Собственность и государство - Чичерин Борис Николаевич (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
2. Процент с капитала
Процент составляет вознаграждение за выгоды, доставляемые употреблением капитала. Всего яснее это выражается в ссудах, когда капиталист и предприниматель являются двумя разными лицами. Предприниматель получает чужой капитал на время и обязан его возвратить; но сверх того он должен вознаградить капиталиста за выгоды, доставленные ему в промежуточный срок употреблением капитала. Это вознаграждение, сравненное с капитальною суммою, называется процентом. При употреблении капитала самим хозяином та же выгода получается им самим. Поэтому и здесь на капитал насчитывается известный процент, который входит в состав издержек производства. Иначе хозяин, сам употребляя свой капитал, лишился бы той выгоды, которую он получает при отдаче его в чужие руки. Высотою процента при ссудах определяется и высота процента при собственном употреблении. Таким образом капитал, находясь в обороте, дает рост. Это и служит выражением того основного экономического факта, что капитал является деятелем производства.
Процент с капитала есть по этому самому явление мировое. С тех пор как существуют на свете ссуды, существуют и проценты.
Никогда ни один народ без них не обходился, и все стремления уничтожить проценты, придавая ссудам чисто нравственный характер благотворительности, оказывались тщетными, ибо вознаграждение за употребление капитала необходимо вытекает из самых коренных законов и условий экономического быта.
Уже в древнейшем законодательстве Индии, в законах Ману, мы находим постановления о росте. Там прямо говорится, что кто берет два процента в месяц даже с Брамина, тот не повинен в беззаконной прибыли. У евреев воспрещено было взимание роста с соотечественников, но дозволено было брать проценты с иностранцев. У греков при их воззрении на деятельность и обязанности гражданина отдача денег за проценты подвергалась осуждению; Аристотель считал взимание роста, так же как и торговые обороты, противоестественным способом обогащения. Тем не менее еще Солоном разрешено было брать проценты по обоюдному соглашению без всякого ограничения. В Риме была установлена им законная норма. Только в средние века под влиянием церкви, которая, опираясь на еврейский закон, ратовала против всякого роста, произошла реакция и в светском законодательстве. Но настоятельные потребности промышленности нового времени заставили отказаться от этого взгляда. Новая философия права, равно как и положительное законодательство всех европейских народов, признали процент с капитала правомерным способом получения дохода.
В настоящее время одни социалисты считают процент явлением незаконным. Прудон объявил производительность капитала фикциею, а получаемый с него доход вымогательством, проистекающим из права собственности. Нормальный экономический порядок, по его теории, должен быть основан на взаимности услуг, которые должны уравновешиваться без всякой прибыли для кого бы то ни было. Поэтому и кредит, который ничто иное, как мена, должен быть даровой. Все производители, обмениваясь своими произведениями, кредитуют друг друга, не взимая за это никакой особенной платы. Разница состоит лишь в том, что одни отдают свои произведения зараз, а другие в несколько сроков. На этом Прудон основывал свой знаменитый проект менового банка, который должен был сделаться всеобщим посредником мены без помощи денег, пуская в ход бумаги, представляющие ценность обменивающихся произведений, и взимая за это лишь плату необходимую для покрытия издержек. Из этого банка он совершенно устранял государство: все должно было быть основано на взаимности производителей [226].
Против этой теории дарового кредита восстал Бастиа. Отправляясь, точно так же как Прудон, от проявляющейся в обороте взаимности услуг, он доказывал, что тот, кто дает другому кредит, то есть предоставляет срок для уплаты, тем самым оказывает услугу, за которую он должен быть вознагражден. Не все равно, платить за произведения немедленно или через год, через два, три или четыре года. Получающий отсрочку тем самым приобретает выгоду, за которую он должен заплатить. Иначе всякий захотел бы получить кредит, и никто не хотел бы его давать. И чем долее срок, тем плата очевидно должна быть больше. В этом и состоит процент. Там, где оборот основан не на благотворительности, а на расчете, процент с капитала составляет необходимую принадлежность всякой кредитной сделки. Это вознаграждение за оказанную услугу, именно, за право употреблять в течение известного времени чужой капитал [227].
Эта аргументация совершенно уничтожала теорию Прудона. Вызванный на бой, знаменитый социалист метался во все стороны, но прямого ответа на поставленный ему вопрос он не мог дать. И точно, с точки зрения частного обмена услуг, на которую становился Прудон, доводы Бастиа были неотразимы. Это и было признано Луи Бланом, который, допуская невозможность уничтожить процент с капитала при системе частного производства, в свою очередь пытался опровергнуть Бастиа с точки зрения кредита государственного .
