В поисках потерянного разума, или Антимиф-2 - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
«По данным Управления общего снабжения ГУЛАГа, на довольствии в местах заключения состояло без малого 16 миллионов - по числу пайкодач в первые послевоенные годы».
Шестнадцать миллионов… страшная цифра. Это больше, чем население сегодняшней Москвы. Поверив в то, что в лагерях ГУЛАГа находилось 16 млн. человек, можно дальше поверить во что угодно. Поневоле согласишься со всеми обвинениями в адрес советской власти, поневоле согласишься с тем, что коммунисты поклонялись сатане и приносили ему человеческие жертвы. Но, к счастью, в стране еще остались высокопрофессиональные ученые-историки, которые не дают шарлатанам окончательно зарваться. Крупнейший в нашей стране специалист-исследователь репрессий, кандидат исторических наук, Виктор Николаевич Земсков - один из них. В 1989 году, во исполнение директивы Политбюро во главе с М. Горбачевым, РАН поручила ему прояснить вопрос о реальном числе жертв сталинских репрессий. Земсков дотошнейшим образом обработал колоссальный объём информации по данному вопросу. Его научные труды получили на Западе широчайшую известность и в своё время воспринимались там как сенсация. Результаты его исследований не оставили камня на камне от псевдоисторических изысканий идеологов холодной войны. Сразу сделаем оговорку, Земсков не является сталинистом и не принадлежит к лево-патриотической оппозиции.
В России В. Земсков также пользуется высоким авторитетом в научной среде, но, к сожалению, широким массам народа он не известен. Его не приглашают на телевидение, у него крайне редко берут интервью. Демократическим манипуляторам, промывающим людям мозги, крайне невыгодно, чтобы люди, наконец, узнали правду о репрессиях из уст специалиста, а не купленных с потрохами журналистов. Однако, благодаря Internet, всё же информационная блокада не является тотальной, и в сети есть основные научные труды Земскова. Их публикация в нашем издании выходит за рамки формата, поэтому здесь мы опубликуем лишь краткий ответ Земскова Антонову-Овсеенко с тем, чтобы читатель имел представление о чистоплотности антисоветских идеологов. Итак, предоставим слово В. Земскову:
«В списке лиц, пользовавшихся этим документом (о 16-ти млн. заключённых. Прим. редакции), фамилия Антонова-Овсеенко отсутствует. Следовательно, он не видел этого документа и приводит его с чьих-то слов, причем с грубейшим искажением смысла. Если бы А.В.Антонов-Овсеенко видел этот документ, то наверняка бы обратил внимание на запятую между цифрами 1 и 6, так как в действительности осенью 1945 г. в лагерях и колониях ГУЛАГа содержалось не 16 млн., а 1,6 млн. заключенных.»
Антонова-Овсеенко поймали на вранье и еще каком! Налгал ни больше ни меньше, в десять раз! Вот так и берутся цифры о десятках миллионов репрессированных, расстрелянных и так далее. Вместе с. тем, мы бы не хотели, чтобы у читателя возникла мысль о том, что отрицается сам факт массовых репрессий как таковой. Нет ни малейших сомнений в том, что репрессии, безусловно, имели место, но их масштабы значительно преувеличены антисоветской пропагандой, доказательством чего и является эта статья.
Искусственность советской системы
В числе множества антисоветских постулатов особое место занимает утверждение о том, что общественно-политический строй, установившийся в России после Революции, не является логическим продолжением предыдущей истории нашей страны, а напротив, социализм был неким разрывом непрерывности, сбоем, случайным историческим зигзагом. Очевидно, что эта точка зрения тесно связана с концепцией о столбовой дороге цивилизации. Нередко приходится слышать, что культура России, начиная с Петровских времен и вплоть до 1917 года, стремительно сближалась с западной культурой, но Революция оборвала этот естественный и прогрессивный процесс. Давайте проверим, а так ли это.
Хорошо известно, что в западном обществе люди «атомизированы». Иными словами, если исключить родственные связи, то граждане такого общества связаны между собой и с государством, прежде всего, цепочкой отношений купли-продажи.
