Парадоксы мозга - Сергеев Борис Федорович (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
Проводить какие-либо исследования, ставить эксперименты, просто вести наблюдения схоластам не полагалось. Интерес к изучению природы или человека не поощрялся. Богословы утверждали, что люди об окружающем их мире уже знают практически все, что разрешил им знать бог, все, что доступно человеческому ограниченному разуму, и стараться узнать что-нибудь сверх того может только человек, обуянный гордыней, а значит – смущаемый дьяволом.
Ставить под сомнение какие-либо факты канонизированной науки или отвергать их категорически запрещалось. Подобные поползновения жестоко карались католической церковью. В XIII веке она создала для этого судебно-карательный аппарат – инквизицию, призванную бороться с неугодными католической церкви взглядами и лицами. Различные протестантские течения христианской религии по своей жестокости к инакомыслящим старались не отстать от католической церкви. Несмотря на жестокие, непримиримые и часто кровавые распри между различными вероучениями, они умели объединяться, чтобы покарать любого отступника, попытавшегося самостоятельно узнать что-нибудь об окружающем мире. По всей Европе пылали костры, и смрадный дым заживо сжигаемых тел и горящих книг стал привычным в самых передовых и развитых странах континента.
Среди анатомов одним из первых подвергся гонению Яков Беренгарио, рискнувший в чем-то не согласиться с Галеном. «Еретику» повезло! У богословов, видимо, еще не было опыта в таких вопросах, и они плохо разбирались в тонкостях устройства человеческого тела. Для первого случая церковь поступила на удивление мягко. Беренгарио публично осудили, затем выгнали из Болонского университета, а потом и вообще из города, запретив заниматься медицинской практикой.
Судьба испанца Мигеля Сервета (1511–1553) сложилась менее удачно. Он был всесторонне образованным человеком, но особенно увлекался медициной и богословием. Последнее его и погубило. Еще юношей он написал трактат «Об ошибках учения и троице» и издал его в Германии. Книга вызвала у официальных представителей церкви бурю негодования и была предана огню. Сервету пришлось бежать. Ему удалось благополучно добраться до Парижа и поступить в коллеж Кальви. В Париже тоже нужно было вести себя осторожно, и Сервет изменил имя на Михаила Вилланова. Он обнаружил блестящие способности и стал ассистентом крупного ученого профессора Винтера. Вторым ассистентом профессора был итальянец Андрей Везалий. С судьбой этого выдающегося ученого нам еще предстоит познакомиться. Оба ассистента помогали Винтеру в подготовке большого труда по анатомии.
Окончив коллеж, Сервет стал читать лекции по географии, математике и астрономии, но вскоре был отстранен от преподавания за изложение собственного мнения по затрагиваемым вопросам. Ученому пришлось расстаться с Парижем и отправиться на юг. Обосновавшись во Вьенне, Сервет занимается врачебной практикой, а ночами работает над большим трактатом «Восстановление христианства». Книга была опубликована анонимно. На обложке вместо имени автора стояли лишь его инициалы: М.С.В. В книге доказывалось, что Христос вовсе не бог, а всего лишь человек – основатель новой религии. Были в его трактате и другие «грешки»: Сервет в каких-то деталях подправил Галена, не согласившись с его представлениями о кровообращении в легких.
Может быть, инквизиции и не удалось бы догадаться, кто скрывается за инициалами М.С.В., но Сервета выдал глава протестантской церкви в Женеве Кальвин. К нему попал один экземпляр книги (утверждают, что послал ее сам Сервет), и Кальвин сразу понял, кто автор. Он был знаком с Серветом еще в ту пору, когда тому приходилось скрываться от католической церкви. Тогда им не раз случалось вступать в ожесточенную дискуссию по богословским вопросам, а позже обмениваться письмами, доверяя свои доводы бумаге.
Протестанты, в том числе кальвинисты, выступали не против христианской религии, а главным образом против порядков, царивших в католической церкви, против извращения ею некоторых принципов христианства. Кальвин гневно осудил инквизицию, но сам был еще менее терпим к любому инакомыслию. Книга Сервета, где, кстати, критиковался и он сам, вызвала его гнев. Он не мог дотянуться до автора, находившегося в другой стране, и не мог снестись непосредственно с руководством католической церкви, но выход был легко найден – Кальвин написал во Францию анонимный донос, и инквизиция тотчас отправила Сервета в тюрьму.
