Крах мирового порядка - Граф Юрген (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Эта Т. Биргер спаслась не только от огня, но и от воды: «По какой-то причине командовал немецкий повар (…) Вдруг он закричал: «Корабль перегружен. Евреев – в воду!» (…) Польские и литовские уголовники двинулись выполнять его команду (…) Я была ближе всех к воде, потому что я первой пришла из лагеря. Теперь я стояла вплотную у борта, уцепившись за женщину, стоявшую за мной, чтобы не упасть. Я взглянула вниз и увидела чистую холодную, ледяную воду (…) Я воздела руки драматическим жестом и воскликнула так громко, как только могла: «Слушай, Израиль!» Вдруг немецкий повар, который отдавал команды, приказал все остановить (…) Он воскликнул: «Евреи останутся здесь!» Он приказал польским и литовским заключенным не теснить нас больше к борту, и ни одну из 30 выживших женщин не столкнули в воду» [75].
Самый знаменитый из всех переживших Холокост, Эли Визель, попал в Освенцим подростком вместе со своим отцом весной 1944 года. В своей вышедшей в 1958 году книге «Ночь» он ни единым словом не упоминает о газовых камерах. Вместо газовых камер Э. Визель видел то, что кроме него не видел никто:
«Невдалеке от меня изо рва вырывалось пламя, огромные языки пламени. Там что-то сжигали. Грузовик подъехал к отверстию и вытряхнул свой груз. Это были маленькие дети. Да, я это видел собственными глазами (неудивительно, что после этого я не могу сомкнуть глаз во сне). Мы шли туда. Немного дальше находился другой ров, побольше, для взрослых (…) «Папа, – сказал я, – если так, я не хочу больше ждать. Я брошусь на электрическую колючую проволоку. Это лучше, чем часами мучиться в пламени» (…) Наша колонна продвинулась еще на пятнадцать шагов. Я кусал губы, чтобы отец не услышал, как у меня стучат зубы. Еще десять шагов. Восемь, семь. Мы шли медленно, как за катафалком на собственных похоронах. Еще всего четыре шага. Три шага. Он был совсем близко, ров со своим пламенем (…) Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Все. Я стоял перед ликом ангела смерти… Но, нет. До рва оставалось два шага, когда нам дали команду «кругом!» и отвели нас в барак» [76].
Чем больше книг о Холокосте вы прочтете, тем больше чудес такого рода узнаете, но чудеса на конвейере – это уже не чудеса!
Студент: То, что так много евреев выжило в лагерях, может иметь очень простую причину. Нацисты нуждались в рабочей силе, и они были бы дураками, если бы уничтожали трудоспособных евреев. Предположим, они убивали только нетрудоспособных, а тех, кто еще мог работать, временно оставляли в живых.
Ф. Брукнер: Как мы увидим позже, есть множество примеров того, что нетрудоспособных евреев – детей и больных – не уничтожали. Это подтверждают и документы, и рассказы евреев-узников концлагерей. Сам Эли Визель рассказывает в «Ночи», как в январе 1945 года у него заболели ноги и он не мог больше работать. Но его из-за этого не уничтожили, а поместили в лазарет. Тем временем приближалась Красная Армия. Немцы эвакуировали еще остававшихся в лагере здоровых заключенных, а больным предлагали выбор: либо их тоже увезут на Запад, либо пусть остаются в Освенциме и ждут прихода советских войск. Эли и его отец были больны. Какой же выбор они сделали? Остались в Освенциме ждать своих освободителей? Ничего подобного, они добровольно уехали с немцами, теми немцами, которые на глазах у Эли сбрасывали детей в пылающие рвы! Перечитайте «Ночь»!
Студент: Очевидно, Эли Визель получил Нобелевскую премию за пассажи вроде тех, которые вы процитировали?
