Мозг рассказывает.Что делает нас людьми - Рамачандран Вилейанур С. (прочитать книгу txt) 📗
того, что он намеревается схватить мяч. Эта способность откликаться на
смоделированное представление о психическом состоянии другого человека
(способность к теории разума) существует, возможно, у приматов в
рудиментарной форме, но у нас, людей, получается особенно хорошо.
Второе вдобавок к тому, что зеркальные нейроны позволяют нам
видеть мир с визуальной позиции другого человека, они пошли дальше в
своем развитии и дали нам возможность принимать понятийную позицию
другого человека. Ведь не случайно мы используем такие метафоры, как «я
вижу, что ты имеешь в виду» и «попробуй посмотреть на это с моей точки
зрения». Как произошел этот волшебный шаг в эволюции от буквальной
точки зрения к понятийной в этом главный вопрос. Но это непросто
обосновать экспериментально.
Как следствие того, что вы можете принимать чужую точку зрения, вы
можете также посмотреть на себя со стороны, так, как другие смотрят на вас,
это существенная составляющая самосознания. Это тоже отражается в нашем
обыденном языке. Когда мы говорим о ком-то, что он занимается
«самокопанием», мы имеем в виду, что он копается в себе так, как если бы
это делали другие. То же самое можно сказать о выражении «жалеть себя». Я
вернусь к этой мысли в последней главе о сознании и ментальных
заболеваниях. Там будет утверждаться, что понимание сознания другого
человека и самосознание эволюционировали в тандеме и привели к
взаимодействию я-ты, которое характерно для людей.
Менее очевидная функция зеркальных нейронов это абстракция, опять
же, то, в чем преуспели именно люди. Это хорошо проиллюстрировано
экспериментом «буба-кики», описанном в главе 3 в контексте синестезии.
Повторю, что более 95 процентов людей идентифицируют зазубренную
форму с «кики», а плавно-изогнутую с «буба». Я полагаю, потому, что
острые изгибы зазубренной формы имитируют мимические движения при
произнесении «кики», не говоря уже о прогибе языка под небом. С другой
стороны,
мягкие
«булькающие»
изгибы
луковицеообразной
формы
имитируют контур мимического движения при звуках «буууууу-баааа» и
волнообразное движение языка по нёбу. Подобным образом, звук «шшшшш»
связан с размытой линией, «рррррр» связан с пилообразной острой линией, а
«ссссс» с тонкой шелковой нитью. Это показывает, что не только простое
сходство зазубренной формы с буквой К производит этот эффект, а
настоящее межсенсорное сходство. Связь между эффектом «буба-кики» и
зеркальными нейронами, может быть, не очевидна, но между ними есть
фундаментальное сходство. Главное, что делают зеркальные нейроны, это
переносят карту из одного измерения, такого, как зрительное восприятие
движения другого человека, в иное измерение, такое как моторные карты в
мозге наблюдателя, которые содержат программы для движений мышц
(включая движения языка и губ).
Именно это и происходит при эффекте «буба-кики». Ваш мозг
совершает потрясающий подвиг обобщения, соединяя зрительную и
слуховую карту. Два потока данных «на входе» не похожи ни в чем, кроме
одного абстрактного свойства зубчатости или волнистости и ваш мозг с
легкостью фокусируется на этом общем знаменателе, когда вас просят
сгруппировать их по парам. Я назову этот процесс «межмодальной
абстракцией». Эта способность вычислять сходство, несмотря на внешние
различия, могла проложить путь к более сложным типам абстракции,
которыми успешно пользуется наш человеческий вид. Зеркальные нейроны,
возможно, оказались эволюционным проводником, благодаря которому это
произошло.
Почему такая, на первый взгляд, эзотерическая способность, как
межмодальная абстракция, получила эволюционное развитие? Как я
предположил в предыдущей главе, она могла возникнуть у древних
древесных приматов для того, чтобы дать им возможность преодолевать
препятствия и хвататься за ветки. Вертикальные визуальные сигналы ветвей
и сучьев деревьев, попадая на сетчатку глаза, должны были соединяться с
абсолютно непохожими на них сигналами от мышц и сухожилий, и в
результате тело чувствовало, где оно находится в пространстве. Эта
возможность могла оказать положительное влияние на развитие и
канонических, и зеркальных нейронов. Их переналадка, которая требовалась,
чтобы установить соответствие между сенсорной и моторной картами, могла
быть изначально основана на обратной связи, как на генетическом уровне
вида, так и на уровне жизненного опыта одного индивида. Но как только
законы соответствия появились, стала возможна межмодальная абстракция
для новых входных данных. Например, действие с предметом, который
зрительно воспринимается как крошечный, приводит к соединению
большого и указательного пальцев, и если бы оно было повторено губами,
чтобы изобразить ртом соответствующее уменьшенное отверстие (через
которое вы дуете), то вы бы произнесли звуки (слова), которые звучат
уменьшительно (например, «малюсенький» или французское «ип реи» и т.
д.). Эти маленькие «звуки», в свою очередь, были бы через уши соединены с
крошечной формой. (Именно так, как мы увидим в главе 6, могли появиться
первые слова у наших человекообразных предков.) Получившийся
троекратный резонанс между зрением, осязанием и слухом мог постепенно
увеличиваться как эхо и в результате превратился в развитую сложную
систему межсенсорной абстракции и абстракции других типов.
Если эта формулировка верна, тогда некоторые аспекты функций
зеркальных нейронов действительно могли быть приобретены благодаря
обучению, основанному на уникальном человеческом генетическом
фундаменте. Конечно, многие обезьяны и даже более низшие позвоночные
могут обладать зеркальными нейронами, но нейронам, возможно,
необходима определенная минимальная сложность и число связей с другими
областями мозга, прежде чем они смогут участвовать в таких абстрактных
соединениях, которые лучше всего удаются человеку.
Какие части мозга участвуют в таких абстракциях? Я уже упоминал (в
связи с языком), что центральное значение, возможно, имела нижняя
теменная долька (НТД), но давайте рассмотрим этот вопрос поближе. У
низших млекопитающих НТД не очень велика, но становится все более
заметной у приматов. У приматов она диспропорционально большая и
достигает максимального размера у людей. Наконец, только у людей
большая часть этой дольки распадается на две другие, угловую извилину и
надкраевую извилину. Это наводит на мысль, что что-то важное происходило
в этом участке мозга в течение эволюции человека. Находясь на перекрестке
между зрением (затылочные доли), осязанием (теменные доли) и слухом
(височные доли), НТД стратегически расположена, чтобы получать
информацию от всех сенсорных модальностей. На фундаментальном уровне
межмодальная абстракция включает устранение преград, чтобы создать
представления вне модальностей (как, например, при эффекте «буба-кики»).
Доказательством этому может служить то, что, когда мы тестировали трех
пациентов с повреждением левой угловой извилины, они не справились с
задачкой «буба-кики». Как я уже отметил, эта способность накладывать одно
измерение на другое является, среди прочего, заслугой зеркальных нейронов,
так что их огромное скопление вблизи НТД, по-видимому, не случайно. То,
что этот участок человеческого мозга непропорционально велик, позволяет
сделать предположение об эволюционном скачке.
Верхняя часть НТД, надкраевая извилина, еще одна структура мозга,
которой наделен только человек. Ее повреждение ведет к расстройству,