«Я никому ничего не должен, кроме денег. Государству я должен платить налоги и больше ничего», - типичное кредо обывателя западного общества.
Осознание личной ответственности за судьбу своего государства и чувство долга перед соотечественниками в значительной степени утрачены. Личная свобода превыше всего остального. Объединяться таких людей заставляет материальный интерес и рациональный расчет, а не чувство товарищества или сопричастность какому-нибудь великому делу. Конечно, в современном западном обществе есть и существенные отклонения от описанных особенностей его бытия, но в данном случае нас интересуют именно наиболее характерные черты западного общества.
Изложенный выше принцип накладывает сильный отпечаток на всё западное жизнеустройство. Когда граждане СССР приезжали в Европу, их удивляло наличие в квартирах индивидуальных счетчиков расхода воды, газа, тепла. За высшее образование там тоже платят из своего кармана, либо сразу, либо взяв кредит. Медицинская страховка тоже оплачивается из своих личных заработков и так далее. Западный человек давно привык в индивидуальном порядке платить за те услуги, которые, по мысли советского человека, бесплатны, то есть оплачены всем обществом. Если у западного человека вдруг возникает необходимость поменять страну проживания, то он просто не понимает, какие такие препятствия кто-нибудь, и в частности государство, может ему чинить. Ведь он никому ничего не должен, в том числе и государству, а если должен, то после того, как он рассчитается с долгами, никто не имеет права его удерживать. И это справедливо и логично.
А теперь давайте вспомним, что исторический путь России проходил в условиях, мягко говоря, не способствующих индивидуальному выживанию и разделению людей на «атомизированных» индивидов, связанных между собой прежде всего отношениями купли-продажи. Необходимость тяжелого труда в русской деревне в нашей суровой северной стране способствовала поддержанию общинного землепользования. Необходимость отражать постоянные нападения внешних агрессоров способствовала становлению жесткой модели государственности. После Революции суть системы российской государственности не изменилась, ибо не изменились условия бытия России, а возможности внешней агрессии, угрожающие самому существованию страны, только многократно возросли. Это вылилось, в конце концов, в агрессию со стороны фашистской Германии. Советские люди не смогли бы одержать победу в той великой войне, если бы в нашей стране сложился бы такой же тип человека, что и в Западной Европе. То есть тип, объединяющийся с себе подобными только ради наискорейшего достижения индивидуальных, сугубо материальных целей. Граждан Германии объединила фашистская идея, так как она показала возможность скорейшего индивидуального обогащения для каждого из них за счет уничтожения и ограбления других, якобы неполноценных народов, и давала оправдательный повод для этого в виде расистской теории. Русских же людей в той войне объединила идея сплочения ради выживания и сохранения своего образа жизни, а также спасения всего остального мира от коричневой чумы. Стремление отдать все ради великого общего дела мобилизовало все имевшиеся ресурсы страны для достижения победы над врагом, который никогда не обладал такой возможностью концентрации ресурсов ради достижения одной цели. Ибо индивидуалисты никогда не способны отдать последнее ради общего блага. Российская цивилизация шла по пути уменьшения страданий для всех, в то время как западная цивилизация пошла по пути увеличения наслаждений для тех, кто за них способен заплатить. Различная этика породила коренные различия во всех сферах жизнеустройства. Русским людям проще и надежнее, с точки зрения обеспечения всех основных потребностей, было жить как одна семья в одном большом соборном государстве. Отвечая на вызов времени, наш народ в кратчайшие по сравнению с Западом сроки, построил в России могучую индустриальную цивилизацию. Однако такое стало возможным именно потому, что технические системы и главные системы жизнеобеспечения были способны эффективно работать, только обеспечивая потребности всех граждан страны, а не по отдельности и в зависимости от платежеспособности. Конечно, это приводило к некоторой потере в индивидуальном комфорте столь важном для западного человека. Для скорейшего индустриального и технологического рывка все талантливые люди должны были получить возможность учиться в высшей школе, а не только те, кто может заплатить за обучение.
