Гипноз и «чудесные исцеления» - Рожнова Мария Сергеевна (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Разве приведенные нами примеры из лечебной практики психотерапевтов не подобны болезненным состояниям, избавление от которых приносило славу чудесных исцелителей тем, с чьим именем их связывали религиозные предания всех веков и народов? Разве не напоминают они факты, приносившие успех колдунам и шаманам и создавшие славу Лурду?
Для подтверждения этих положений полезно привести пример, который мы заимствуем из практики нашего старейшего психотерапевта К. И. Платонова.
Больная 20 лет была испугана напавшей на нее собакой. Впоследствии, в период острого переживания, у нее всплыло воспоминание о слышанном когда-то разговоре, будто укушенные собакой начинают лаять. У больной развивается неодолимое желание лаять, переходящее в дальнейшем в действительный лай, заставивший ее безвыходно в течение месяца сидеть дома и отказаться от общения с людьми. Соответствующие убеждения оказались безрезультатными. Лишь после четырех сеансов гипноза удалось устранить это тягостное состояние. Результат лечения подтвержден многолетним наблюдением, в течение которого у больной больше ни разу не появлялось насильственное стремление подражать собачьему лаю.
Только подумайте, сколько раз подобные случаи давали священнослужителям повод для распространения легенды о бесоодержимости, о вселении в человека нечистой силы, злого духа. И сколько таких несчастных больных погибло на кострах инквизиции и над сколькими и по сие время читается в церквах описанный нами выше «чин над бесноватым»!
Повышенная внушаемость больных истерией приводит к тому, что иногда даже незначительные неприятные ощущения в каком-либо внутреннем органе или чувство слабости в руках, ногах могут навести больного на мысль, что у него развивается какое-то очень тяжелое заболевание, отнимаются ноги, он слепнет, глохнет, теряет возможность говорить. Под влиянием такого самовнушения нарушается центральное нервное управление работой тех или иных органов, отчего могут действительно появиться признаки болезни. Так нередко и развиваются истерические параличи, припадки, немота, глухота, нервные желудочно-кишечные расстройства, нервные заболевания сердца и др.
Как ни различны по внешней форме все эти недуги, причина у них общая, единая — временное нарушение нервных процессов в высших отделах мозга, а не поражение целостности того или иного органа или части тела. Поэтому их и называют психогенными (от греческих слов «психе» — душа и «генезис» — происхождение). Психогенная истерическая глухота, например, вызывается не тем, что нарушена барабанная перепонка или поврежден слуховой нерв, а угнетением деятельности тех отделов мозга, от которых зависит восприятие слуховых ощущений.
Психогенные расстройства возникают также и под влиянием нервных потрясений: страха перед внезапно нависшей опасностью для жизни, глубокого горя от потери близкого человека, жизненных катастроф и т. д. И в этих случаях может получиться болезненный сдвиг нервных процессов в каком-либо участке мозга. В результате также нарушится нормальное нервное управление работой внутренних органов и вследствие этого возникнет расстройство в их деятельности. Нередко такие больные страдают не меньше, чем больные с органическими заболеваниями. Мучающие их болезни могут годами тянуться без всякого улучшения.
Психогенные заболевания часто не поддаются никаким лекарствам, но могут уступить воздействиям, оказываемым на психику. Психогенное угнетение деятельности тех или иных участков мозга может быть смыто более сильным, противоположно направленным нервным процессом, который возникает под влиянием новых иногда радостных, а иногда даже неприятных волнений. Но и те, и другие в этом случае благотворны, ибо заставляют мысль больного обратиться на новое русло. Также может действовать на психику и словесное внушение и самовнушение.
Мы только что говорили, что внушение и самовнушение нередко повинны в возникновении многих тяжелых и длительно не поддающихся излечению истерических заболеваний. Но они же, соответствующим образом направленные, могут благоприятно подействовать на психику некоторых больных и тем самым ликвидировать многие психогенные расстройства. При этом болезненно измененные нервные процессы в тех или иных участках коры мозга снова приходят к норме. Восстанавливается правильное управление деятельностью внутренних органов, и тем самым происходит исчезновение наблюдавшихся в этих органах болезненных проявлений.
