали ЦРУ в пятидесятые и шестидесятые годы. Теперь активная компонента по подрывной деятельности переходит от ЦРУ к Госдепу. Мы не будем тратить деньги на покупку предателей, настала пора практически легальной подрывной деятельности по свержению неугодных нам режимов. Сейчас фонды финансируют вбрасывание в интересующие нас страны достаточного количества агентов влияния, некой критической массы агитаторов, которые формируют настроения, что при правильном управлении процессами создает эффект, сходный с эффектом заводки микрофона.
Слушатели изобразили непонимание.
– Позвольте объясню, господа. Когда микрофон подносят близко к динамику, раздается свист. Это происходит потому, что звук из динамика попадает в микрофон, усиливается, выходит из динамика, опять идет в микрофон, опять усиливается и так далее. Так до ультразвука. В обществе происходит то же самое. Мы вбрасываем идеи, социологи фиксируют смену настроения, политики узнают от социологов об этой смене и, стремясь заработать очки, начинают пропаганду идей. Таким образом они заражают еще большее количество людей. Это опять фиксируется социологами, их, в свою очередь, опять читают политики, и пошло-поехало. Простой пример: за последние пять лет мы вложили в пропаганду украинского языка около двадцати пяти миллионов долларов. За это время число людей, желающих говорить по-украински, возросло с тридцати до пятидесяти пяти процентов. Социологи фиксируют этот рост, и даже самые промосковские политики, опасаясь идти против ветра, переходят на украинский язык. Такой политик, купленный Кремлем, приезжает в Москву и говорит: «Я вынужден говорить по-украински, иначе потеряю избирателя». Вопрос: зачем Москва его купила? Он бесполезен для них. Зато мы своей методикой даже своего врага превращаем в своего агитатора. Наши методы дешевы и эффективны.
– Можете сказать в конкретных цифрах? – поинтересовался Ищенко.
– Запросто, – кивнул Майк. – Например, семинары по организации мониторинга выборов и информации населения, проведенные нами за два месяца до выборов в Грузии, стоили нам всего сто пятьдесят тысяч долларов. На подготовку молодежного движения «Хмара» мы потратили всего пять миллионов долларов. И семинары, и молодые волки позволили нам провести бархатную революцию роз по отстранению диктатуры Шеварднадзе. Для сравнения: на подкуп кандидатов в грузинский парламент, которые еще неизвестно, прошли бы или нет, мы потратили втрое больше, причем затраты эти стали невозвратными. А вкладываясь в подготовку агентов влияния среди молодежи, готовя наших агитаторов, мы даже в случае неудачи имеем потом сохраняемый задел влияния. Вот вы, господин Ищенко, потратили пятьдесят тысяч долларов на подкуп главы законодательной палаты в Полтаве, чтобы провести там местный закон о поддержке украинского языка, а купленный вами человек проводку этого закона провалил, его заблокировали депутаты от «Партии регионов». И деньги, потраченные на бесполезного депутата, уже не вернуть. А вот господин Джейсон за те же пятьдесят тысяч долларов провел семинар по организации мониторинга выборов, и этого вкупе с другими мероприятиями в Сербии оказалось достаточно, чтобы свалить диктатуру Милошевича. Так что, господин Ищенко, вам надо менять методику работы. Хватит закулисных переговоров и взяток! Истинная демократия проявляется в методике борьбы. Мы перестаем действовать тайно, не делаем ставку на подкуп неверных людей из элиты, с чем успешно боролась российская контрразведка. Теперь мы легализуем методы подрывной деятельности, нынче функции свержения диктатур переходят от ЦРУ, от секретных служб к легальным, к прозрачным фондам. Сегодня мы перестаем делать ставку на элиты, сегодня мы делаем ставку на народы.
– Это очень хорошо, – кивнула Екатерина Чумиченко, – очень. На покупку украинских элит не хватит никаких денег. Пусть эти деньги тратят русские. Мы купим народ, и гораздо дешевле. При этом народ даже ничего не заподозрит.
У Хербста процесс торможения в головном мозге, как и положено, сменился на процесс возбуждения. Он уже больше не хотел спать. Наоборот, все больше закипал, глядя на самоуверенных юнцов, очаровывающих гарную украинскую дивчину. Самодовольство этих петухов, которые повторяли бабенке прописные истины, было беспредельным.
«Подумаешь, сделали революцию в Сербии и Грузии, – размышлял Хербст. – Я пусть офицером, но участвовал в развале целого СССР. Знали бы они, сколько операций я именно по этой методике уже провел в восьмидесятые и девяностые годы!»
– Мы будем тесно сотрудничать, госпожа Чумиченко, – поспешил уверить Майк Боун. – Отныне Украина – наша первостепенная задача, и мы перемещаем все наши главные силы из Грузии и Сербии к вам в Киев.
– А я, в свою очередь, буду рад помочь и оказать помощь вашим фондам, – вставил Хербст.
Тем временем к сенатору тихо приблизился один из помощников и, нагнувшись, что-то прошептал ему на ухо.
– Господа, – подняв руку, сказал Маккейн. – Госсекретарь Лиза Райс уже приехала, только что звонила ее помощница. Госсекретарь Райс желает сперва познакомиться с руководителями фондов, потом она выступит перед ними с коротким спичем, ну а затем мадам Райс хотела бы побеседовать с сенатором, послом и господином Ищенко в уже узком кругу.
