О псевдогаллюцинациях - Кандинский Виктор Хрисанфович (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗

Итак, нет ничего удивительного, что больные, рассказывая нам о вещах, сенсориально ими пережитых, смешивают иногда сновидения и галлюцинации, подобные сновидению: эти состояния сами по себе весьма близки между собой. И такое смешивание, как видно из всего, только что сказанного, совершенно не зависит от обмана воспоминания.

Однако может быть и такой случай: больной имел сновидение (или патологическую кортикальную галлюцинацию, – в данном случае это все равно), затем некоторое время по прекращении галлюцинаторного состояния сознавал различие между пережитым им во время этого состояния и пережитым им в действительности, но впоследствии потерял это различие. В этом случае воспоминание о раньше испытанном сновидении или о раньше испытанной галлюцинации смешивается больным с воспоминанием объективного восприятия; здесь действительно имеет место обман воспоминания; поводом к такому обману, с моей точки зрения, одинаково могут явиться обыкновенное сновидение, настоящая (кортикальная) галлюцинация, собственно псевдогаллюцинация, например, как в примере, приводимом Гаген, простая игра фантазии [28].

Но если какое-нибудь, впервые явившееся в сознании, представление принимается за воспоминание действительного восприятия, то это в большинстве случаев будет уже не обманом воспоминания, а тем, что теперь обыкновенно называется двойственным представлением или двойственным восприятием. Это психопатологическое явление иногда тоже может быть ошибочно принято, со стороны врача, за галлюцинацию14.

Прошлой зимой мне встретился случай с двойственными представлениями и неравномерной деятельностью полушарий большого мозга. Больной, отставной чиновник Бэр…, 40 лет, страдал общим прогрессивным параличом. Однажды утром, придя в отделение, я первым делом направился в комнату этого больного и стал с ним здороваться. «Мы с вами только что виделись», – говорит (bradyphrasia et pararthria paretica) Бэр…, с недоумением смотря на меня. – Когда же? – «Да сейчас… Вы, точно так же, как теперь, подошли ко мне, также (вторично протягивает мне свою руку) подали мне руку… так что сегодня мы уже здоровались с вами…» Галлюцинации у этого больного ни разу не были констатированы, и потому я, подумав сперва, что дело идет об обмане воспоминания, возразил: вы ошибаетесь, Карл Иванович, сегодня мы не виделись с вами и вы вспомнили теперь то, что могло быть лишь вчера. – «Ну, вот… вот… и эту самую фразу вы сегодня же уже раньше мне сказали», – живее обыкновенного выговорил Бэр… и выразил на своем лице еще большее недоумение, очевидно, не зная, что для него лучше, – смеяться ли по поводу моих шуток, или обидеться. Левый его зрачок оказался расширенным, а конец высунутого языка – уклоняющимся в правую сторону. Резкое удвоение представлений наблюдалось у больного три дня подряд.

3. По мнению Гагена, за галлюцинацию может быть ошибочно принята, наконец, просто ложная идея больного. Здесь имеется в виду собственно насильственное мышление душевнобольных. Насильственно-навязчивые представления обыкновенно носят характер чего-то постороннего, чего-то являющегося индивидууму извне, – и вот по этой-то причине будто бы и возможно смешение их (вероятно, не со стороны больного, а со стороны его врача) с галлюцинациями. Гаген приводит в связь с насильственным мышлением все те случаи, когда больные слышат в себе внутренние голоса, рассказывают, что в голове их говорит посторонний им дух, считают себя находящимися в таинственном общении с богом или с дьяволом, а также, когда они жалуются, что мысли фабрикуются для них посторонними лицами или что окружающие узнают все их мысли при первом возникновении последних, и потом им же (т. е. больным) передают эти мысли обратно, путем таинственного внутреннего общения. Однако, по моему мнению, здесь соединены в одну рубрику явления весьма различного происхождения и значения, а именно: а) явления, дальше мною описываемые под названием собственно псевдогаллюцинаций слуха; b) простые (необразные) насильственные представления; с) ложные идеи вторичного происхождения, возникшие в непосредственной зависимости от содержания слуховых галлюцинаций; d) вторичные ложные идеи, явившиеся в качестве неизбежного логического вывода из самого факта галлюцинаторных слуховых восприятий. Обо всех этих явлениях, насколько они относятся к предмету настоящей статьи, будет речь дальше.

