Провалы во внешней политике России. От Венского конгресса до Минских соглашений - Платонов Сергей Владимирович
Дипломатии Горчакова характерны частые колебания: «Война неизбежна, но наша задача – ее ограничить». Такой подход вылился в неудачу во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов и участия Горчакова в Берлинском мирном конгрессе по ее итогам. Сам Горчаков писал царю: «Этот конгресс – самая черная страница в моей карьере».
Так что дипломатия (внешняя политика) колебаний и полумер – это тоже Горчаков. Может, и поэтому козни противников в те годы нередко заставали нас врасплох.
О пагубных колебаниях Горчакова свидетельствует и его ближайший советник Александр Жомини, писатель, основатель Русского исторического общества, по существу изготовитель депеш и циркуляров А. Горчакова (об этом красноречивом обстоятельстве свидетельствует дипломат Михаил Константинович Ону – зять барона Жомини). Однажды Жомини вынужден был обратиться к военному министру Д.А. Милютину с просьбой: «побудить Горчакова действовать энергичнее в преддверии неизбежной Русско-турецкой войны». Об особенностях таких дипломатов, как Горчаков, – дипломатов ради дипломатии, – писал Лев Толстой: «Он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было все равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги его ценились, кроме письменных работ, еще и по искусству обращаться и говорить в высших сферах». Есть и сейчас дипломаты, для которых искусно составленная нота, депеша и т. п. есть сама по себе цель. Основателем этой «традиции» можно уверенно назвать князя Горчакова.
Замечено, что многие дипломаты, будучи умными, не обладают, однако, нужной для дипломата самоуверенностью и апломбом. А вот у Горчакова, по свидетельствам современников, апломба и тщеславия было «выше крыши». Конечно, сказывались княжеское происхождение, близость с императорской семьей и с самим Пушкиным.
Спектр оценок Горчакова современниками: скептицизм – восхищение – осуждение. Все вперемешку.
Считается, что в том же польском кризисе 1863 года Горчаков проявил себя блестяще как чистый дипломат – не допустил вмешательства Западной Европы в «спор славян» одними депешами. Впервые в истории дипломатии газеты России и Европы печатали их на первых полосах как образцы дипломатического стиля высшей пробы. Хотя есть основания предполагать, что намерения о вмешательстве были не очень реальными. Ну и совсем забываются жесткие и оперативные действия военных во главе с генерал-губернатором царства Польского графом М. Муравьевым по подавлению восстания польских сепаратистов.
Играть в международных делах по правилам, которые уже никто не соблюдает, бессмысленно и себе дороже. Но так нередко поступал Горчаков. Подобным образом поступают и до сего времени его последователи. Из высотки на Смоленской площади можно услышать, мол, мы будем поступать по правде, добросовестно и нашим оппонентам станет неудобно быть вероломными. «Простота хуже воровства», – говорят в таких ситуациях. Тут одно из двух: или не садитесь играть с дьяволом, или играйте по его правилам. Жизнь подсказывает, что играть нужно только с выгодой для себя.
Игра без правил – путь к войне. Конечно, нередко война – это часто результат действий с непреднамеренными последствиями. Но сюда не относятся войны Германии во времена Бисмарка и Гитлера. Это войны по плану. Иногда это фанатичное следование за национальной идеей. Например, войны России с Турцией начинались под предлогом защиты христиан Востока от басурманов. При этом подспудным желанием (той самой национальной идеей) было стремление вытеснить Турцию из Европы и лишить ее возможности безраздельного контроля черноморских проливов. Дважды в XIX веке и дважды в XX веке мы были близки к этой цели (в 1829 и 1878 годах; в 1916 и 1945, 1953 годах). И каждый раз с подачи Англии турок спасали европейские державы. Только в 1953 году Хрущев сам отказался от размещения военной базы на ДАРДАНЕЛЛАХ. И лишь потому, что это было связано с решением Сталина. Теперь в XXI веке ситуация иная. И она побуждает нас дружить с Турцией.
