Русский эксперимент - Зиновьев Александр Александрович (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
В капиталистическом обществе доминирует экономический подход к производственной деятельности людей, в коммунистическом — социальный. Они не совпадают. Коммунизм имеет более высокую степень социальной эффективности сравнительно с капитализмом, но более низкую степень экономической эффективности. Социальная эффективность экономики характеризуется многими факторами. Среди них — способность существовать без безработицы и без ликвидации экономически нерентабельных предприятий, сравнительно легкие условия труда, способность ограничивать и вообще не допускать избыточные предприятия и сферы производства, не являющиеся абсолютно необходимыми, способность сосредоточивать большие средства и силы на решении исторически важной задачи, милитаризация страны и другие.
Коммунистическим предприятиям нет необходимости быть рентабельными экономически, достаточно быть социально оправданными. Они должны удовлетворять в первую очередь внеэкономическим требованиям. Их судьба зависит от решений управляющих органов. С чисто экономической точки зрения все сто процентов коммунистических предприятий, взятых по отдельности, являются нерентабельными. И все же они существуют. Какие из них считать экономически нерентабельными, это решают управляющие органы, а не конкуренция.
Плановость коммунистической экономики вызывала особенно сильное раздражение на Западе и подвергалась всяческому осмеянию. А между тем совершенно безосновательно. Коммунистическая экономика имеет свои очевидные недостатки. Но причина их — не плановость как таковая. Наоборот, плановость позволяла хоть в какой-то мере удерживать эти недостатки в терпимых рамках, сдерживать другие негативные тенденции, преодолевать трудности.
В чем состоит суть планирования экономики? Это не субъективный произвол высших властей. Планирующие органы исходят из того, что уже имеется в наличности, каковы возможности существующих предприятий. А при планировании новых затрат они исходят из реальных потребностей страны. Их можно критиковать за то, что они плохо справляются со своими обязанностями. Но это не есть основание для ликвидации самой системы планирования. Последняя есть средство сохранения единства общества, ограничения коммунальной стихии и тенденции к хаосу.
Разрушение планово-командных принципов и централизованного управления в экономике было равносильно полному краху коммунистической экономики и засилию экономики преступной, что привело к экономическому краху страны вообще. Как бы плохо советская экономика ни функционировала с точки зрения критериев западной экономики, она все-таки как-то работала. Если бы она была действительно безнадежна, западные организаторы Холодной войны, заинтересованные в разгроме Советского Союза, ни в коем случае не стали бы вместо нее навязывать некую «рыночную экономику», якобы способную поднять Советский Союз до уровня стран Запада. Не такие же они идиоты, чтобы вытаскивать заклятого врага из пропасти. Они стремились столкнуть его в пропасть, всячески дискредитируя вполне жизнеспособную экономическую систему Советского Союза.
Экономика и управление. Теперь принято считать, будто государство в коммунистическом обществе оказалось неспособным управлять экономикой. Я отвергаю это мнение как совершенно необоснованное и идеологически тенденциозное. Если принять во внимание то, в каких условиях советскому государству приходилось действовать, и краткий срок его жизни, то с гораздо большими основаниями можно утверждать противоположное, а именно — способность коммунистического государства управлять экономикой.
В той ситуации, какая сложилась в Советском Союзе, дело обстояло не так, будто экономика вступила в кризисное состояние, и это послужило одной из причин кризиса государства, а так, что государство вступило в состояние кризиса, что послужило основной причиной кризиса экономики.
Опыт советского общества обнаружил еще один аспект во взаимоотношениях государства и экономики, который не так развит и заметен в обществах иного типа, а именно — способность коммунистического государства использовать экономику как средство управления массами людей. В наше время эта способность получила сильнейшее развитие в западной государственности, в особенности — в отношениях западных стран с другими странами планеты.
Догонять или не догонять Запад. Идеологи коммунизма, не имевшие ни малейшего представления о том, каким будет реальный коммунизм, были искренне убеждены в том, что коммунизм обладает неограниченными способностями к прогрессу и быстро превзойдет капитализм в сфере экономики. С первых же дней существования Советского Союза был выдвинут лозунг догнать и перегнать передовые капиталистические страны в сфере экономики. В сталинские годы этот лозунг казался реальным. Тогда все начинали с нуля, и в процентном выражении успехи страны производили ошеломляющее впечатление. А «железный занавес» позволял создавать такое впечатление о ситуации на Западе, что массы советских людей невольно поверили в пропагандистские лозунги.
В послевоенные годы наступило отрезвление. После идиотских хрущевских экспериментов советское руководство фактически отказалось от идеи «догнать и перегнать». Это, однако, не избавило от необходимости так или иначе считаться с Западом. Потребности обороны вынуждали тягаться с Западом в сфере науки и технологии. Это ставило его в невыгодное положение и вынуждало на действия, чуждые природе коммунизма. Требовалось также улучшать жизненные условия населения. А Запад породил в этом отношении колоссальные соблазны, заражая ими население Советского Союза.
Но как бы то ни было, советское руководство нашло естественный выход из положения. Во-первых, оно создало свой мировой экономический регион, отношения внутри которого базировались не на принципах западной экономики, а скорее на принципах взаимных услуг. Во-вторых, в самом Советском Союзе отрасли науки, техники и экономики, имевшие особо важное значение, выделились из общей среды, получили особо привилегированные условия и фактически образовали экономику высшего уровня. Это позволило Советскому Союзу во многих отношениях быть на уровне мировых стандартов и даже кое в чем превосходить их. Во всяком случае, Советский Союз стал второй сверхдержавой планеты. Одно это отвергает категорически утверждение, будто коммунистическая экономика потерпела крах в силу внутренней несостоятельности. Она не могла соревноваться с западной экономикой в чисто экономическом отношении (была неконкурентоспособной), но она вполне справлялась с задачей обеспечения населения страны на некотором уровне (кстати сказать, не таком уж низком!) и с задачей обороноспособности страны.
Ночные разговоры
Они разговаривали далеко за полночь, а порою до рассвета. Разговаривали хаотично. Но в хаосе слов так или иначе проявлялись организующие, почти навязчивые вопросы: что мы имели, что потеряли, почему потеряли, что приобрели, куда движемся. Их итоговые мысли были в основе противоположны. Философ осознал, что вся его мудрость, приобретенная ценой целой жизни, оказалась суемудрием. Жизнь прошла впустую. Писатель убедился в том, что был на верном пути, что он ценой жизни пришел к ясному пониманию реальности, но что его понимание никому не нужно и никому не понятно. Жизнь прошла впустую. Один испытывал чувство вины как соучастник лжи укрепления страны, другой — как соучастник истины разрушения. Один примирился со всем и доживал по инерции. Другой восстал против всего и доживал с мыслью о своей последней баррикаде. Но и он уже не верил в возможность такой баррикады и лишь по инерции дописывал книгу своей не нужной никому жизни. Дни обоих были сочтены.
Ф: Знаешь, у меня такое впечатление от наших бесед, будто мы рассчитались со всем земным и теперь уходим в Небытие, по русскому обычаю болтая о том о сем по дороге.
П: Так оно и есть. Весь наш народ уходит в Историческое Небытие, захламляя мусором словоблудия оставляемый после себя путь.
