Никита Хрущев. Реформатор - Хрущев Сергей (полная версия книги .txt) 📗
В Москву ушла соответствующая шифровка, и вскоре был получен положительный ответ в виде Указа Президиума Верховного Совета СССР за подписью Брежнева. Привезли и запечатанный сургучными печатями сверток с наградами.
В торжественной обстановке отец вручил ордена Насеру и Амеру. Казалось, вопрос исчерпан, международный этикет и ритуал соблюдены.
Но не тут-то было.
Неожиданно начались неприятные разговоры о том, что Хрущев, мол, путешествуя за границей, самовольно раздает ордена по принципу «ты – мне, я – тебе», игнорируя при этом Президиум ЦК и Президиум Верховного Совета СССР. К этому добавлялись слухи о якобы дорогих подарках, полученных отцом от правительства ОАР.
Я долго раздумывал, останавливаться ли мне в своих воспоминаниях на подобных щекотливых моментах. Ведь это тот случай, когда ничего нельзя доказать, а любое оправдание и опровержение выглядят даже в глазах дружески настроенного читателя более чем подозрительными. Легче было бы отмолчаться. Тем не менее я решил не уходить от обсуждения возникших тем летом кривотолков. Сегодня я убежден: это была очень тонко рассчитанная акция, направленная на дискредитацию отца, подготавливавшая общественное мнение и выяснявшая расстановку сил.
Суть первой части выдвинутых впоследствии обвинений сводилась к двум пунктам. Отцу инкриминировали, что он публично объявил о награждении, не дожидаясь согласия Президиума ЦК, а кроме того, президент Насер вообще недостоин этой награды. Разобраться в справедливости первого обвинения сейчас довольно трудно. Прошло много лет, и восстановить события по часам попросту невозможно. С одинаковой легкостью через четверть века очевидцы, в зависимости от своих симпатий и антипатий, могут поддержать или отвергнуть эту версию. Мне сама проблема представляется надуманной: во-первых, и раньше бывали прецеденты, а во-вторых, министр иностранных дел и Секретарь Президиума Верховного Совета, входившие в состав делегации, а также протокол МИДа подтвердили адекватность наград. Остальное – уже детали, чисто бюрократическая процедура. Как я уже говорил, указ последовал без возражений.
Достоин или недостоин глава дружественного государства награды, соответствующей его рангу, – вопрос, на мой взгляд, обывательский. Межгосударственные отношения не строятся на базе личных симпатий или антипатий, а сообразуются с высшими национальными интересами. В таком контексте вопрос, достойны Насер и Амер звания Героя Советского Союза или нет, очевидно, некорректен. Важно другое – правильной ли была политика Советского Союза на Ближнем Востоке, направленная на поддержку арабских стран? А уж ответив на это, легко решить, нужен ли был ответный жест на награждение Председателя Совета Министров СССР высшим орденом принимающей стороны, адекватное награждение признанных в то время лидеров арабского мира.
Но логика логикой, а слухи распространяются по иным законам, и иначе расставляются акценты. Автору версии нельзя было отказать ни в уме, ни в ловкости. Чувствовался высокий профессионализм. Полагаю, что Шелепин с Семичастным задействовали в этой акции незадолго до того созданный в недрах КГБ отдел дезинформации – отдел «К».
Еще сложнее вопрос о ценных подарках. Здесь, как водится, все всё знают, никого не проведешь. Философия примитивна: все берут, а если кто-то не берет, значит, уже столько набрал, что больше некуда.
Однако же я вынужден разочаровать «доброжелателей»: ни тогда, ни раньше в нашем доме ценных подарков не хранилось. За этим следила мама. Ценности сдавались в ЦК нераспакованными или после беглого осмотра отцом. Он сам к ценным вещам и украшениям относился в высшей степени равнодушно, чем сильно отличался от Кириченко и Брежнева, которых могла привести в восторг красивая побрякушка. Куда девались эти вещи потом – не знаю. Одно время хотели устроить музей, но, памятуя о Музее подарков Сталину, отец категорически отверг предложенную идею. Все где-то оприходовалось и оседало. То и дело среди хранящихся у меня маминых бумаг попадаются описи сданных вещей.
