Портреты гомеопатических препаратов, ( часть 2) - Култер Кэтрин Р. (полная версия книги TXT) 📗
Однако, оказавшись однажды в таком положении, человек типа Staphysagria начинает чувствовать себя неловко и старается вернуться в прежнее состояние: надев на себя «мантию негодования», он возвращается к своей обычной «власянице мученичества» и, хотя и без особой готовности, меняет свою вновь обретенную эмоциональную свободу на прежнее заточение в молчаливом страдании.
Но негодование — это палка о двух концах. Являясь словесным суррогатом мести для тех, кто бессилен отомстить действием, оно действительно уменьшает первоначальную обиду, которая в противном случае может не найти никакого выхода или формы выражения. Также существенно и то, что чувство негодования облегчает первоначальную, самую сильную и наиболее разрушительную для организма боль от нанесенной человеку обиды. Следовательно, замена мести и суррогатные эмоции являются важными защитными мерами, которые Staphysagria усовершенствовала до уровня искусства. Но «выпускание пара» возмущёнием может служить лишь временной мерой. Человек вскоре должен перейти к более позитивным эмоциям. Если он слишком долго возмущается, как это часто наблюдается в патогенезе этого типа, то всё возрастающая концентрация отрицательных эмоций начинает брать своё, истощая эмоциональную и физическую энергию, затемняя понимание действительности и ослабляя нравственные стороны («Разум его очень сильно ослаблен, у него нет желания разговаривать, не расположен думать, безразличен ко всему окружающему, как будто бы разум его умер… не расположен к серьезной работе», Ганеман).
Staphysagria — это одно из самых мощных средств для выведения пациента из этого состояния (третья стадия), предотвращая таким образом более серьезные эмоциональные и психические нарушения.
Как раз подходящим примером в этом отношении был восемнадцатлетний мальчик, страдавший от жестоких пузырчатых прыщей, шелушащихся век, депрессии, слабости, — два последних симптома развились, вероятно, на почве длительного возмущёния обстановкой в семье. Он был старшим и, по его собственному мнению, самым нелюбимым ребенком — послушный, обязательный, всегда с охотой помогавший младшим детям, но не ценимый, не понятый и не способный оправдать ожиданий родителей. В результате он не смог ни развить свои способности, ни выработать чувство собственной ценности, и его негодование против его более удачливых соперников-братьев и сестер и особенно против его экстравертного и удачливого отца постоянно усиливалось. Таким образом, объект его прошлой любви и восхищения стал центром его бессильной ярости, причиной всех его бед и разочарований. Кроме того, поскольку его негодование было отражением несуществующей родительской вины, хотя они обращались с ним с прежней обычной любовью и уважением, он чувствовал себя потрясенным и был в замешательстве от того, что не способен себя вести соответствующим образом.
Ему была прописана Staphysagria 200, 1M, 10М и 50M по две дозы каждой потенции для приема по одной дозе в один раз по возрастающим концентрациям (метод, предложенный Кентом) с шестинедельным интервалом. Прошел не один месяц, прежде чем его кожа очистилась, но его отношение к окружающим существенно изменилось уже после третьей дозы. Теперь ребенок был способен принять без чувства вины и страха нормальное для юноши отношение родителей, критику в его адрес и сам рассказал: «Теперь я понимаю, что мне было необходимо негодование как разрядка от моих личных неудач и неуверенности, а мой отец был самым очевидным и удобным «козлом отпущения» для этой внутренней потребности».
Точно так же, как Arsenicum album нужно о ком-нибудь беспокоиться для того, чтобы заполнить эмоциональный вакуум, а Natrum muriaticum — горе, так для Staphysagria требуется негодование.
Другими словами, возмущёние этого юноши трансформировалось в признание взрослого человека о том, что ему необходимо было пройти через родительское порицание, чтобы обрести свою собственную личность и независимость, и что для того, чтобы произошло необходимое освобождение, детская идеализация родителей должна уступить место более зрелому одобрению. Возможно, без помощи Staphysagria у него не хватило бы ни эмоциональной энергии, ни ресурсов сознания, чтобы принять эти конструктивные мысли как должное и настолько тонко разобраться в ситуации. Скорее всего, он бы надолго погряз в нездоровых мелочных обидах и вряд ли бы выбрался из них, уже став взрослым.
