От лжекапитализма к тоталитаризму! - Антонов Михаил Алексеевич (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Как Великая депрессия 1930-х годов на Западе привела к новому социальному контракту, так и этот азиатский кризис должен подтолкнуть страны Азии к современной экономике, в большей мере социально ориентированной.
В Южной Корее был более высокий жизненный уровень населения, чем в других странах Юго-Восточной Азии. Но кризис ударил по малому и среднему бизнесу, банкротства перекинулись на чэболы, и спад охватил всю экономику. За год экономика РК скатилась с 11-го места в мире на 17-е, душевой ВВП сократился почти вдвое. Население РК, привыкшее к непрерывному экономическому росту в течение многих лет, испытало настоящий шок. Число полностью безработных превысило 2 миллиона человек, но к этому надо добавить занятых не полную рабочую неделю, а также женщин, вернувшихся с производства и ставших домохозяйками, естественно, не получающих зарплату. С учётом членов семей без средств к существованию осталась почти четверть населения страны. Давно не знала Южная Корея такого количества самоубийств (причём нередко кончали с собой целыми семьями), а те, кто сохранил работу, согласны на замораживание и даже на существенное снижение зарплаты.
На Западе сложилась определённая «культура безработицы», создана система социального обеспечения. А для современного поколения южнокорейцев это абсолютно новый феномен. А чтобы создать систему социального обеспечения, нужны усилия, средства — и прежде всего возобновление экономического роста. В обстановке страданий миллионов людей возникли социальные конфликты.
Для Южной Кореи этот кризис особенно чувствителен, год назад, в 1996-м, страна была принята в Организацию экономического развития и сотрудничества, объединяющую наиболее развитые страны мира, и вот теперь она получает унизительную помощь от МВФ.
Народ Южной Кореи крайне отрицательно относился к иностранным инвестициям. А страны Запада упорно добивались большей открытости южнокорейской экономики, особенно банковского, финансового секторов, рынка услуг и недвижимости. И население, и власть упорно сопротивлялись захвату компаниями Запада национального достояния Кореи. И вот теперь правительство вынуждено «перевоспитывать» народ, убеждать его, что захват национального достояния иностранцами — это хорошо.
Западные консультанты видят одну из причин снижения конкурентоспособности южнокорейской экономики в «негибкости» рынка рабочей силы, в частности, в распространении в чэболах пожизненного её найма. Реорганизация чэболов, на которой они настаивают, должна ещё более увеличить безработицу. Правительство уже предоставило ряду крупных корпораций право временно увольнять рабочих в период спада производства.
А тут ещё в дополнение к кризису — воздействие охватившей всю планету глобализации. Исследователи отмечали, что в мире, особенно в слабо развитых странах, широко распространено мнение, будто глобализация и либерализация торговли противоречат национальным интересам этих стран. Кризис в РК подтвердил эти опасения.
Ещё более мрачную, но в то же время и поучительную, картину кризиса экономики РК нарисовал упомянутый сборник «Корея на рубеже веков». Эффективность экономики, ориентированной на экспорт, зависит от своевременной адаптации к каждому новому витку научно-технической революции. А РК оказалась в сложном положении. Рост зарплаты повысил стоимость её продукции. С развитыми странами РК конкурировать не могла — у тех раньше появлялись новые технологии. А с другой стороны, её конкурентами становились страны Юго-Восточной Азии, в которых зарплата оставалась нищенской. Южная Корея оказалась в тисках между самыми развитыми и развивающимися странами.
В 1995 году РК вступила во Всемирную торговую организацию, а это обязало её переводить экономику на международные стандарты, в частности, снизить таможенные барьеры.