– Нет ничего интереснее, чем разбирать поступки замечательных личностей прошлого. Но вы упомянули о взглядах Путина на внешнюю политику нашего времени, и мне интересно узнать – как на этом фоне смотрятся современные деятели российской дипломатии. Недавние министры Козырев, Примаков, Иванов. Ну и, конечно, действующий министр Лавров. И, может быть, в сравнении со своими именитыми предшественниками?
– О Козыреве предлагаю поговорить отдельно и позже. О Примакове сказать особо нечего. Это лишь краткий эпизод с «авиационным» уклоном в нашей дипломатии. Я имею в виду его бессмысленный, хотя и эффектный, разворот над Атлантикой по пути в Вашингтон в знак протеста против бомбежки Югославии. И этот «разворот над океаном» уже на нашей памяти тоже превращают в миф, как событие, положившее начало новому этапу в российской внешней политике.
Иванов – замечательный человек из суворовцев. Но, по-крупному, он не министр, а всего лишь управляющий министерством. Очень организованный и добросовестный. И не больше. Потому в грузинских событиях при замене Шеварднадзе на Саакашвили и потом в острой обстановке вокруг Аджарии повел себя очень недальновидно, если не примитивно.
Что касается Лаврова, то вы меня ставите в сложное положение, помните у Козьмы Пруткова: «О ближних мы лучше умолчим». Ведь мой внук – продолжатель династии и еще только начинает дипломатическую службу. А вы просите его деда дать оценку действующему министру – начальнику внука. И все же! Сначала поставим себе вопрос: кто такой любой министр, а тем более иностранных дел? Политик или управляющий? Я утверждаю, что это политик. Например, есть страны, где нет МИДа, а подобные учреждения называются Политическим департаментом. Исходя из этого, все упомянутые выше деятели, кроме Примакова, больше похожи на управляющих. Не замеченные в политической деятельности, они стали министрами, пройдя все ступеньки по карьерной дипломатической лестнице. Отсюда и привычка смотреть «в рот президенту», да хорошо, если своему. Тот же министр Козырев все больше исполнял отмашки президента и госсекретаря США. На Иванове и Лаврове лежит грех за провальную внешнюю политику в отношении Грузии и Украины. Это же надо было так сподобиться, чтобы из вполне терпимых соседей они превратились во враждебные государства. Ни тот ни другой не поднялись до понимания того, что историческая Россия никогда не отбирает «чужое». Она попросту обязана возвращать «свое». Вместо этого они твердили и продолжают твердить об уважении территориальной целостности Украины – этого государства-химеры. Забывая, что речь идет об исконно российской территории. Не понимая, что государство Украина – еще тот миф. Ведь странное дело. Мы отреклись от всего ленинского наследия, как противоречащего национальным интересам. А перед самым нелепым «творением» ленинизма – Советской Украиной и ее преемницей снимаем шляпу. Очевидно, это у них от благоговения перед горчаковской дипломатией и полным игнорированием опыта Безбородко, Молотова, Вышинского и Громыко. Даже за возвращение Крыма мы должны благодарить не наш МИД, а крымский народ, российских военных и кубанских казаков, которые вопреки нашей невнятной внешней политике совершили этот исторический подвиг. Думаю, что «горчаковская» излишняя осторожность Лаврова в отношении ситуации с Новороссией еще выйдет нам боком. НАТО именно с этой территории набросится на наш Крым при первой возможности. То же самое можно сказать и в отношении действий Лаврова, а вернее, как он сам выразился, «бесплодных посиделок с американцами» в сирийском конфликте. Пока вот так кратко. Остальное отдадим на суд истории. Хотя я обещал еще поговорить о Козыреве – министре-неудачнике. Называют его и министром-предателем, мнившим себя великим дипломатом. Но это потом. Хотя, если откровенно, фигура мерзкая – и вспоминать противно. Хуже только Аркадий Шевченко – дипломат-перебежчик. Был такой заместитель Генерального секретаря ООН по квоте СССР и близкий к министру Громыко человек. Любил выпить и женщин. Американцы именно на этом его и подловили. Если вам будет интересно, эту историю можно почитать в Интернете.
