Собственность и государство - Чичерин Борис Николаевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Это не значит однако, что цель государства должна поглощать в себе остальные. Напротив, все частные цели остаются каждая в своей сфере, ибо только через это сохраняются и свобода человека, и самостоятельность отдельных союзов. Государство же берет на себя исполнение той совокупной цели, которая осуществляется совокупными силами. Государство есть союз, воздвигающийся над другими, а не поглощающий их в себе. Но для того чтобы сохранялась гармония в целом, необходимо, чтобы частные цели подчинялись общей. Поэтому государство должно властвовать над другими союзами. В этом именно состоит его отличительный признак. Государство есть союз, облеченный верховною властью.
По идее, эта власть принадлежит целому над частями. Именно поэтому она и есть верховная. Но так как целое есть лицо мыслимое, а не реальное, то оно нуждается в органе, выражающем его волю. Это опять одно из тех метафизических представлений, которые необходимо вытекают из самого существа предмета.
Устройство этого органа может быть различно. Власть может сосредоточиваться в одном лице или присваиваться многим; она может даже образовать целую систему учреждений, призываемых к совокупному решению. Об этом будет речь ниже. Но каково бы ни было ее устройство, верховная власть одна не в состоянии осуществлять государственную цель. Она в свою очередь нуждается в органах, из которых каждый имеет свое назначение, сообразно с расчленением самой государственной идеи, или той совокупной цели, которую требуется осуществить. Отсюда возникает система органов, или организм учреждений, замещаемых лицами, которые являются служителями государства, призванными исполнять верховную его волю. Вследствие этого государство может быть названо организмом, причем однако не надобно забывать, что это организм не физический, а нравственный, основанный на единении воль. Идея тут иная, нежели в физическом организме, а потому и расчленение иное. Всякие аналогии тут опять неуместны.
Этим органическим строением не исчерпывается однако существо государства. Кроме органического элемента есть в нем и элемент неорганический. Государство не представляет собою только систему учреждений, это союз свободных лиц, а свобода по существу своему есть начало неорганическое. Свободное лицо не может быть только органом целого, единицею, занимающею указанное ей место и исполняющею указанное ей назначение. Оно - само себе цель и абсолютное начало своих действий. Таковым оно остается и в государстве. Повинуясь верховной его власти, оно сохраняет в значительной степени право действовать по собственному усмотрению и по собственной инициативе. Если это право ему не предоставлено, то свобода исчезает. Поэтому во всяком государстве несмотря на органический его характер всегда существует область, где частное преобладает над общим, и чем шире свобода, тем обширнее эта область. Это относится не только к сферам, принадлежащим к другим союзам, но и к чисто политическим отношениям. Влияние общественного мнения, газеты, политические собрания, партии, все это - явления неорганической стороны политического порядка. Жизнь государства состоит во взаимодействии обоих элементов, причем однако органическое начало всегда должно оставаться преобладающим, ибо оно составляет истинное существо политического союза. Свобода настолько может получить в нем простор, насколько она способна сочетаться с органическим началом. Только в революционные времена неорганический элемент берет перевес; но именно поэтому подобный порядок не может быть продолжителен. Революции являются лишь переходными моментами в государственной жизни и скоро уступают место нормальному ходу, который состоит в правильном развитии законного порядка. Государство как организм держится преобладанием органического строя над бродячими стихиями, а так как этот организм осуществляет в себе высшие цели человека, то прочность органического строения составляет самый существенный интерес граждан.
Таковы основные черты политического союза. Совершенно иной характер имеет гражданское общество. Для того чтобы определить его значение, мы должны прежде всего рассмотреть: что называется обществом в отличие от государства? Этот вопрос имеет существенную важность именно в настоящее время, где под именем общества воздвигаются всякого рода туманные представления, посредством которых стараются уничтожить самостоятельное значение лица. Точное установление понятий тут вдвойне необходимо.
Обществом в обширном смысле называется всякое постоянное и даже временное человеческое соединение, в какой бы форме оно ни происходило. В этом смысле государство будет известного рода обществом. В этом смысле можно говорить о человеческом обществе как о явлении, обнимающем все человечество. Но это не более как самое отвлеченное родовое название, в котором не заключается ничего, кроме обозначения известной связи между людьми. Между тем именно это отвлеченное понятие принимается некоторыми современными писателями за реальное тело, даже за организм, которому приписываются известные требования и права над отдельными лицами.
Это воззрение возникло впервые на почве идеализма. В этой области при некоторой неясности мыслей легко было смешать отвлеченное понятие с действительным предметом. Именно это и произошло в школе Краузе, у которого смутные представления об организме и органических отношениях слишком часто заменяли точность определений. Один из самых выдающихся представителей этой школы, Аренс, видит в обществе внешний организм человечества, который в свою очередь развивается в двойном ряде организмов: с одной стороны, в личных союзах, идущих в восходящем порядке от единичного лица к целому человечеству, с другой стороны, в частных организмах, осуществляющих в себе различные человеческие цели. К числу последних принадлежит и государство, задача которого состоит в осуществлении права. Таким образом, государство является как будто отдельным, частным союзом среди других, и таким именно оно признается Аренсом. Но так как под именем права в этой школе разумеется совокупность всех зависящих от человека условий для осуществления человеческих целей, то с этой стороны государство становится верховным распорядителем всех общественных сфер. Оно не только доставляет им все нужные средства для исполнения их назначения, но оно сохраняет между ними должный порядок, удерживая каждый отдельный организм на принадлежащем ему месте и устанавливая между ними органические отношения. Вследствие этого Аренс прямо говорит, что "конечная цель государства столь же всеобъемлюща и всемирна, как и самое человеческое назначение" [299].
Это идеалистическое воззрение, которое грешит, с одной стороны, смутным представлением об организме, с другой стороны, неверным определением права, а вследствие того и государства, было усвоено реалистами нравственной школы. Но у последних отвлеченное понятие об обществе превратилось уже в общественное тело, развивающее из себя свои элементы и органы наподобие физического организма. Мы видели те безобразные представления, к которым эти аналогии привели Шеффле. Государство является здесь центральным аппаратом, органом воли и силы, аналогическим с центральною частью двигательной нервной системы. Только неполному еще развитию совокупного тела человеческого рода приписывается то, что эти центральные органы являются пока рассеянными и самостоятельными, в виде отдельных государств: с дальнейшим совершенствованием все эти разбросанные части должны совокупиться воедино, и тогда, без сомнения, установится один общий центральный орган для всего человечества [300].
Можно спросить: где же мы обретаем совокупное органическое тело, если все части доселе находятся в разброде? Никто никогда не видал, чтобы руки и ноги или части нервной системы и мускульной возникали отдельно и затем соединялись в общий организм. Сам Шеффле, говоря о развитии человечества, уподобляет его не росту отдельного организма, а развитию целого животного царства, над которым в дальнейшем движении воздвигается новое царство личностей. Но разве животное царство составляет единый организм? Почему же царство личностей вдруг превратилось в единое общественное тело? Напрасно Шеффле ссылается на то, что в человеке заложены такие способности, в силу которых "раздробленное и преходящее единство органической жизни может переходить и действительно переходит в нового рода общение жизни, обнимающее всю землю и не прекращающееся в течении всей земной истории" [301]. В действительности мы не видим такого всеобъемлющего общения, которое бы из всего человеческого рода образовало единое общественное тело. Можно спорить о том, считать ли это представление идеалом будущего или нет, но нельзя говорить о нем как о чем-то существующем и строить на этой гипотезе целое фантастическое здание. И это выдается за реализм!