Таким образом, я покончил с обзором гагеновских псевдогаллюцинаций, в основании которых, по мнению самого автора, в большинстве случаев лежат ошибки воспоминания. Трактуя о психопатологических явлениях, нередко принимаемых ошибочно (врачами) за галлюцинации, Гаген разумел под именем псевдогаллюцинаций факты, к сфере чувственного восприятия вовсе не относящиеся [29]. Замечу, что Гаген, по-видимому, не имел намерения исчерпать всего вопроса о псевдогаллюцинациях, а говорил о последних лишь мимоходом.

Псевдогаллюцинации в моем смысле, их характеристика. Примеры. Больные, бывшие мне особенно полезными при собирании клинического материала

Из псевдогаллюцинаций в смысле Гагена, называвшего так все те субъективные явления, которые (как, например, обманы воспоминания), не будучи галлюцинациями, тем не менее нередко бывают ошибочно принимаемы за таковые, я выделяю группу явлений, заслуживающих, по моему мнению, особого названия. Для этой группы, за неимением лучшего термина, я буду употреблять обозначение «псевдогаллюцинации в тесном смысле слова» или просто «псевдогаллюцинации» [30], разумея здесь те случаи, где, в результате возбуждения известных (как после будет видно, кортикальных) сенсориальных областей головного мозга, в сознании являются весьма живые и чувственные до крайности определенные образы (т. е. конкретные чувственные представления), которые, однако, резко отличаются, для самого восприемлющего сознания, от истинно галлюцинаторных образов тем, что не имеют присущего последним характера объективной действительности, но, напротив, прямо сознаются как нечто субъективное, однако, вместе с тем, как нечто аномальное, новое, нечто весьма отличное от обыкновенных образов воспоминания и фантазии. Этого рода субъективные явления, подобно галлюцинациям, возможны во всякой чувственной сфере, но у душевнобольных зрительные псевдогаллюцинации наиболее резко отделяются, с одной стороны, от настоящих галлюцинаций, с другой – от обыкновенных образов воспоминания и фантазии.

Следующий пример достаточно ясно покажет, что псевдогаллюцинации суть субъективные явления, совершенно независимые от обманов воспоминания, и что они отличаются весьма определенным чувственным характером, именно бывают зрительными и слуховыми (в сфере прочих чувств их, понятно, нелегко отделить от истинных галлюцинаций).

Дм. Перевалов, 37 лет, бывший техник Обуховского сталелитейного завода, болен с 1875 г. (paranoia chronica, т. е. хронический бред преследования) и находится в нашей больнице с февраля 1879 г. Как из многократных и продолжительных личных объяснений с этим больным, так и из изучения крайне внимательно и терпеливо веденного им (с 1876 г. и по настоящее время) дневника, я убедился, что бред преследования систематизировался у Перевалова еще в 1876 г., когда он страдал лишь насильственно навязчивыми представлениями и ложными идеями; настоящие же галлюцинации слуха, продолжающиеся и поныне, присоединились лишь с начала 1878 г. Бред больного имеет в настоящее время чисто частный характер (причем больной не представляет заметного ослабления умственных способностей) и состоит, в главных чертах, в следующем. Вздумав вчинить крупный иск к Обуховскому заводу, он, Перевалов, будто бы должен был сильно затронуть интересы многих высокопоставленных в Петербурге лиц, и вследствие того стал жертвой «упражнений токистов». «Токисты» суть не что иное, как корпус тайных агентов, употребляемый нашим пресловутым 3-м отделением собственной е. и. в. канцелярии для выведывания намерений и мыслей лиц, опасных правительству, и для тайного наказания этих лиц.