Почему он выбрал Путина? - Мороз Олег Павлович (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
В своем докладе Савельев не ограничивался суждениями о двух первых взрывах, он делал и другие утверждения, представлявшие бесланские события в несколько ином свете, чем они представлялись в официальных сообщениях. Вот некоторые из этих утверждений:
1. Достоверная информация о предстоящем теракте в Беслане была как минимум за три часа до захвата школы.
2. В штабах конфликт: штурмовать или вести переговоры.
3. Глава республики Дзасохов предлагал заменить детей восемьюстами чиновниками администрации и депутатами. Ему под угрозой ареста запретили ходить на переговоры.
4. Штурм не был спонтанным.
5. Решающая фаза трагедии началась 3 сентября 2004 года в 13–03 тремя практически одновременными выстрелами из огнеметов и гранатометов по спортивному залу школы.
6. Из гранатометов и огнеметов по школе стреляли многократно в то время, когда в ней находились заложники.
7. По школе также стреляли из танков и вертолетов в то время, когда в ней находились заложники.
8. Официальная парламентская комиссия, обладая этими сведениями, целиком одобрила действия оперативного штаба.
Главный вывод, вытекающий из доклада Савельева: штурм школы в Беслане был спровоцирован и начат российскими спецслужбами, применившими огнеметы и гранатометы, по команде из оперативного штаба. При этом власти представили этот штурм как «вынужденный»: он, дескать, начался лишь после того, как «боевики подорвали спортзал».
После бесланских событий немало упреков было адресовано главе республики Дзасохову: он не предотвратил… он не убедил… он не сделал то да это… Наверное, отчасти эти упреки были справедливы во всем, что случилось, есть немалая доля и его вины. В то же время Дзасохов, по-видимому, был единственным из высокопоставленных чиновников, кто по-настоящему пытался найти какой-то наиболее приемлемый, наименее кровавый выход из положения. Вот что говорилось по этому поводу в докладе Савельева:
«Реальные попытки наладить контакт с террористами (торг, переговоры и т. п.) исходили исключительно от правительства Северной Осетии и лично Александра Дзасохова. Он прибыл в Беслан 1 сентября в 10–30 утра. В 11–40 Дзасохов первый раз разговаривает по телефону с Путиным. О подробностях разговоров (с Путиным Дзасохов будет говорить еще несколько раз за эти три дня) известно мало. Тем не менее, можно предположить, что президента информируют обо всех деталях, в том числе и о предполагаемом количестве заложников, и о требованиях террористов. В свою очередь, по словам Дзасохова, Путин просит сделать «все возможное для освобождения заложников».
Однако уже в первые часы теракта речь заходит о выполнении требования террористов, звучавшего на протяжении всех трех дней, чтобы в школу пришли президент Ингушетии Зязиков, глава Северной Осетии Дзасохов, детский врач Рошаль и присоединенный к этому списку чуть позже советник Путина Аслаханов. Реакция Москвы на эти требования категорически негативная. Поступает приказ любыми способами (вплоть до ареста) остановить Дзасохова (по-видимому, имеется в виду не допустить, чтобы он встретился с террористами. О.М.). Зязиков также не появится в Беслане все эти три дня и впоследствии, оправдываясь, сошлется на указание из Москвы. Аслаханов опять-таки будет утверждать, что он вылетел в Беслан, как только получил соответствующее разрешение (было, правда, уже слишком поздно Аслаханов прибыл в Беслан около 17–00 3 сентября, то есть после штурма). Таким образом, можно сделать вывод, что реальному налаживанию переговоров помешала Москва, не допустившая приезда в Беслан высокопоставленных переговорщиков (за исключением доктора Рошаля, который официальным лицом не являлся).
Кроме того, надо учесть, что тот же Дзасохов не имел доступа в неофициальный центр управления контртеррористической операцией, который образовали заместители Патрушева, начальник Центра специального назначения (ЦСН) ФСБ, представители центрального аппарата ФСБ, других федеральных спецслужб, а также сотрудники Администрации президента».
