Собственность и государство - Чичерин Борис Николаевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Столь же справедливо входит в состав прибыли и страховая премия за риск. Когда есть шансы на потери от чисто внешних причин, то невозможно довольствоваться обыкновенною прибылью: надобно положить что-нибудь на покрытие возможных убытков. На этом основано всякое страхование. И чем больше риск, тем выше должна быть премия; иначе никто не стал бы влагать свой капитал и труд в рискованные предприятия. Но если премия рассчитывается равно для всех предприятий, стоящих в одинаковых условиях, то пользуются ею не все одинаково, ибо шансы не равно распределяются на всех: одни получают барыш, а другие убыток. Поэтому при расчете на средние шансы одни предприниматели будут все-таки стоять ниже, а другие выше, то есть одни разорятся от чрезмерных убытков, а другие получат более, нежели средние выгоды. Таков общий закон вероятностей. Рассчитывают, например, что из 100 промышленников и торговцев 20 быстро исчезают, 50 или 60 остаются в одном и том же положении и только 10 или 15 имеют полный успех [240].
Многое тут зависит и от таланта, который из рискованных предприятий умеет извлечь все шансы успеха. Чем выше стоит промышленность, тем сильнее выступает именно этот последний элемент. На низших ступенях риск в значительной степени определяется действием внешних, физических сил; с высшим же развитием против этих влияний учреждается организованное страхование, вследствие которого они теряют почти всякое значение. Таково страхование от огня, от града, от морских крушений. Здесь страховая премия точно так же уплачивается из прибыли, но она входит уже в состав постоянных издержек производства. Получает ее не сам предприниматель, а постороннее лицо, которое обеспечивает его от грозящей опасности. Взамен того на высших ступенях промышленного развития является риск, зависящий чисто от экономических условий и не подлежащий общему определению. Чем обширнее рынок, тем более действуют на него различные экономические влияния и тем труднее их сообразить. Здесь именно проявляется сила промышленного таланта, который с помощью расчетливости, дальновидности и предприимчивости умеет извлечь пользу из того, что для других составляет разорение.
То же самое относится наконец и к чистым случайностям, или конъюнктурам, которые в значительной степени влияют на прибыль предприятия. Против действия случайностей ополчилась в новейшее время социалистическая литература. Первый поднял этот вопрос Лассаль. В своей полемике против Шульце-Делича он утверждал, что капитал образуется вовсе не путем cбережений, а, как он выражался, счастливыми общественными соотношениями. В доказательство он ссылался на поднятие цены поземельной собственности, а также акций железных дорог совершенно помимо деятельности владельцев, просто вследствие возрастания народонаселения и усилившегося оборота. Конъюнктура, говорил Лассаль, и связанная с нею спекуляция, — это «сверхъестественное, метафизическое гадание будущих действий неизвестных обстоятельств» — управляют всем нашим экономическим бытом, и тем сильнее действуют на отдельное лицо, чем теснее связь его с целым. Поэтому владычество их проявляется в усиленной степени с расширением сношений и оборота. Здесь исчезает уже всякая возможность что-либо предугадывать, ибо сумма неизвестных обстоятельств в каждое данное время бесконечно превышает сумму известных. И чем основательнее и точнее оценка известных обстоятельств, на которых разумный спекулятор строит свой расчет, тем больше вероятия, что бесконечно превышающая их сумма неизвестных обстоятельств изменит этот расчет. Поэтому, чем вернее расчет, тем более он имеет против себя вероятия. Отсюда тот весьма часто наблюдаемый факт, что в торговой карьере именно умные спекуляторы терпят крушение, тогда как глупые преуспевают. По мнению Лассаля, такое господство случая уничтожает свободу и ответственность человека. Восстановить их можно только устранением или ограничением этой роковой власти, то есть распределением случайностей на целое общество [241].
