Иные миры: Королева безумия (СИ) - Белов А. А. (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
Так я прошёл через весь магазин, купил сухари, консервы, колбасу, сыр, воду, зажигалку, большой альбом для рисования и два фломастера. Зачем нужны альбом и фломастеры, и почему именно два — я тогда не понимал. Но знал, что так надо.
Как только я вышел из магазина, последовал импульс — спуститься в метро и ехать на вокзал. Я спустился
в метро. Через полминуты подъехал поезд, но я пропустил его: импульс приказал мне не садиться, а ждать, пока появится красный поезд. Я очень удивился: как это — красный поезд? Ведь поезда в метро синие? Тем не менее я подчинился и стал ждать. Первый поезд уехал, протттло несколько минут и вдруг из тоннеля показался поезд. Он был красный! Он действительно был красного цвета — знаете, есть такие поезда, оклеенные рекламой, кажется, кофе или ещё чего-то. Клянусь, я раньше никогда не видел таких поездов и не знал, что они существуют. Самое странное, что я тогда совершенно не удивился. Я воспринял всё как само собой разумеющееся.
Я сел в этот красный поезд (импульс подсказал, что я должен ехать в последнем вагоне). Этот вагон оказался почти пустым, хотя в других вагонах были люди. Я устроился на лавке и стал смотреть в окно. Мимо проносились чёрные стены тоннеля, изредка мелькали фонари, и в этот момент меня охватило предчувствие чего-то великого, невероятного, такого, чего никогда раньше со мной не было. Это было необычайно приятное ощущение, но в то же время пугающее — как будто ты переступаешь какую-то черту, после которой назад уже хода нет.
Поезд въехал на мою станцию, двери открылись, надо было выходить, а я всё сидел. Я понимал, что как только сделаю шаг - возврата уже не будет. В динамиках прозвучало: «Осторожно, двери закрываются!», и в этот момент я рванул с места и выскочил на платформу. За моей спиной захлопнулись двери, поезд с воем покатил в тоннель, а я стоял на перроне и не мог решиться. Это была настоящая борьба — с одной стороны импульс, с другой — какой-то внутренний страх, не позволяющий сдвинуться с места. Но тут я вспомнил про конкурс, про нерешённую задачу, и тут же внутренний страх куда-то пропал, остался только импульс, и я пошагал к эскалатору.
Я вышел из метро и направился к вокзалу. Я не знал, куда я иду и зачем, знал только, что надо идти.
У касс было много народу - там надо было стоять часа два, не меньше. Я подошёл к закрытому окошку, занавешенному шторой, возле которого никого не было. Ровно через десять секунд штора откинулась, окошко открылось и девушка-кассир спросила, куда мне надо билет. Я на минуту замялся - я не знал, куда мне ехать. Сзади напирала толпа, перебежавшая от других касс, народ нервничал, а я стоял и не мог выговорить ни слова. И вдруг в моей голове как будто щелкнуло и появилось слово: «Калиновка». Я автоматически, не задумываясь, повторил: «Калиновка». Кассирша что-то спросила, кажется: «На ближайший?», я кивнул, дал ей деньги и студенческий, а она протянула мне билет.
До поезда оставалось около часа, и я вышел на привокзальную площадь. Внутренний импульс молчал, но я знал, что он здесь, что он постоянно присутствует и когда надо будет, проявит себя. Я походил немного по вокзалу, постоял на перроне, а минут за десять до отхода сел в вагон.
Моим соседом по купе оказался какой-то милицейский начальник. Это показалось мне хорошим предзнаменованием. Я почему-то подумал, что раз он милиционер, значит, мы приедем туда, куда нужно. Мы поговорили с ним. Он сказал, что едет в Одессу к сыну, я спросил, как зовут сына, он ответил - Денис. Я обрадовался и сказал, что я тоже Денис. Мы поужинали, он угостил меня домашней курицей, вкусными пирожками и печеной картошкой. Потом мы стали устраиваться на ночь, время было уже позднее. Милиционер стал стелить постель, а я, чтобы не мешать ему, вышел в тамбур.
Мы ехали в первом вагоне, а перед нашим вагоном был электровоз. Знаете, такой темно-красный, с овальными фарами и кабинами на две стороны. В окошко тамбурной двери было хорошо видно, как он подпрыгивает и качается на рельсах. Я стал смотреть на этот электровоз, и вдруг меня охватил какой-то жуткий страх. Почему-то мне показалось, что электровоз живой, что он злой и жестокий, что он везет нас куда-то в неведомые края, в свои владения, и хочет еде-лать с нами что-то страшное, чудовищное. Мне показалось, что вместо кабины у него гигантская морда, вместо фар — глаза, и что он смотрит на меня. Мне было так жутко, так страшно, а электровоз прыгал и раскачивался, совсем как живой. Я не мог пошевелиться; я стоял как будто загипнотизированный и смотрел на электровоз, а электровоз смотрел на меня. Потом мне стало казаться, что он улыбается. И улыбка у него была какая-то жуткая, хищная. Я дрожал от страха, видя эту улыбку.
В этот момент дверь тамбура открылась, и вошёл какой-то мужик с сигаретой. Помню, я попросил у него сигарету, хотя не курил. Он дал мне сигарету, я закурил и закашлялся. Мужик что-то спрашивал у меня, но я его не слышал. В голове стучала одна мысль: «Мы все едем в никуда»... Я выбросил сигарету и вышел из тамбура.
Мой сосед уже спал, в купе было темно. Но я даже подумать не мог о том, чтобы уснуть. Это было совершенно невозможно. Я не смог бы даже прилечь, так я был возбужден и напуган.
В это время поезд вдруг стал замедлять ход и вскоре остановился. Это была не станция, а техническая остановка, наверно, мы кого-то пропускали.
Я схватил свои вещи, куртку и выскочил в посадочный тамбур. К счастью, там никого не было. Я открыл дверь и выпрыгнул на землю. Там было довольно высоко, и откос был крутой, так что я кувыркался с него метров десять. К счастью, я ничего не сломал и не подвернул. Я встал, отряхнулся, собрал разбросанные вещи и огляделся.
Вверху, на насыпи, стоял поезд. В некоторых вагонах ещё горел свет, видно было, как по коридорам ходят люди, а я стоял и смотрел на них, и думал: «Они все едут в смерть»...
Поезд вскоре тронулся, и через несколько минут исчез в темноте, а я остался стоять на насыпи. Потом вылез на шпалы и осмотрелся.
Это была какая-то очень дальняя окраина, вроде промышленной зоны. Справа, за редкими посадками, в ид не-лись какие-то постройки, типа заводских корпусов или ангаров. Слева от насыпи темнел лес.
Я стоял в раздумьях. Куда мне идти? Что теперь делать? До ближайшей станции несколько километров, вокруг ночь, темнота, я в совершенно незнакомом месте, и даже не знаю, как оно называется. Я подумал, что надо позвонить Руслану, рассказать, что со мной произошло и спросить, что мне делать. Я даже успел вытащить телефон, и в этот момент снова появился импульс: надо идти через поле к постройкам.
Я отключил телефон (так велел импульс) и пошагал через поле. Было довольно холодно, я думаю, градусов пять мороза, не меньше, дул сильный ветер, но снег перестал идти. Вообще-то я не мёрз: во-первых, я тепло оделся: меховая куртка, толстый свитер, тёплая рубашка, зимние ботинки, шапка; а во-вторых, на меня опять нахлынуло возбуждение. Но это был уже не страх, а приятное волнение. Я ощущал, что вот-вот произойдёт то важное и радостное событие, ради которого я здесь нахожусь.
Идти пришлось довольно долго, около часа. Когда я подошёл к строениям совсем близко, оказалось, что это какой-то недостроенный завод. Там были несколько больших цехов — только стены и крыша, был небольшой сарайчик, видимо, для строителей, тоже давно заброшенный, и огромные кучи каких-то бетонных конструкций, сваленных где попало. Надо было смотреть в оба, чтобы не свернуть в темноте шею, и я стал осторожно пробираться через эти завалы. Импульс вёл меня к пустому цеху на окраине территории.
Я вошёл в цех и огляделся. Это было большое, метров пятьдесят на тридцать, помещение. Торцевая стена была белая, гладкая, а боковые заняты окнами. В пустых проемах не было стекол. Вообще, этот цех производил довольно гнетущее впечатление.
Стало холодно, и я решил пойти поискать каких-нибудь дров, чтобы развести костер. На территории я нашёл множество деревянных ящиков, так что дров было с избытком. Проблема в том, что все они были сырые, и гореть не хотели. В конце концов, облазив всю территорию, я нашёл более-менее сухой ящик, стоявший у стены одного из цехов. Я разломал его на мелкие щепки, и стал искать, чем бы разжечь их. Зажигалка у меня была, я купил её в супермаркете, но нужна была бумага. У меня был с собой альбом, тоже купленный в супермаркете, но я почему-то знал, что его трогать нельзя. От отчаяния я стал рыться в рюкзаке, и вдруг наткнулся на тетрадь. Как она туда попала - понятия не имею, я точно помню, что когда собирался, не брал её с собой. Но тем не менее она там была. Это была моя рабочая тетрадь, в которой я записывал свои наработки к конкурсной задаче. Здоровенная, толстая такая, в клеенчатой обложке. Там была куча всяких записей — в общем, довольно ценных: схемы, формулы, графики, но в тот момент я был абсолютно уверен, что всё это — ерунда, что всё это неправильно, и что единственное предназначение этой тетради — пойти на растопку моего костра. Я разорвал её (причем в тетради оставалось ещё несколько чистых страниц, но я начал рвать её с начала, как раз там, где были записи), и разжег костер.