Эти вполне ясные с точки зрения учения И. П. Павлова процессы и составляют естественную физиологическую основу тех действительных фактов поразительных исцелений, которые по временам происходили и происходят в обстановке ожидания чудес.
Пестра и разнообразна эта обстановка, в одном месте пышна и торжественна, а в другом, наоборот, подчеркнуто скромна и проста. Но в любом случае она полна мистики и таинственности, умышленно создаваемой представителями религии. За всеми этими ухищрениями скрывается стремление оказать как можно более сильное воздействие на сознание человека, поразить его воображение, внушить ему слепую, безграничную веру в возможность исцеления с помощью божественных сил.
Подобное действие на психику некоторых особенно восприимчивых к внушению больных могут оказывать и заклинания шаманов, колдунов и знахарей, и торжественные молебны о здравии, звучащие в храмах, и до мелочей продуманная система подготовки больных к посещению «святых мест», и горячие молитвы об исцелении у «чудотворных» икон, мощей «святых угодников» и т. п.
К действию внушения в этих условиях, как правило, прибавляет свое мощное влияние и фактор самовнушения — горячее ожидание больным чуда, вера в то, что якобы всесильное чудодейственное средство поможет вернуть здоровье и силы. Все это заранее настраивает психику больного, подчиняя его мозг этой единой всепоглощающей мысли.
Совместное влияние внушения и самовнушения может оказать в некоторых случаях благотворное действие на больных, страдающих от психогенных расстройств. И ни при чем тут ни бог, ни чудо. Целительными факторами здесь служат внушение и самовнушение — явления, как мы видели выше, несомненно естественные, материальные и с позиций современной науки вполне понятные.
Теперь у нас на очереди знакомство с другим видом неврозов — с так называемой психастенией — болезнью навязчивых состояний, навязчивых страхов, или, как говорят психиатры, фобий.
В кабинет входит больной 42 лег — Николай Иванович.
— Садитесь, пожалуйста. На что вы жалуетесь?
— Замучали меня вконец сомнения, доктор, неуверенность в себе, в своих действиях — право, до смешного дохожу: написал адрес на конверте, несколько раз проверил, — хорошо знаю, все правильно, но только письмо в ящик опустил и заволновался, не дойдет, безусловно, я что-то там попутал. Ухожу из дома, запер дверь, вышел на улицу — нет покоя, не могу идти: не запер я дверь. Иду обратно, подымаюсь на четвертый этаж, проверяю — все в порядке. Тут бы и успокоиться, нет, как вниз спустился, опять берет сомнение — проверил плохо: не туда ручку повернул… И опять поднимаюсь. Верите ли, по нескольку раз так. Иногда просто не знаю, что мне делать, хоть не выходить никуда, и на работу из-за этого опаздываю. А то вдруг охватит потребность считать окна, этажи в домах или деревья по дороге. И смешно это, и ни к чему, а считаю. Знаете, такое чувство волнения и тревоги охватывает, что если я не посчитаю, то обязательно беда какая-нибудь со мной или, того хуже, с семьей случится. И вот хоть суеверным я не являюсь, но все эти ритуалы исполняю до тонкости, а сам все время понимаю: не надо этого, лишнее. Мнительность замучала, стоит к чему-нибудь прикоснуться вне дома — сейчас же надо руки мыть, все какого-то заражения боюсь. А где их мыть на улице? Вот и мучаюсь, волнуюсь. Много всяких ненужных отклонений от прямого пути делаю, то захожу, чтобы руки скорее помыть, то избежать широких улиц — я их переходить боюсь. Вообще, чего я только не боюсь. Высоты, например, страшно боюсь, а отсюда не могу по мостам ходить, в метро не езжу и, знаете, почему? Опять может показаться странным, а для меня это трагедия, — под землю боюсь спускаться и еще автоматических дверей в вагонах не выношу, только захлопнутся они, тронется поезд, а меня страх пронизывает и одна мысль: как быть, как выскочить. А от чего спасаться, почему бежать — и сам себе отчета не отдаю. Сами понимаете, какой я мученик, доктор.
