Признание шефа разведки - Вудворд Боб (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Гейтс стал исполнять обязанности директора центральной разведки и большую часть января сопротивлялся давлению Белого дома найти замену Кейси, который был серьезно болен и практически не мог говорить. Вынужденный предложить ряд кандидатур, Гейтс назвал бывших сенаторов Джона Тауэра, Пола Лэксолта и Говарда Бейкера. Он надеялся, что с приходом любого из них в ЦРУ радикальных изменений не будет.
Через шесть недель состояние Кейси значительно улучшилось. В среду 28 января Гейтсу разрешили посетить его в госпитале.
Кейси сидел у окна. У него никогда не было обилия волос на голове, поэтому их потеря в результате химиотерапии и облучения была почти незаметна. У Гейтса был список вопросов для обсуждения, и он начал разговор. Кейси мыслил нормально, он делал замечания или что-то бормотал в ответ на вопросы Гейтса.
— Пришло время уходить, — сказал наконец Кейси, махнув в воздухе левой рукой, — освободить место.
На следующий день Гейтс организовал визит в госпиталь для Дона Ригана и Миза. Писать Кейси не мог, поэтому прошение об отставке подписала его жена София. Кейси прослужил в ЦРУ шесть лет и один день.
Я взял список оставшихся без ответа вопросов, добавил несколько новых, касающихся прошлых лет, и поехал в Джорджтаунский госпиталь. Два необычно сильных снегопада, прошедших в конце месяца, покрыли Вашингтон снегом, машин на улице было мало. Вскоре ко мне в приемный покой вышел один из сотрудников службы безопасности ЦРУ с наушниками от аппарата «уоки-токи». Он пошел по длинному коридору, свернул налево в новое крыло к лифту, который доставил нас на шестой этаж. В небольшой комнате четыре сотрудника службы безопасности смотрели по телевизору дневную передачу.
Кейси находился в палате 6613 «С», был зарегистрирован под псевдонимом «Лейси». Дверь была закрыта. Даже после того как я представился, сотрудники охраны не разрешили мне войти.
В течение последних трех лет во время бесед с Кейси я записывал интересующие меня вопросы на листах гербовой бумаги желтого цвета. Я хранил эти листки, у меня накопилась целая пачка этих старых страниц. Некоторые вопросы, на которые ответил Кейси и которые были проверены по другим источникам, вызывали даже сейчас у меня большое любопытство. В течение нескольких часов я отбирал вопросы, которые можно было бы задать Кейси. Скомпоновав их на одной странице, я предпослал им заголовок «Основные вопросы, на которые Кейси не дал ответа». Сейчас, более чем когда-либо, мне стало очевидно, насколько подходил этот человек для претворения в жизнь стремлений администрации Рейгана и разрешения затруднительных ситуаций. За операциями по оказанию помощи «контрас», иранской инициативой и многими другими секретными мероприятиями и тайными отношениями был виден Кейси, убеждение, одержимость и преданность которого можно сравнить лишь с такими же качествами самого президента. Его отношение к закону — минимум соблюдения и минимум гласности — распространялось и на внешнеполитические мероприятия Рейгана. Его страстное желание состояло в том, чтобы доказать, что его страна «может это сделать», — как он однажды сказал мне об этом. Он имел в виду тайные операции, осуществленные в обстановке подлинной и постоянной секретности. Отчасти это была демонстрация упрямства, своенравности.
— Мы можем победить, — сказал он однажды одному из своих главных помощников.
Своим главным достижением он считал спасение Центральной Америки от коммунистов. И это по значению, как он считал, можно было приравнять к освобождению Соединенными Штатами послевоенной Западной Европы от коммунистов. В разговоре по телефону его жена София как-то сказала мне: «Патриотизм пронизал все поры Билла».
Так ли это? И что имелось в виду? Интересы страны любой ценой? Какой? Теперь, когда игра почти закончена, я понял, что не могу не сделать выводов, чего упорно избегал три с половиной года, в течение которых знал Кейси. Так для меня было проще и безопаснее. По некоторым причинам, у нас образовалось определенное общее понимание секретов. Хотя и совершенно по-разному, мы были одержимы секретами. Во время этой игры секреты были средством расчетов. Что это были за секреты? Какова их ценность? Полезность?
