Капитал в XXI веке - Пикетти Томас (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
При ставке 0,1 % налог на капитал больше походил бы на регистрационную пошлину, чем на настоящий налог. Такой сбор в некотором смысле позволял бы регистрировать свои права собственности и в целом свои активы перед мировыми финансовыми властями для того, чтобы получить признание в качестве официального собственника со всеми вытекающими преимуществами и недостатками. Как мы отмечали, именно такую роль играли регистрационный сбор и кадастр, созданные после Французской революции. Налог на капитал стал бы своего рода мировым финансовым кадастром, которого в настоящее время не существует [596]. Важно понимать, что налог — это всегда больше, чем налог: речь всегда идет об ужесточении определений и категорий, о внедрении норм и о возможности ведения экономической деятельности с соблюдением права и этих юридических рамок. Так было всегда, особенно в том, что касается права земельной собственности с самых давних времен [597]. В современную эпоху именно введение налога на оборот доходов, зарплат и прибылей перед Первой мировой войной заставило дать точные определения понятиям дохода, зарплаты и прибыли. Это налоговое новшество сильно способствовало развитию бухгалтерского учета на предприятиях, соблюдавшего однородные нормы, которых прежде не существовало. Одна из главных задач, стоящих перед современным налогом на объем капитала, заключается как раз в том, чтобы уточнить определения и правила оценки активов, пассивов и чистого имущества, которые ныне устанавливаются нормами частного бухгалтерского учета и являются несовершенными и зачастую неточными, что способствовало разгоранию скандалов вокруг финансовых активов в 2000-2010-е годы [598].
Наконец, налог на капитал подталкивает к уточнению и расширению международных договоров об автоматической передаче банковской информации. Принцип должен быть простым: национальная налоговая администрация любой страны должна получать всю необходимую информацию, позволяющую ей рассчитать чистое имущество каждого своего жителя. Необходимо, чтобы налог на капитал следовал принципам, положенным в основу автоматически заполняемой декларации об имуществе, — эта система уже действует во многих странах применительно к подоходному налогу (например, во Франции, где каждый налогоплательщик получает декларацию, в которой указаны его зарплата, задекларированная работодателями, и его финансовые доходы, задекларированные банками). Так же должны действовать автоматически заполняемые декларации об имуществе (более того, это можно делать в том же документе). Каждый налогоплательщик получает декларацию, где указаны все принадлежащие ему активы и пассивы, о которых известно налоговой администрации. Такая система уже применяется во многих американских штатах в рамках property tax. Налогоплательщик ежегодно получает новую оценку рыночной стоимости своей недвижимой собственности, рассчитываемую администрацией на основе цен, по которым осуществляются сделки по схожей собственности. Налогоплательщик, разумеется, может оспорить эту оценку и предложить другую стоимость, которую он должен будет обосновать. На практике такие поправки делаются очень редко, поскольку данные о сделках и о цене продажи легкодоступны и трудно оспариваемы. Все или почти все знают, как меняются цены на недвижимость в их городе, а администрация располагает полными базами данных [599]. Попутно отметим, что автоматически заполняемая декларация обладает двойным преимуществом: она упрощает жизнь налогоплательщику и устраняет соблазн немного занизить стоимость своего имущества [600].
Очень важно — и вполне возможно — расширить систему автоматически заполняемых деклараций на все финансовые активы (и на долги). Что касается активов и пассивов, которыми отдельные лица владеют посредством финансовых институтов, располагающихся на национальной территории, это можно сделать и сейчас, поскольку почти во всех развитых странах банки, страховые компании и другие финансовые посредники уже обязаны передавать налоговым властям всю информацию о счетах депо и лицевых счетах, которой обладают. Например, французская администрация знает (или может рассчитать), что тот или иной человек владеет квартирой стоимостью 400 тысяч евро, портфелем акций стоимостью 200 тысяч евро и взял кредит на 100 тысяч евро, и может отправить ему автоматически заполняемую декларацию, в которой будут указаны эти данные (показывающие, что его чистое имущество составляет 500 тысяч евро), попросив исправить их или дополнить в случае необходимости. Такая система, автоматически применяемая по отношению ко всему населению, намного больше подходит для двадцать первого столетия, чем архаический метод, полагающийся на память и добропорядочность налогоплательщиков, заполняющих декларации самостоятельно [601].
Простое решение: автоматическая передача банковских данных.
Сегодня задача заключается в обеспечении автоматической передачи банковской информации на международном уровне для того, чтобы в автоматически заполняемые декларации можно было включать активы, которые размещены в банках, располагающихся за рубежом. Важно понимать, что это не представляет никаких технических сложностей. Если автоматическая передача уже осуществляется между банками и налоговой администрацией в стране, где проживает 300 миллионов человек, как, например, в США, 60 или 80 миллионов, как во Франции или в Германии, то очевидно, что включение в эту систему банков, расположенных на Каймановых островах или в Швейцарии, не приведет к радикальному изменению объема информации, которую придется обрабатывать. Среди прочих оправданий, обычно приводимых офшорами для того, чтобы сохранить банковскую тайну и не передавать эту информацию в автоматическом порядке, часто встречается довод о том, что правительства могут злоупотребить этими сведениями. Однако и этот аргумент малоубедителен: не очень ясно, почему он не действует относительно банковской информации тех людей, которым не пришло в голову ничего лучшего, чем держать счет в своей собственной стране. Наиболее правдоподобная причина, по которой офшоры отстаивают банковскую тайну, заключается в том, что это дает возможность их клиентам избегать выполнения своих налоговых обязанностей, а самим офшорам — получать часть прибыли. Проблема в том, что это не имеет вообще никакого отношения к принципам рыночной экономики. Права самому устанавливать собственную ставку налогообложения не существует. Нельзя обогащаться за счет свободы торговли и экономической интеграции с соседями, а затем совершенно безнаказанно прикарманивать их налоговую базу. Это похоже на банальное воровство.
На сегодняшний день самой смелой попыткой положить конец этой системе является американский закон под названием FATCA («Foreign account tax compliance act» [602]), который был принят в 2010 году и вступление в силу которого предусмотрено в 2014–2015 годах; он обязывает все иностранные банки передавать американским налоговым властям полную информацию о счетах, вложениях и доходах, принадлежащих и получаемых американскими налогоплательщиками в остальном мире.
Это намного более амбициозный документ, чем европейская директива 2003 года о доходах со сбережений, поскольку последняя касается исключительно банковских депозитов и вложений, с которых выплачиваются проценты (ценные бумаги, помимо облигаций, эта директива по определению не затрагивает, что довольно досадно, потому что крупные состояния, как правило, представляют собой вложения в акции, которые полностью подпадают под действие закона FATCA) и затрагивает лишь европейские страны, а не всю планету (в отличие от закона FATCA). Эта робкая, почти ничего не значащая директива, к тому же, не всегда применяется, поскольку, несмотря на многочисленные споры и предложения поправок, вносившиеся с 2008–2009 годов, Люксембург и Австрия всегда добивались от остальных стран режима освобождения, который позволяет им избегать автоматической передачи данных и по-прежнему передавать данные лишь по обоснованному запросу. Этот режим, который также применяется по отношению к Швейцарии и к другим европейским территориям, находящимся за пределами ЕС [603], подразумевает, что фактически нужно располагать уликами, доказывающими, что гражданин определенной страны совершил мошенничество, для того чтобы можно было добиться передачи касающейся его банковской информации, что, разумеется, резко ограничивает возможности контроля и обнаружения мошенничества.