Несмотря на противодействие Москвы, Дзасохов все же сумел предпринять какие-то конкретные шаги.
«Именно глава Северной Осетии предложил отпустить задержанных по подозрению в нападении на Назрань ингушей, сидевших на момент теракта во Владикавказском СИЗО, говорилось в докладе Савельева. Дзасохов позвал на переговоры братьев Гуцериевых и Руслана Аушева (как известно, Аушеву удалось вывести из школы и спасти двадцать шесть заложников, в том числе малолетних детей. О.М.) Дзасохов предложил террористам (через Гуцериева) обменять детей-заложников на восемьсот человек, в том числе чиновников регионального правительства и депутатов местного парламента (этому также воспрепятствовала Москва. О.М.)
По личной просьбе Дзасохова и Мамсурова (председателя парламента Северной Осетии О.М.) криминальные авторитеты Чечни и Ингушетии выходят на боевиков по мобильной связи. Дзасохов, наконец, несколько раз разговаривает с Ахмедом Закаевым, требуя от последнего привлечь к переговорам Аслана Масхадова».
В конце концов, с Масхадовым удалось договориться: он приедет в Беслан и войдет в школу. Ему гарантировали безопасность. Однако всего лишь спустя час после этой договоренности начался штурм…
Со своим «особым мнением» выступил еще один член парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане депутат Госдумы от КПРФ Юрий Иванов. В общем-то, оно совпадает с мнением Юрия Савельева. Однако Иванов сконцентрировал свое внимание на том, какую роль в бесланских событиях сыграл Путин. Он обвинил президента в том, что тот лично отдал распоряжение начать обстрел бесланской школы из гранатометов (огнеметы депутат почему-то не упоминал).
Взрывы в школе были спровоцированы спецслужбами, они стреляли из гранатометов, заявил Иванов 5 февраля 2007 года на встрече с западными журналистами.
По словам Иванова, российское руководство не хотело допустить, чтобы в переговоры с боевиками вступил лидер чеченских сепаратистов Аслан Масхадов, опасаясь, что ему удастся уговорить их сдаться. Если бы это случилось, сказал Иванов, Путин «потерял бы лицо».
Вместе с тем, как писала западная пресса, Иванов уверен: спецслужбы не стали бы штурмовать школу, не получи они приказ свыше.
С моей точки зрения, заявил депутат, приказ мог отдать только один человек президент России Путин. Авторитарная система в России такова, что никакой региональный начальник не возьмет на себя приказ о начале штурма такого масштаба.
Одна из главных мер, необходимость которой будто бы вытекала из бесланских событий, оказалась совершенно неожиданной: Путин отменил прямые выборы глав регионов, заменил их фактическим назначением этих чиновников. Спрашивается, какое отношение такая мера имела к укреплению безопасности и борьбе с террористами? Вроде бы абсолютно никакого. Ладно бы еще главной виновницей в массовой гибели детей была признана республиканская власть… Тогда можно было бы сказать: вот видите, население выбирает черт знает кого, отсюда и происходят все беды. Однако, как уже говорилось, именно глава Северной Осетии проявил себя в Беслане вполне достойно, в отличие от многих других руководящих чиновников. Дело, разумеется, было в другом: Путин просто вознамерился использовать очередной трагический случай на Северном Кавказе как повод для достройки любимого своего детища «вертикали власти». Психологически это было очень удобно: россияне пребывают в шоке от случившегося в Беслане, и мало кто станет задумываться, какая, собственно говоря, связь между укреплением безопасности и заменой выборов региональных руководителей их назначением из Кремля раз заменяют, значит так оно и надо, начальству видней.
…Довольно символично, что закон, меняющий порядок избрания губернаторов, фактически заменяющий выборы назначением, Путин подписал 12 декабря 2004 года в День Конституции, когда этот день в последний раз был выходным. Предпринятое Путиным превращение его в рабочий день, как и подписание упомянутого закона, в общем-то, идущего в разрез с Конституцией, ярко показывало его пренебрежительное отношение к Основному закону.
