De Conspiratione / О Заговоре - Карпенко В. И. (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Не получив должного отпора со стороны власти, в 1960-е годы сепаратисты действовали уже довольно агрессивно — устраивали провокации и диверсии, оскверняли православные церковные и культовые памятники, запугивали православное население. Например, в Епархиальном архиве в Призрене хранятся письма священников, которые сообщали об отъезде многих сербских семей из края, описывали их страдания. Дечанский игумен Макарий 3 апреля 1968 г. писал сербскому Патриарху Герману: «Шиптари опять показывают свою исконную ненависть к сербам. Мы находимся в более тяжелой ситуации, чем во время австрийской или турецкой оккупации. Тогда мы имели хоть какие-то права… Ежедневными стали насилие, кражи средь бела дня, унижения и преследования. Вероятно, Вы и от других слышите, что происходит в Косове с сербами» [369]. Однако для официального Белграда этих проблем словно не существовало, а те, кто все-таки осмеливался открыто обсуждать и осуждать антисербскую деятельность косовских, а фактически албанских властных структур, обвинялись в пособничестве «сербским националистам» и даже клеймились «врагами братства и единства» (своего рода аналог «врагов народа» в СССР).
В 1968 г. в крупных городах Космета и в македонских Тетове и Гостиваре произошли массовые выступления националистической албанской молодежи. Демонстранты требовали предоставить краю статус республики, принять новую конституцию, объединить территории с албанским населением разных республик. «Тем демонстрациям, — вспоминал профессор из Приштины Ф. Агани, — предшествовали так называемые конституционные дискуссии в СФРЮ. Я участвовал в них, настаивая на требованиях, которые с того времени уже постоянно повторялись: самоопределение, Косово — республика…» [370]. Служба государственной безопасности СФРЮ отмечала, что националистические настроения в Косове и Метохии ширятся, охватывая ряды интеллектуалов, студентов и школьников. В одном из сообщений МВД Сербии 1966 г., составленном на основании данных краевого отделения внутренних дел, подчеркивалось: «В средних школах, средних специальных заведениях, гимназиях и учительских школах молодежи легально преподают национализм… Враждебность растет. И таких акций в последнее время становится все больше… — организация бойкота, нападения на лиц черногорской и сербской национальности, угрозы и принуждения к отъезду с этой территории, открытые враждебные выступления в общественных местах…» [371].
Подогревали ситуацию и члены партии. Так, в буквальном смысле полуграмотные коммунисты Космета требовали равноправия языков народов и народностей в Федерации, переименования Устава края в Конституцию, определения СФРЮ как содружества равноправных народов и народностей, создания в крае Конституционного суда. Центральная власть тогда не выдержала этого натиска и уступила. В результате в конце 1960-х годов в крае было разрешено использование албанских национальных символов (фактически национальных символов Албании), созданы условия для научного и культурного сотрудничества с Албанией. Эти достижения лишь придали силы националистам, под давлением которых из края продолжали уезжать сербы и черногорцы. Неалбанские национальности были неравноправны в судах, при приеме на работу, при увольнении с работы и т. п. В результате в период с 1961 до 1980 г. из Косова и Метохии уехали 92 197 сербов и 20 424 черногорца [372].
Не стало спокойнее в крае и в 1970-е годы, хотя Конституция 1974 г. значительно расширяла права автономии в Федерации, а многие албанцы считают этот период наиболее благоприятным для развития края. Так, уже цитировавшийся Ф. Агани полагает, что время до 1981 г. было, возможно, «самым успешным периодом в нашем послевоенном развитии, но трудности и деформации оправданно или неоправданно объяснялись давлением Сербии» [373]. Академик Р. Чося также считает, что в период с 1968 до 1980 г. албанцы «более или менее свободно дышали» [374].
В этот «самый успешный период» союзный секретарь (министр) по внутренним делам СФРЮ Ф. Херлевич сообщал, что с 1974 до начала 1981 г. органами безопасности было обнаружено более тысячи человек, занимавшихся подрывной деятельностью с позиций албанского национализма. Многие из них, по его словам, были связаны с деятельностью одной из самых активных экстремистских организаций — так называемого «Красного фронта» — «проалбанской организации, которая базируется на территории западных стран, а направляется Албанской партией труда» [375].
Если до 1982 г. на территории Косова действовали четыре крупные нелегальные организации («Движение национальное освобождение Косова» (с 1981 г.), «Марксисты-ленинисты Косова» (с 1976 г.), «Красный народный фронт» (с 1978 г.) и «Марксистско-ленинская партия албанцев в Югославии» (с 1978 г.)), одни из которых выступали за присоединение к Албании, другие — за предоставление Косову статуса республики, то 7 февраля 1982 г. эти организации объединись в «Движение за албанскую социалистическую республику в Югославии». Центральный комитет в составе семи человек находился за границей. В руководство входили как старые эмигранты-диссиденты, так и молодежь из Косова, которая организовывала демонстрации, но затем бежала из страны. Движение выступало за объединение всех югославских земель, населенных албанцами, — Косова, Западной Македонии, части Санджака, части Черногории. Кстати, нелегальные организации с 1978 г. действовали и в Македонии. Среди наиболее известных — такие, как «Национальная партия труда», «Куштрим и лирис», «Дер п’р доре». В 1985 г. в Македонии была создана еще одна структура — «Организационный комитет марксистов-ленинистов в Косове» [376].
Самым дееспособным долгое время оставалось «Движение за албанскую социалистическую республику в Югославии». Эта организация выпускала свою газету, которая нелегально распространялась в Югославии, формировала краевые, окружные и местные комитеты, а также комитеты в Югославской народной армии (!). В Югославской милиции с 1984 г. был открыт канал распространения Устава организации, который был размножен в типографии Сараевского банка. Осенью 1985 г. прошла серия арестов, и 127 членов организации по всей Югославии были приговорены к различным срокам наказания — от 4,5 до 7 лет. Десятеро из арестованных были офицерами ЮНА. Они отбывали наказание вплоть до 1 декабря 1988 г., когда «за хорошее поведение» были отпущены на свободу. Вдумайтесь только в эти цифры! В период с 1981 по 1988 г. в рядах Югославской народной армии было обнаружено 225 нелегальных групп, в которые входили 1600 военных албанской национальности. В этот же период на территории Космета было отмечено около 100 случаев нападения на военные объекты и порчи военного имущества [377]. В Македонии в 1970-1980-е годы действовало 18 нелегальных албанских групп численностью 120 человек [378].
Один из организаторов акций протеста в 1981 г. Хидает Хисени вспоминал, что в 1970-е годы он «включился в общее студенческое движение», которое занималось в основном пропагандой, распространением запрещенной литературы, написанием листовок. «Это был вид постоянного движения албанцев за национальное освобождение и равноправие с другими народами в той Югославии… Я поддерживал тогда связи с группами, которые действовали в рамках "Движения за национальное освобождение албанцев"» [379]. Кстати, насчет листовок. Вот лишь один пример подобных материалов, которые активно распространялись нелегальными организациями среди жителей Косова, Метохии и Македонии.