Ф. Брукнер: Об этом надо спросить членов жюри. Нелепые сказки о чудесных спасениях рассказывают не только нобелевские лауреаты, но и видные политики, например, лидер английских консерваторов Майкл Ховард, еврей по происхождению (настоящая фамилия Хехт). Он утверждает, что его тетя в Освенциме трижды избежала газовой камеры. В первый раз у немцев кончился газ, во второй раз в газовой камере что-то сломалось, а в третий раз эсэсовцы забрали всех заключенных из барака, где находилась тетя, и повели их в газовую камеру, но в последний момент ей удалось спрятаться в камине, и она одна спаслась [77].
Студент: Если немцы действовали так неэффективно, я удивляюсь, как они не проиграли войну в первый же день?
Ф. Брукнер: Да, такой вопрос возникает. Майкл Ховард утверждает далее, что его бабушка погибла в газовой камере в Освенциме в 1944 году, а его отец Бенат Хехт после войны говорил, что его мать умерла в Румынии в 1943 году [78]. Как можно верить такому человеку? А ведь он претендует на место премьер-министра Англии.
Студент: Английский премьер Тони Блэр тоже не отличается особой любовью к правде; вспомните, как он лгал об иракском оружии массового уничтожения. С помощью этой лжи он, как и Джордж Буш, оправдывал бесстыдную агрессию против Ирака.
Ф. Брукнер: Да, англичанам на ближайших парламентских выборах предложат альтернативу, которой не позавидуешь…
Шесть миллионов евреев, которым Холокост угрожал еще в 1919 году!
Студентка: Господин Брукнер, разве тот факт, что евреев стало на шесть миллионов меньше, не служит доказательством исторической реальности Холокоста, независимо от вопроса о существовании газовых камер?
Ф. Брукнер: А откуда вы знаете, что евреев стало на 6 миллионов меньше?
Студентка: Но это же общеизвестно! В Польше накануне Второй мировой войны было три миллиона евреев, а сегодня лишь несколько десятков тысяч. Сходная ситуация в некоторых областях бывшего Советского Союза: в Литве и Латвии.
Ф. Брукнер: Демографическим аспектом вопроса мы займемся позже. В предварительном порядке я ограничусь двумя замечаниями.
Первое. Накануне провозглашения независимости Алжира там жили около двух миллионов французов. Вскоре после того, как Алжир стал независимым, их осталось всего полмиллиона. Значит ли это, что алжирцы перебили полтора миллиона французов?
Студентка: Разумеется, нет. Большинство французов не испытывало восторга от перспективы жить в Алжире, управляемом арабами, поэтому они вернулись во Францию. Может быть, многие были изгнаны насильно.
Ф. Брукнер: Совершенно верно. Следовательно мы должны учитывать и ту вероятность, что как минимум часть этих «недостающих» евреев эмигрировала.
Второе. Полчаса назад один из вас указал на то, что в Советском Союзе многие евреи отказывались от своих еврейских фамилий и брали славянские «во избежание лишних хлопот». Так что мы должны учитывать и ту вероятность, что часть «исчезнувших» евреев после войны продолжала жить в Польше, Советском Союзе и т. д., но только под новыми фамилиями.
Но обратимся к другому аспекту этой темы. Я хотел бы акцентировать ваше внимание на том, что цифра «6 миллионов» появилась задолго до конца Второй мировой войны. Вот три характерных примера:
– В мае 1942 года Наум Гольдман, будущий председатель Всемирного еврейского конгресса, сказал на одном мероприятии в Нью-Йорке, что из восьми миллионов евреев, находящихся под властью немцев, выживут два или три миллиона [79]. Холокост тогда вроде бы только начинался – откуда мог Гольдман знать возможное число жертв?
– В мае 1944 года сионистский активист из Братиславы, раввин Дов Вейсмандель утверждал: «На сегодняшний день истреблены шесть миллионов евреев Европы и России» [80].
– В декабре 1944 года, т. е. до освобождения Освенцима, Илья Эренбург писал: «Спросите кого-нибудь из немецких военнопленных, почему его соотечественники уничтожили шесть миллионов невинных людей? Он ответит: «Так ведь это были евреи» [81].