Следовательно, это лекарство часто помогает избавиться от подавленного негодования юноши против любимого брата или сестры (будь причина реальной или воображаемой) или против какого-нибудь авторитетного лица, а также от чувства вины к родителям и от страха, сопровождающего его стремление к эмоциональной независимости. Это видно по его характерной грубости в разговоре, сверхчувствительности к любому замечанию: перенесенная внутрь агрессивность легко превращается в депрессию (так же, как и Natrum muriaticum).
Проанализировав природу негодования Staphysagria как такового, сравним теперь эту эмоцию с негодованием у некоторых других препаратов, рассмотренных ранее в этой работе. Негодование — это прекрасная эмоция для своего рода дифференцирования, потому что, будучи многогранной, её картина («воздействие») будет изменяться в соответствии с характером разных конституциональных типов.
В «Реперториуме» Кента под рубрикой «Негодование» Arsenicum album — одно из трех лекарств и стоит на втором месте после Staphysagria, которая в единственном числе отнесена к самой высокой третьей ступени. Оба этих типа «надменны» и «критичны» (Кент) в выражении этой эмоции: Staphysagria, чрезвычайно чувствительная к высокомерию других, может быть необычайно высокомерна и сама. И что ещё более важно, они бывают особенно унижены своими собственными недостаточно продуманными действиями или недостатком понимания и, таким образом, подтверждают наблюдение Ганемана: «огромное возмущёние по поводу вещей, сделанных другими, а также и ими самими».
Такой вид негодования обычно проявляется в следующей знакомой ситуации. Пациент является уважаемым лицом и занимает высокую должность. Он рекомендует молодого человека своей фирме или организации и назначает его своим помощником. После этого молодой коллега начинает интриговать, совершает различные манипуляции и подрывает авторитет старшего. Последний совершенно справедливо чувствует возмущёние («Неблагодарный! И это после всего, что я для него сделал!»), но особенно возмущается своим собственным неправильным суждением. Возмущёние усиливается его уязвленным самолюбием, и это является самым болезненным.
«Никто не может так жестоко обмануть человека, как он сам себя», — писал Эмерсон. Действительно, эти два типа сильнее всего страдают от того, что обманулись в других.
Arsenicum album легко впадает в негодование. Он знает, что прав и что работает лучше других, и, в отличие от Staphysagria, ему не требуется искусственно разжигать себя. Он сразу же начинает обвинять других и, наклеив им соответствующий обвинениям ярлык, начинает гневно указывать на их грехи и неспособности. А его сильное чувство того, что причитается («должное ему»), быстро превращается в возмущёние, если его лишить каких-то профессиональных преимуществ или успеха, признаний или приветствий, или того, что он считает причитающейся ему долей в мировом счастье. Он также негодует, если кто-то не признает его правоту.
Lycopodium также считает, что всегда прав, и может быть непереносимо самоуверенным, но не выражает этого посредством возмущёния. Хотя каждая его клеточка выражает высокомерие, но он более дипломатичен, не показывает свои эмоции так открыто, как это делает Arsenicum album. Скорее это принимает вид отстраненного и терпимого превосходства.
Негодование Staphysagria отличается от негодования Arsenicum album тем, что, хотя он часто чувствует себя правым, критичным и желает втайне признания («Я просто бездонная бочка для похвал!»), но обычно не показывает того бесспорного категоричного чувства, что «Я один прав, а всякий прочий неправ». Его высокомерие колеблется между чувством превосходства и ощущением собственной бесполезности, надменностью манер и застенчивостью. У него столько же гордости, сколько и у Arsenicum album, но часто несколько иного характера: гордость человека, всё осознающего и мучающегося, которому не хватает признания, который унижен другими людьми, деградировал под давлением жизненных обстоятельств и который через негодование отчаянно стремится сохранить крупицы самоуважения. Отношение Arsenicum album «Я лучше других» — не для него, его отношение скорее можно выразить словами: «Я тоже человек и требую какого-то уважения и внимания».
