Предложенные пути к свободе (ЛП) - Рассел Бертран Артур Уильям (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
На этой ступени рабочие образуют рассеянную по всей стране и раздробленную конкуренцией массу. Сплочение рабочих масс пока является ещё не следствием их собственного объединения, а лишь следствием объединения буржуазии, которая для достижения своих собственных политических целей должна, и пока ещё может, приводить в движение весь пролетариат…
Столкновения между отдельным рабочим и отдельным буржуа всё более принимают характер столкновений между двумя классами. Рабочие начинают с того, что образуют коалиции (профессиональные союзы) против буржуа; они выступают сообща для защиты своей заработной платы. Они основывают даже постоянные ассоциации для того, чтобы обеспечить себя средствами на случай возможных столкновений. Местами борьба переходит в открытые восстания.
Рабочие время от времени побеждают, но эти победы лишь преходящи. Действительным результатом их борьбы является не непосредственный успех, а всё шире распространяющееся объединение рабочих. Ему способствуют все растущие средства сообщения, создаваемые крупной промышленностью и устанавливающие связь между рабочими различных местностей. Лишь эта связь и требуется для того, чтобы централизовать многие местные очаги борьбы, носящей повсюду одинаковый характер, и слить их в одну национальную, классовую борьбу. А всякая классовая борьба есть борьба политическая. И объединение, для которого средневековым горожанам с их проселочными дорогами требовались столетия, достигается современными пролетариями, благодаря железным дорогам, в течение немногих лет.
Эта организация пролетариев в класс, и тем самым — в политическую партию, ежеминутно вновь разрушается конкуренцией между самими рабочими. Но она возникает снова и снова, становясь каждый раз сильнее, крепче, могущественнее. Она заставляет признать отдельные интересы рабочих в законодательном порядке, используя для этого раздоры между отдельными слоями буржуазии…
Жизненные условия старого общества уже уничтожены в жизненных условиях пролетариата. У пролетария нет собственности; его отношение к жене и детям не имеет более ничего общего с буржуазными семейными отношениями; современный промышленный труд, современное иго капитала, одинаковое как в Англии, так и во Франции, как в Америке, так и в Германии, стёрли с него всякий национальный характер. Законы, мораль, религия — всё это для него не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы.
Все прежние классы, завоевав себе господство, стремились упрочить уже приобретённое ими положение в жизни, подчиняя всё общество условиям, обеспечивающим их способ присвоения. Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив свой собственный нынешний способ присвоения, а тем самым и весь существовавший до сих пор способ присвоения в целом. У пролетариев нет ничего своего, что надо было бы им охранять, они должны разрушить всё, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную собственность.
Все до сих пор происходившие движения были движениями меньшинства или совершались в интересах меньшинства. Пролетарское движение есть самостоятельное движение огромного большинства в интересах огромного большинства. Пролетариат, самый низший слой современного общества, не может подняться, не может выпрямиться без того, чтобы при этом не взлетела на воздух вся возвышающаяся над ним надстройка из слоёв, образующих официальное общество».
Коммунисты, заверяет Маркс, за пролетариат в целом — то есть, они интернациональны.
«Коммунистов упрекают, будто они хотят отменить отечество, национальность. Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то, чего у них нет».
Первейшая задача коммунистов — завоевание власти пролетариатом. «В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности».
Материалистическое понимание истории проясняет антихристианскую суть коммунизма.
«Обвинения против коммунизма, выдвигаемые с религиозных, философских и вообще идеологических точек зрения, не заслуживают подробного рассмотрения. Нужно ли особое глубокомыслие, чтобы понять, что вместе с условиями жизни людей, с их общественными отношениями, с их общественным бытием изменяются также и их представления, взгляды и понятия, — одним словом, их сознание?»
Отношение же Манифеста к государству не совсем понятно. С одной стороны, «современная государственная власть — это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии». Но всё равно трудящиеся не должны гнушаться ею пользоваться — это первый шаг революции.
«Мы видели уже выше, что первым шагом в рабочей революции является превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии. Пролетариат использует своё политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс, и возможно более быстро увеличить сумму производительных сил».
Первейшей политикой Манифест признаёт усиление действующего государства, но по мере завершения социалистической революции государство в нынешнем понимании должно погибнуть. У Энгельса при захвате пролетариатом власти настанет «конец классовым различиям, классовым противоречиям и государству как таковому». Значит, государственный социализм и диктатуру пролетариата хоть и можно вытянуть из планов Маркса и Энгельса, ставить им в вину апологию государства всё же нельзя.
Завершается Манифест призывом рабочих к борьбе под знамёнами коммунизма.
«Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путём насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед коммунистической революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Во все великие европейские страны, кроме России, революция пришла вскоре после издания Манифеста коммунистической партии. Однако лишь во Франции она затрагивала экономическую систему общества и была международной. Во всех иных странах революцию вдохновляла национальная идея. Приходя в себя, сильные мира сего позднее разжигали межнациональную вражду, крепились и вооружёнными силами вконец заглушали краткий триумф революционеров. Мир не был готов к идеям Манифеста, однако авторы выхолили ростки социалистического движения во всех странах. Дали ему силу влиять на государства, вдохновили русскую революцию и, кто знает, не воплотятся ли последние строчки сочинения во вселенском единении трудящихся.
Пламенные тезисы Манифеста Маркс материализовал в увесистых построениях «Капитала». Существенно обогащена теория прибавочной стоимости, призванная объяснить конкретный механизм капиталистической эксплуатации. Сама по себе теория мудрёна и едва ли складна. Скорее тут поэма, в которой Маркс абстрактной лексикой воплощает свою ненависть к строю, перерабатывающему человеческие жизни в прибыль. Суть не в бесстрастном анализе, а в духе его. Критика теории прибавочной стоимости потребует привлечения сложных, чисто экономических абстракций, оторванных от оценки степени истинности социализма. Мой том такое не вместит. По мне, лучшие места «Капитала» там, где Маркс копается в экономических примерах: познания философа поистине энциклопедические. Через них он по капле вливает в учеников непримиримую и неугасающую ненависть, воспитывает их доблестными солдатами на полях классовой борьбы. Приводимые Марксом факты малоизвестны сытым людям, эти факты ужасают и заставляют содрогнуться от потворствующего им строя. Даже несколько Марксовых примеров объясняют озлобленность социалистов.