Следствие длилось долго, но не сломило Сервета. Когда стало ясно, что участь его предрешена, ему удалось бежать. Ближайшая граница была швейцарская. По другую ее сторону власть католической церкви кончалась. Беглец надеялся, что в Женеве он будет в полной безопасности – он ведь не знал, что его арестовали по доносу Кальвина, но вскоре ученый был опознан, схвачен и следствие по его делу возобновлено, но уже кальвинистами.
Французская инквизиция была в бешенстве. Ей пришлось судить Сервета заочно. Книгу и ее автора приговорили к сожжению, правда, Сервета пришлось заменить куклой. В июне 1553 года костер пылал на одной из площадей Вьенны, а 27 октября по решению консистории, протестантского варианта инквизиции, в Женеве на холме Шампель, обычном месте казней, сожгли и самого Сервета. Вместе с ученым еще раз сожгли и его книгу. 350 лет спустя здесь же, в Женеве, недалеко от того места, где когда-то находилась гостиница, в которой был схвачен Сервет, кальвинистская церковь установила ученому памятник.
Самым крупным анатомом со времен Галена стал Андрей Везалий (1514–1564). Он начал свое образование в Париже, а закончил в Падуе. В университетах Европы анатомию изучали по рисункам, в крайнем случае – на трупах животных, а вскрытия человеческих тел если и делались, то чрезвычайно редко и не самими анатомами, а служителями или цирюльниками. Везалий со студенческих лет старался участвовать во вскрытиях. В Падуе, где он остался преподавать после окончания университета, анатомические исследования оказались возможными. В короткий срок, всего за шесть лет, он подготовил и опубликовал труд «О строении человеческого тела» по описательной и топографической анатомии человека, состоящий из семи книг. По сравнению с работами Галена это был серьезный шаг вперед. Везалий не критиковал классика анатомии, но старательно уточнял его данные, а главное – исправлял допущенные им ошибки. Их было немало: Везалий обнаружил 200 мест, где мнение Галена расходилось с действительностью. В этом нет ничего удивительного – ведь вскрывать человеческие трупы Галену практически не приходилось. Он вынужден был ограничиваться лишь непосредственным изучением животных.
Книга Везалия вызвала бурю протеста. Особенно негодовали коллеги молодого ученого – маститые анатомы. Их возмущало, что «мальчишка», а Везалий действительно стал профессором в 23 года, смело опровергал взгляды Галена, которым профессора настолько свято верили, что у них даже мыслей не возникало о возможности проверки. Особенно неистовствовал первый учитель Везалия профессор Якоб Сильвий. Он написал на своего бывшего ученика злобный памфлет. Насколько профессор был оскорблен, видно уже из названия этого сочинения – «Опровержения клевет некоего безумца на анатомию Гиппократа и Галена, составленные Якобом в Париже».
Сильвий так ожесточился на своего ученика, что не ограничился публикацией пасквиля. Страшно подумать, но он взял на себя смелость обратиться с жалобой на Везалия к самому монарху – испанскому королю и императору Священной Римской империи Карлу V. Сильвий обеспокоил Карла не только как верховного владыку, но и как лицо, косвенно ответственное за действия новоиспеченного еретика. Дело в том, что Везалий родился в семье придворного аптекаря и вырос при дворе Карла V. «Я умоляю Царское Величество, – писал Сильвий, – жестоко побить и вообще обуздать это чудовище невежества, неблагодарности, наглости, пагубнейший образец нечестия, рожденное и воспитанное в его доме, как это чудовище того заслуживает, чтобы своим чумным дыханием оно не отравляло Европу…»
К общей кампании травли Везалия присоединилась и церковь. Сама по себе критика анатомии Галена, принятой церковью, вела к подрыву ее авторитета. Кроме того, в сочинении Везалия были отдельные места, непосредственно затрагивающие каноны христианства. Например, согласно библейской легенде о происхождении людей, первого человека, нашего прародителя Адама, бог слепил из глины, из праха земного, а для создания Евы ему почему-то понадобился более качественный материал – Адамово ребро. Следовательно, у Евы был полный набор ребер – по 12 штук с каждой стороны груди, а у Адама 23, на одно ребро меньше. Согласно представлениям церкви, аналогичное число ребер имеют все потомки Адама и Евы, мужчины – 23, женщины – 24. Между тем Везалий утверждал, что, исследовав скелеты десятков людей, он не встретил ни одного мужчины с меньшим числом ребер, чем у женщин.