В том же смысле высказывается и Адольф Вагнер. Под именем конъюнктуры, говорит он, разумеется совокупность технических, экономических, общественных и юридических условий, действующих на оборот и определяющих цену произведений. С увеличивающимся разделением труда и с развитием оборота конъюнктура получает все более и более значения; она становится одним из важнейших факторов экономической жизни. В этом состоит отличительный признак современного порядка. Отсюда проистекает то, что производитель приобретает выгоды, которых он не заслужил, и терпит убытки, в которых он не виновен. Однако это влияние внешних обстоятельств нельзя бы еще было признать вредным в экономическом отношении, если бы 1) шансы более или менее уравнивались, так что при убытке с одной стороны можно было бы рассчитывать на барыш с другой, и 2) если бы действительно можно было рассчитывать шансы сколько-нибудь точным образом посредством наблюдения и труда. Но именно эти условия не исполнимы: шансы бесконечно изменчивы и не подлежат никакому расчету, вследствие чего спекуляция большею частью носит на себе характер чисто азартной игры. Вред, проистекающий от таких незаслуженных прибылей и потерь, по мнению Вагнера, нельзя отрицать. И если не доказана возможность устранить его совершенно, то следует подумать об его уменьшении, в особенности посредством податной системы, которая прибыли от конъюнктур в справедливом размере присваивала бы обществу [242].
Против этого воззрения надобно сказать прежде всего, что случайность составляет естественное и необходимое условие человеческой жизни. Она вытекает из взаимного отношения частных сил и существует везде, где есть частные силы. А так как и физическая природа, и человеческие общества состоят из частных сил, то и здесь и там случайность входит как необходимый элемент в определение всех жизненных отношений. В общем ходе природы и истории случайности сглаживаются, ибо, каковы бы ни были частные столкновения, во всех них выражаются общие законы, управляющие движением целого. Но в пределах этих законов остается место для бесконечного разнообразия частных отношений, которые составляют область случайности и игралищем которых является всякая частная сила.
В такой среде призван действовать человек. Влиянию случайностей подвержена как частная, так и общественная его жизнь; нет причины, почему бы от них изъята была одна экономическая область. Как разумное существо, человек может принимать против них меры, если они грозят ему опасностью; он может ограждать себя от разрушительных внешних влияний и распределять убыль на многих, там где шансы подлежат исчислению; но совершенно устранить их действие он не в силах. Если случайное несчастие может разрушить семейный быт и лишить человека высшего предмета его привязанности, если вследствие случайного обстоятельства может быть проиграно или выиграно сражение, от которого зависит судьба народов, если тысячи людей могут сделаться жертвами чужой оплошности или неразумия, то в силу чего можем мы требовать, чтобы в области приобретения богатства, имеющей в человеческой жизни лишь второстепенное значение, счастие и несчастие не играли никакой роли? Не значит ли это восставать на мировой закон, которым управляются и природа и судьба людей?
Против этого закона можно было бы еще возмущаться, если бы действительно им уничтожалась человеческая свобода, как утверждает Лассаль. Но на деле свобода не только им не уничтожается, а напротив, только под этим условием она может проявляться, ибо свобода принадлежит человеку именно как отдельному, самостоятельному существу, то есть как частной силе. Не будь случайности, человек составлял бы подчиненное звено в совокупной системе, управляемой общими и необходимыми законами; для свободы не оставалось бы места. В области же случайностей свобода состоит в умении применяться к обстоятельствам, пользоваться ими и по возможности управлять ими. Справедливо, что сумма неизвестных обстоятельств всегда бесконечно перевешивает сумму известных; это ни для кого не новость. Но когда к этой пошлой истине Лассаль прибавляет, что чем вернее и точнее расчет известных обстоятельств, тем больше вероятности неуспеха, то это уже такой чудовищный парадокс, который не осмеливаются повторять даже последователи знаменитого социалиста, хотя они рассуждают так, как будто бы это была сущая правда. В действительности человек в той более или менее тесной сфере, в которой он призван действовать, всегда может рассчитывать обстоятельства, и от этого расчета в огромном большинстве случаев зависит успех предприятия. Здесь всего более проявляется сила ума и в особенности степень промышленного таланта. Нет сомнения, что самый опытный торговец может ошибиться и понести потери. Но случайности бывают в ту и другую сторону, и среди колебаний, которым подвержены предприятия человека в течение всей его жизни, в его пользу остается один элемент, которым окончательно определяется успех или неуспех его промышленной деятельности. Этот элемент есть умение. Оно соответствует шансу банкомета, который окончательно всегда остается в выигрыше, потому что среди противоположных течений счастия и несчастия есть один удар, который принадлежит ему.
