Корпорация. Россия и КГБ во времена президента Путина - Фельштинский Юрий Георгиевич (прочитать книгу TXT) 📗
К эпистолярным свидетельствам Николаевского следует добавить документальное. 2 июня 1937 г. Сталин выступил с обширной речью о раскрытии военно-политического заговора на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны. Касательно Дзержинского Сталин сказал следующее:
"Часто говорят: в 1922 г. […] Дзержинский голосовал за Троцкого, не только голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист, и весь ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось"[55].
"Не удалось" на языке Сталина означало, что Дзержинский был убран.
Трагической смертью, то ли от рук Сталина, то ли в результате самоубийства, заканчивается в 1932 г. жизнь жены Сталина секретаря Ленина Надежды Аллилуевой. 10 апреля 1956 г. эмигрантская парижская газета "Русская мысль" опубликовала на эту тему заметку под недипломатичным названием "Сталин - убийца Аллилуевой". Газета писала:
"В Москве открыто обвиняют Сталина в убийстве его второй жены Надежды Аллилуевой. Впервые эти сведения появились в лондонских газетах 3 апреля, со ссылкой на московское издание "Советский кммунист", в котором указывалось, что Сталин "лично застрелил свою вторую жену".
В 1934 г. умирает сменивший Дзержинского на посту председателя ОГПУ Вячеслав Менжинский. На открытом московском судебном процессе 1938 г. обвиняемый Генрих Ягода, дослужившийся к тому времени до должности наркома внутренних дел (т. е. начальника тайной полиции), признал, что он организовал убийство Менжинского с помощью врачей. В черновых записях к незаконченной биографии Сталина Троцкий пишет:
"Доктор И. Н. Казаков показал: "Вследствие моего разговора с Ягодой я выработал вместе с Л. Г. Левиным способ лечения Менжинского, который действительно разрушал его последние силы и ускорял его смерть. Таким образом, Левин и я практически убили Менжинского. Я дал Левину смесь лизатов, которая в сочетании с алколоидами вызвала намеченный результат, т. е. смерть Менжинского".
Понятно, что арестованных пытали и что показания из них могли быть выбиты палачами. Но о том, что лаборатория ядов существовала и Ягода, имевший медицинское образование, был инициатором создания в 1920-1921 гг. при НКВД этой токсикологической лаборатории, известной как Лаборатория № 12, мы знаем из многих источников. Первым начальником "специального кабинета" как раз и был профессор медицины Игнатий Казаков.
В 1987 г. о лаборатории Ягоды вспоминал один из видных коммунистов Константин Петров. Однажды он был приглашен в кабинет Ягоды, где увидел "большой шкаф вдоль стены кабинета - дверь была приоткрыта. Шкаф был наполнен пузырьками, банками с какими-то медикаментами. Для личного лечения медицинских препаратов было слишком много. Их нахождение и использование не могло не вызвать определенных размышлений"[56].
Арестованного и расстрелянного в 1938 г. Казакова сменил профессор Григорий Майрановский, с марта 1937 г. работавший в "12-м отделе" НКВД. Он изучал "влияние смертоносных газов и ядов на злокачественные опухоли". В Варсонофьевском переулке было здание, примыкавшее к внутренней тюрьме НКВД по улице Большая Лубянка. Там была спецкамера, где испытывали яды на приговоренных к смерти. Главная цель исследований - производство таких ядов, которые не оставляли бы следов в организме человека. Так был создан яд карбиламинхолинхлорид, известный как "К-2". От его инъекции человек умирал за 15 минут. В 1943 г. руководитель Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ - еще одно название будущего КГБ) Всеволод Меркулов приказал присвоить Майрановскому степень доктора медицинских наук и звание профессора "по совокупности работ без защиты диссертации". В своем ходатайстве Меркулов указывал, что "за время работы в НКВД тов. Майрановский выполнил 10 секретных работ, имеющих важное оперативное значение".