Конечно, в доме накопилось множество адресов, сувениров, шкатулок, рисунков. Особенно много было макетов шахтерских ламп. Их дарили отцу все и по любому поводу – помнили его бывшую профессию. И сейчас с десяток таких ламп стоит у нас дома на полках. В резиденции на Ленинских горах для сувениров на первом этаже было сооружено два больших шкафа – витрины с зеркальными задними стенками. После отставки отца они остались там вместе со всем содержимым.
В условиях подготовки смены власти слух о том, что Хрущев нечист на руку, был, без сомнения, очень выгоден. Распространением его занимались те же профессионалы из КГБ. Он тщательно поддерживался, культивировался и подновлялся новыми «фактами», как только прежние переставали работать. Причем не прекратилось это и после отставки отца.
Прошло какое-то время. Тяжелые события ушли в прошлое, быт устоялся. Жил отец в Петрове-Дальнем. Для его нечастых поездок была выделена машина из кремлевского гаража. Это был «ЗИМ» выпуска конца 1940-х годов – единственный подобный автомобиль устаревшей марки во всем гараже. Там стояли машины членов Политбюро – «ЗИЛы», «Чайки», «Волги». Рассказывали, что появились «Мерседесы», «Кадиллаки», другие престижные иномарки, но сам я, впрочем, их не видел.
Водители жаловались на «ЗИМ»: старый, ломается часто, а запчастей нет, ищут по всему Союзу.
Так вот, у этого «ЗИМа» был… частный номер. В гараже использовались разные номера – и сменные, и постоянные, но государственные, и только один частный…
…Вернусь к поездке в Египет.
После торжеств в Асуане президент Насер пригласил отца на рыбную ловлю в Красном море. 15 мая на президентской яхте «Сирия», стоявшей в Рас-Бенасе. Кроме самого президента Насера, вице-президента маршала Амера и других высших руководителей Объединенной Арабской Республики, отца и членов советской делегации собрались: Президент Алжира Бен Белла, Президент Ирака маршал Ареф, Президент Йемена маршал ас-Саляль и другие «рыбаки».
На следующий день вдали от берега, журналистов и чужих ушей на яхте велись откровенные разговоры о мире и войне в регионе, о проведении согласованной политики, о будущем арабского мира, о намерениях этих стран создать федерацию. На политическом горизонте, казалось, уже маячило объединяющее всех арабов Великое арабское государство. Я упоминал, что отец относился к этой идее скептически. Не скрывал он своих опасений и здесь, но обещал всяческую поддержку новым прогрессивным режимам со стороны Советского Союза.
Рыба осталась цела, поскольку за весь день удочки забросили от силы пару раз, и то лишь затем, чтобы показать северному гостю красноморскую экзотику.
На следующий день вернулись в Асуан. Визит проходил без происшествий, в соответствии с хорошо разработанной программой.
Наконец в понедельник, 25 мая отец самолетом вернулся в Москву, а 15 июня отбыл с новым визитом в скандинавские страны. Хрущев опять отсутствовал. У тех, кто готовил его отставку, руки были развязаны. Все нити управления государством и партией сходились к ним.
На середину июля назначили четвертую сессию Верховного Совета СССР шестого созыва. На ней предполагалось рассмотреть два вопроса, которые и на искушенный взгляд не могли вызвать драмы, разыгравшейся за кулисами в период подготовки сессии.
Первым пунктом стоял вопрос о мерах по выполнению Программы КПСС в области повышения благосостояния народа: а) о пенсиях и пособиях колхозникам;
б) о повышении заработной платы работникам просвещения, здравоохранения, жилищно-коммунального хозяйства, торговли и общественного питания и других отраслей народного хозяйства, непосредственно обслуживающих население;
в) о переходе на пятидневную рабочую неделю.
Вопрос вносился Центральным Комитетом КПСС и Советом Министров СССР. Докладчиком был Хрущев. Инициатива в постановке этой проблемы принадлежала ему.
Вторым вопросом повестки дня шло утверждение указов Президиума Верховного Совета СССР. Своей привычной формулировкой, кочующей из сессии в сессию, он казался и вовсе незначительным. Однако основные страсти разыгрались именно вокруг него. На этой сессии Верховного Совета отец наконец собрался окончательно оформить решение о переходе Брежнева с поста Председателя Президиума Верховного Совета СССР в ЦК.