В силу чего, говорит Луи Блан, должник платит процент кредитору? Единственно в силу того, что он нуждается в средствах работы, или в орудиях производства, которые находятся в руках другого. Но справедлив ли такой порядок вещей, в котором средства работы, долженствующие быть во владении всех, усвоены некоторыми? Всякий, рождаясь, приносит с собою право на жизнь; но право на жизнь осуществляется только возможностью работать; возможность же работать зависит от обладания орудиями производства. Следовательно, если множество людей, рождаясь на свет, находят орудия производства в руках некоторых, то они через это самое становятся рабами последних. Утверждают, что счастливые обладатели капитала, давая его взаймы, оказывают услугу тем, которые в нем нуждаются. Но каким образом приобрели они возможность оказывать эту услугу и почему другие в ней нуждаются? Говорят, что капитал есть произведение труда и что уплата процентов составляет вознаграждение за предшествующий труд. Но в таком случае надобно рассмотреть, действительно ли капиталист приобрел капитал своим собственным трудом. Если он выиграл его на бирже или обогатился обманом, то это будет вознаграждение игры и обмана, а не труда. Экономисты, доказывающие законность процента, всегда имеют в виду капитал как вещь, а не капиталиста как лицо, между тем как все дело именно в последнем. Никто не отрицает пользы капитала, но отрицают справедливость присвоения его немногим. При такой системе обманщик и игрок получают такое же вознаграждение, как и честный работник. Последний действительно должен получить вознаграждение, но в качестве работника, а не капиталиста. Следовательно, необходимо прийти к такой системе, где вознаграждался бы один труд, но вознаграждался бы вполне. Это возможно только при таком общественном устройстве, где орудия производства составляют достояние всех, и всякий, рождаясь членом общества, тем самым приобретает на них известное право. Здесь только возможно и осуществление дарового кредита, который иначе остается чистою химерою [228]. Нетрудно видеть всю слабость этих доводов. Луи Блан утверждает, что каждый, рождаясь, приносит с собою право на жизнь; но из этого отнюдь не следует, что каждый просто в силу рождения имеет право требовать от других, чтобы они доставляли ему средства работы. Акт рождения никому не дает права на произведенные чужим трудом орудия производства. Тот, кто, являясь на свет, находит эти орудия в руках других людей, может обратиться к последним не с требованием, а с просьбою, и если он получит от них то, что ему нужно, он обязан вознаградить их за оказанную ему услугу. При этом нет никакой нужды исследовать, каким образом кредитор приобрел находящийся в руках его капитал: достаточно того, что он законный его владелец и что он оказывает должнику услугу, за которую последний обязан его вознаградить. Для должника совершенно даже безразлично происхождение получаемого взаймы капитала. От кого бы он его ни получил, он одинаково обязан вознаградить владельца. Если процент с капитала, приобретенного собственным трудом, имеет законное основание, как допускает Луи Блан, то этим самым признается в принципе законность всякого процента. Вопреки уверению Луи Блана, тут дело идет не о нравственных качествах лиц, а об экономических отношениях. Но и эти отношения управляются справедливостью, которая требует, чтобы оказанные услуги вознаграждались. Она не может признать правильным, чтобы капитал, произведенный трудом одних, отдавался другим даром, в силу какого-то присущего им от рождения права. По этому самому она не может признать правильным и то, чтобы орудия производства, созданные трудом отдельных лиц, становились достоянием всех. В нормальном порядке капитал как произведение труда должен принадлежать тому, кто его произвел или к кому он перешел по добровольному соглашению с производителем. Если владелец ссужает им нового работника, нуждающегося в орудиях производства, то он имеет право требовать вознаграждения. Система Луи Блана в сущности уничтожает всякий кредит, ибо там, где орудия производства принадлежат целому обществу и все производство становится общественным, там работник не нуждается ни в какой ссуде капитала: он обречен на то, чтобы вечно оставаться при одной заработной плате. Процент исчезает просто потому, что исчезают ссуды и займы. Общество, или государство, является тут единственным производителем; в руках его остается весь капитал; работникам же оно раздает не капитал, а работу. Но и в этом случае общество все-таки получает с своего капитала прибыль; иначе капитал употреблялся бы непроизводительно. Разница лишь та, что эта прибыль исчисляется не на основании экономических законов, а чисто произвольно. Государство берет то, что ему нужно, а остальное раздает работникам в виде заработной платы. Если Луи Блан признает противоречием водворение дарового кредита при системе индивидуализма, то еще большим противоречием представляется установление дарового кредита при такой системе, которая исключает всякий кредит и которая сама ничто иное, как колоссальное противоречие.