Менжинский умер (или был убит) 10 мая 1934 г. На следующий день умер сын известного советского писателя Горького Максим Пешков. "Ягода находил, что сын Горького ведет дурной образ жизни, - писал Троцкий, - оказывает неблагоприятное влияние на отца и окружает отца "нежелательными людьми", отсюда он приходит к выводу устранить сына и предлагает доктору Левину оказать ему содействие в ликвидации сына Горького […] Ягода имел особый шкаф ядов, откуда по мере надобности извлекал драгоценные флаконы и передавал их своим агентам с соответствующими инструкциями. В отношении ядов начальник ГПУ, кстати сказать, бывший фармацевт, проявлял исключительный интерес. В его распоряжении состояло несколько токсикологов, для которых он создал особую лабораторию, причем средства на нее отпускались неограниченно и без контроля".
Заместителем руководителя, а затем руководителем НКВД Генрихом Ягодой с помощью работавших в Кремле врачей были отравлены еще два известных в СССР человека: член ЦК партии и руководитель Госплана СССР Валериан Куйбышев, умерший 25 января 1935 г., и Максим Горький, умерший 18 июня 1936 г.
Официально считалось, что Куйбышев умер от склероза сердца. Однако сын Куйбышева Владимир утверждал, что его отец был абсолютно здоров: "Состоялся консилиум из специально подобранных врачей и вскрытие. Причина смерти - склероз сердца. Это заключение вызывает сомнение, даже недоумение, ибо у отца было здоровое сердце. За два дня до кончины, 23 января, отец в разговоре со своей сестрой Еленой, провожая ее до двери, смеясь, говорил: "Самое здоровое в моем организме - это сердце!" Владимир Куйбышев считал, что лечащий врач Куйбышева Левин убил его отца посредством "тщательно подобранной дозы специально рассчитанных "лекарств"-ядов"[57].
Версия об убийстве Куйбышева выглядит правдоподобной еще и потому, что через три года, в 1938 г., был расстрелян брат Валериана Куйбышева Николай, военачальник, командир корпуса, герой гражданской войны, награжденный четырьмя орденами Красного Знамени, трижды раненный в боях. В момент ареста он был командующим Закавказским военным округом. Его вызвали из Тбилиси в Москву и арестовали в дороге в поезде, ночью. 1 августа 1938 г. во время допроса в Бутырской тюрьме Николая Куйбышева убили. По одной из версий его застрелил лично Лаврентий Берия, новый руководитель НКВД.
16 февраля 1938 г. в Париже скоропостижно скончался сын Троцкого Лев Седов. От чего именно он умер выяснено так никогда и не было. Много позже стало известно, что сын Троцкого был отравлен советским агентом, вхожим в его окружение. В том же 1938 г. Сталин публично обвинил Ягоду и лечащих врачей советского правительства в убийствах Менжинского, Пешкова, Куйбышева и Горького. Троцкий пишет: "Рядом с Ягодой на скамье подсудимых сидели четыре кремлевских врача, обвинявшихся в убийстве Максима Горького и двух советских министров: "Я признаю себя виновным в том, - показал маститый доктор Левин, который некогда был также и моим врачом, - что я употреблял лечение, противоположное характеру болезни". Таким образом "я причинил преждевременную смерть Максиму Горькому и Куйбышеву". Казаков был в этом отношении особенно полезен, так как он, по словам доктора Левина, оперировал при помощи медикаментов, которые он сам изготовлял без всякого контроля в своей лаборатории, так что он один знал секрет своих инъекций […] Показания доктора Левина, 68-летнего старика, производило наиболее потрясающее впечатление. По его словам, он намеренно содействовал ускорению смерти Менжинского, Куйбышева и самого Максима Горького. Он действовал по требованию Ягоды, ибо боялся "истребления своей семьи". Горький представлял серьезную опасность. Он находился в переписке с европейскими писателями, его посещали иностранцы, ему жаловались обиженные, он формировал общественное мнение. Никак нельзя было заставить его молчать. Арестовать его, выслать, тем более расстрелять - было еще менее возможно. Мысль ускорить ликвидацию больного Горького "без пролития крови" через Ягоду должна была представиться при этих условиях хозяину Кремля как единственный выход. Голова Сталина так устроена, что подобные решения возникают в ней с силою рефлекса. […] После смерти писателя сразу возникли подозрения, что Сталин слегка помог разрушительной силе природы. Процесс Ягоды имел попутной задачей очистить Сталина от этого подозрения"[58].