В конце 1997 года задолженность 30 самых крупных чэболов в 5 раз превысила их собственный капитал, а по западным нормам уже при превышении в 1,5–2 раза банки перестают выдавать кредиты таким компаниям. Внешняя задолженность РК превысила 150 миллиардов долларов. Началось бегство капитала из страны, посыпались требования немедленно вернуть краткосрочные долги (а на их долю приходилось 55 процентов общей суммы долгов), резко обесценилась валюта — вон, снизились цены на экспортируемую продукцию и возросли цены импортных товаров. В этих условиях РК в конце ноября 1997 года обратилась за помощью к Международному валютному фонду. МВФ оказал помощь (всего было привлечено кредитов на 58 миллиардов долларов), но за неё пришлось заплатить очень дорого.
МВФ потребовал снизить темпы роста экономики РК до 2–2,5 процента в год; ликвидировать 14 (оказавшихся в самом сложном положении) из 30 банков; повысить ставку по кредитам до 20 процентов годовых (а это неминуемо приведёт многие фирмы к банкротству); разрешить повышение доли иностранного капитала в капитале корейских компаний с 26 до 55 процентов; облегчить условия приобретения акций корейских компаний иностранцами; обеспечить прозрачность деятельности корейских компаний. Всё это не что иное, как установление контроля западного капитала над экономикой РК.
С особой ненавистью западный капитал уничтожал ростки корпоративного начала в экономике РК:
«Под нажимом МВФ правительство страны отказалось от системы пожизненного найма и предоставило предприятиям право увольнять рабочих и служащих по своему усмотрению».
Результаты не замедлили сказаться:
«…армия безработных увеличилась за год до 2 миллионов человек, что составило 7 процентов экономически активного населения, тогда как раньше этот показатель не превышал 2–2,5 процента. Резко сократилось и личное потребление: в течение 1998 года оно уменьшилось на 28 процентов. Это было самое большое снижение среди азиатских стран, затронутых кризисом… В 1998 году закрылась на неопределённый срок 51 больница, вследствие стремительного роста цен на медикаменты, которые ввозятся из-за рубежа. Около 300 тысяч школьников средней и полной средней школы вынуждены были сообщить администрации, что их родители не в состоянии внести плату за обучение. Взлетели вверх цены практически на все товары, особенно на товары повседневного спроса. Значительно выросли тарифы на транспортные услуги.
Кризис больно ударил по мелкому и среднему бизнесу, последовала серия банкротств, крупные фирмы стали свёртывать производство».
Доля лиц, относивших себя к низшим социальным слоям, увеличилась с 11, 8 процента в 1994 году до 23, 7 в 1998-м.
А вот то, что произошло дальше, наверное, могло случиться только в Корее:
«Очевидно, что расплачиваться за недальновидную политику госбюрократии и местных монополий будут рядовые налогоплательщики. Именно им пришлось затянуть пояса, к чему их призвала государственная администрация. Преодоление кризиса неминуемо ведёт к дальнейшему социальному расслоению общества — в таких ситуациях богатые становятся богаче, а бедные — беднее. Социальная поляризация общества всегда оборачивается ростом социальной напряжённости. Однако в РК произошёл всплеск национально-патриотических настроений. Администрация, деловые круги и профсоюзы после долгих переговоров в конечном счёте достигли компромисса по поводу замораживания зарплаты, увольнений и забастовок.
Общественные организации начали сбор средств в государственную казну. К марту 1998 года было собрано 220 тонн золотых изделий на сумму 2210 миллионов долларов. В этой кампании приняло участие около 17 процентов экономически активного населения»
, даже парламентарии отказались от индексации своего денежного вознаграждения (могла ли пойти на такой шаг Государственная дума РФ?)
.Урок азиатского кризиса — в том, что финансовые структуры стран Юго-Восточной Азии — самое слабое звено международной финансовой системы. Это обстоятельство уловил международный спекулятивный капитал, который, сыграв на понижении курса национальных валют, спровоцировал финансовый кризис. Появилась возможность скупать акции местных фирм за бесценок, получая значительный барыш, а после относительной стабилизации выступить уже в качестве их продавца по более высоким ценам.