В прошлом году Кейси рассказал, что он прочитал мою рецензию на книгу Джона ле Карре «Идеальный шпион» и согласен с моей интерпретацией взглядов автора на шпионаж: чем лучше идет разведывательная работа, тем эффективнее осуществляется дезинформация. Я процитировал Кейси одну из наиболее интересных, на мой взгляд, выдержек из книги: «В каждой операции есть открытые и закрытые моменты. К открытой части дела относится, например, то, чего мы достигаем написанием подобной книги. К закрытой — как мы это делаем?» Кейси выслушал и помрачнел. Я поинтересовался его мнением. Кейси не ответил. Согласен ли он? Ответа не последовало.
Для меня Кейси был интересным человеком. Он мог накричать, даже угрожать, но никогда не прерывал диалога и не прерывал отношений. Еще в 1985 г., когда мы разоблачили идею создания тайных специальных групп для нанесения упреждающих ударов по террористам, Кейси сказал мне: «Вы, вероятно, замараете свои руки кровью до того, как все это закончится». Это было как раз после того, как Кейси совместно с саудовской разведкой и послом Саудовской Аравии в Вашингтоне разработали секретные планы убийства неисправимого террориста Фадлаллы. Вместо Фадлаллы в результате взрыва начиненной взрывчаткой автомашины погибло по меньшей мере 80 человек, большинство невиновных. Кровью оказались замаранными не мои руки.
Как он воспринял это? Я считал и надеялся, что перед Кейси возникла дилемма морального характера. Как могло быть по-другому? Он был слишком умным человеком, чтобы не понять, что он и Белый дом нарушили правила, возможно, закон. И кровь на руках именно у Кейси.
Вопросы конституционного порядка, касающиеся Белого дома, ЦРУ, конгресса, тайных операций, полномочий вести военные действия, и фальсификации фактов, при «правдоподобном отрицании» будут, очевидно, рассмотрены при проведении соответствующих расследований. Вновь и вновь я возвращался к вопросу о личной ответственности, об ответственности Кейси. Происходящие события, разоблачения вряд ли заставят его раскрыться, скорее наоборот, вызовут у него еще большую замкнутость.
Мне показалось, что он, возможно, все раскроет сам. Единственный путь для этого — это каким-то образом признать свою вину, принести извинения своим коллегам и дать новое толкование фактам.
Под последним вопросом из числа «Основных вопросов, на которые Кейси не дал ответа» я написал: «Понимаете ли вы теперь, что действия были неправильными?»
Через несколько дней я вновь пришел в госпиталь к Кейси. Дверь палаты была открыта. Рубцы после операции у Кейси еще не зажили. Я спросил, как он себя чувствует.
Проблески надежды, а затем реализма появились в его глазах: «Хорошо… лучше… нет».
Я взял его руку, чтобы пожать в знак приветствия.
Он схватил мою руку и сжал ее. В комнате как будто воцарился мир.
— Вы еще не закончили? — спросил Кейси, имея в виду мою книгу.
Я ответил, что никогда не закончу книгу, никогда не соберу всей информации, слитттком много еще осталось вопросов.
В улыбке растянулась левая сторона его рта, Кейси что-то пробормотал.
— Посмотрите, в какую беду вы ввергли администрацию, — сказал я, — все находятся под следствием.
Казалось, этого он не слышал. Я повторил. Кейси поднял голову. В его глазах я увидел гордость.
— Больно, — сказал он, и я подумал, что Кейси имеет в виду физическую боль.
— Что болит, сэр?
— О, — сказал Кейси и замолчал. Мне показалось, он говорит, что больно быть без дела, без активной деятельности.
Он был очень слаб, на грани жизни и смерти. Он знал о своем недалеком конце. «Со мной кончено», — сказал Кейси. Я возразил ему.
— Вы знали, не так ли, — спросил я. Вопрос о переводе денег «контрас» должен стоять на первом месте, и я задал его: — Вы об этом знали?
Он с трудом поднял голову. Пристально посмотрев, он наконец кивнул:
