Сербия о себе. Сборник - Коллектив авторов (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
А моральный подход? В известной мере он сохранился и был перенесен на уровень индивидуальной ответственности. Независимо от дальнейшей судьбы Гаагского трибунала, с которым согласно Дейтонским соглашениям должны сотрудничать все бывшие югославские республики и их «верхушки», его прокурор имел право вето на крупные политические фигуры на территории Боснии и Герцеговины. Чтобы забраковать чью-либо кандидатуру, не обязателен вердикт трибунала, достаточно того, что один из его судей поддержит обвинение против этого лица.
Известны причины, по которым вмешательство организованного мирового сообщества в югославские события считается провальным. Некоторые уже были изложены выше, а все в совокупности можно резюмировать так: неготовность, разобщенность и неспособность европейских организаций вникнуть в суть кризиса и понять его истинные предпосылки; постепенное принятие националистической аргументации; поддержка сторон, на словах считавшихся «прозападными»; неспособность рассудить сложный спор с более чем двумя участниками; легкомысленная вера в теорию о вековой вражде полудиких балканских народов; переоценка роли религии; недооценка экономических факторов и т. д. Такому положению дел благоприятствовало также «смутное время» в СССР и Восточном блоке, соперничество Европы и США, приведшее к временному отстранению от разрешения конфликта единственной оставшейся сверхдержавы, а также страх, что регион Юго-Восточной Европы вновь окажется в том же положении, что и перед 1914 г., и европейские государства опять вступят в борьбу интересов, чреватую новой мировой войной.
В дополнение к вышеизложенному стоит сделать еще несколько замечаний.
Несмотря на то, что в конце 1995 г. было найдено более или менее надежное решение, его нельзя назвать вполне удачным, поскольку оно ведет к экономическому опустошению и криминализации обществ, государств и полугосударств, наивно полагающих, что вскоре они станут правовыми и демократическими.
Метание между двумя противоположными подходами – аморально-дипломатическим, с одной стороны, и моральным – с другой, осложнило все благие начинания, смутило большинство населения на территории Югославии и в некоторых ее частях, усилило как недоверие к международным организациям, так и чувство покорности участи вечных мировых задворков.
Заключение Дейтонского соглашения. 1995 год
Отсутствие интереса к человеческому фактору в предлагавшихся и принятых решениях, предпочтение, отдаваемое тем, за кем сила и власть, – усилили авторитарные тенденции во всех постюгославских государствах, а особенно в тех из них, которые чаще всего становятся участниками вооруженных конфликтов. Контакты зарубежья с демократическими и антивоенными силами осуществлялись в основном через неправительственные организации и отдельных представителей, с официальной же стороны коммуникация была поверхностной, вялой и незаинтересованной. Демократическая оппозиция повсюду оказывалась в еще более сложном положении с политической точки зрения: хотя оппозиционеров и считали предателями из-за их связей с заграницей, именно в этой сфере они потерпели фиаско, поскольку Запад не проявил к ним интереса.
Конфликт в Югославии вдвойне иррационален. Во-первых, для конца ХХ века иррациональна большая часть целей, которые ставили перед собой националистические элиты. Это касается не только очевидного обскурантизма, попыток вернуться в далекое прошлое и изоляции от мира, но и прежде всего стремления к захвату территорий, не обоснованного никакими экономическими предпосылками. Во-вторых, большинство участников событий шло за иррациональными личностями (даже если скромно определить рациональность как склонность к выбору целесообразных, доступных и не запрещенных средств достижения целей, пусть эти цели сами по себе аморальны и иррациональны). У всех у них проявилась тяга к насилию как во внешней, так и во внутренней политике.
Зарубежные участники урегулирования кризиса в Югославии стали подмечать иррациональность вождей и ответственных лиц государств, о чем все явственнее свидетельствуют записи тех, кто вел с ними переговоры, делая вид, что имеет дело со вполне рациональными личностями. Тем не менее многие зарубежные представители, а также специалисты, занимавшиеся Югославией, не смогли уловить иррациональность целей, особенно территориальных притязаний. Они или соглашались с этими целями, постепенно свыкаясь с мыслью, что конфликт на территории Югославии извечен и начало ему положено еще во времена раздела Римской империи, или же использовали критерии, столь близкие «реалистам», стратегам и геополитикам (имеющим большое влияние на профессиональных дипломатов), согласно которым то, что считалось рациональным в XVI или XIX веке, остается таковым и по сей день, а именно захват территорий и (военный) контроль над ними. Не стоит и говорить, насколько это отличается от действительности, где благосостояние людей преимущественно зависит от уровня развития экономики, хорошей организации и возможности применения демократических принципов во благо человека. Парадоксально, что все это происходит в период европейской интеграции и под эгидой ЕС, возникшего для сглаживания тяги к территориальным притязаниям и связанных с ними конфликтов в Европе.
Перевод Евгении Потехиной
Слободан Наумович
«Балканские мясники»: мифы и заблуждения о распаде Ю
гославии [66]
Несмотря на сравнительно небольшую временную протяженность (всего 10 лет), период, отмеченный насильственным распадом Югославии и образованием новых мелких государств на ее руинах, снискал себе нелестное реноме одной из самых трагических фаз в новейшей истории этой области на мировой карте. Мрачный смысл этого реноме, оправданный силой обстоятельств, в значительной мере усугублен манерой, в которой преподносились трагические события. Интенсивная политизация всех тем, связанных с конфликтом в бывшей Югославии как на региональном, так и на глобальном уровне, привела к тому, что большинство СМИ (или, лучше сказать, создателей общественного мнения) представили сложнейшие локальные процессы слишком упрощенно и черно-бело, что вряд ли можно расценить как положительный вклад в попытки пролить свет на истинную суть происходящего. Еще более пагубные последствия были вызваны переносом в область научных исследований откровенно пристрастного подхода, первоначально принятого определенным числом политических активистов и журналистов. Подкрепленный антинаучными и моралистическими тенденциями, ставшими столь модными в общественных науках, этот пристрастный подход не мог не перерасти в ряде случаев в грубую пропаганду под личиной научного знания.
Задачей данного эссе является выявление некоторых из «мифов и заблуждений» (myths and misconceptions, – Brubaker) в публицистических и научных работах о югославском кризисе, а также указание на ряд важных вопросов, случайно или намеренно упущенных из виду в вышеупомянутых трудах. Возможно, тем самым мы немного продвинемся в понимании сложной природы трагических событий на территории Югославии. Я бы хотел подчеркнуть, что я не столько заинтересован в подробном анализе самих работ, в которых можно найти отдельные мифы и заблуждения (ряд таких книг и текстов приведен в списке литературы), сколько в осмыслении кумулятивной логики, в рамках которой взаимная схожесть перекликающихся фактических сведений и выразительных художественных приемов, преподносимых общественности, приводит к постепенному выстраиванию всеобъемлющей и, на первый взгляд, убедительной «истины дня». Формируя общественное мнение сообразно чаяниям определенного числа предприимчивых политических деятелей, подобные «истины» начинают все существеннее влиять на серьезную и неполитизированную научную мысль и, что хуже всего, на политику заинтересованных государств и организаций.
