Стоит ли им жить? - де Крюи Поль Генри (лучшие книги без регистрации txt) 📗
После того, как милая, ласковая сиделка Хэггерти посмотрела у девочки горло, — нет ли тут дифтерии, доброй, старой, ненужной уже дифтерии, которая грозила как раз разыграться в эпидемию, — мы собрались уходить. Маленький четырехлетний пожиратель бобов вдруг дернул Хэггерти за полу.
— Пожалуйста, дай мне твои перчатки, — попросил он.
— Если я тебе их отдам, у меня замерзнут руки. Ты хочешь, чтобы у меня замерзли руки?
Мальчик посмотрел на нее долгим, серьезным взглядом. Потом сказал:
— А у тебя ведь есть карманы!
Когда мы вышли, Хэггерти сказала, что для нее самое трудное, к чему она никак не может привыкнуть, это — отказывать детям. Вот чему не мешало бы поучиться Бликеру Маркетту и Флойду Эллену, пока еще не поздно. Пора уж им оставить свои фантазии о хороших жилищах, о медицинском обслуживании, о солнце. Наши ростовщики могут научить их простой истине, что настало время, когда, в интересах экономии, детям надо отказывать…
Бликер Маркетт и Флойд Эллен действительно требуют слишком многого. Они хотят, чтобы человечество немедленно начало пользоваться своим законным наследством, бесценным наследием науки для борьбы со смертью, для насаждения силы и жизни в этом мире страданий.
Разве эти требования не утопичны? Утопия не осуществляется «сегодня к вечеру», говорят ростовщики, люди практики, а на то, чего вы добиваетесь, требуется, по меньшей мере, тысячелетие!
Нет, нет, говорят Бликер Маркетт и Флойд Эллен и вдруг замолкают, как и подобает людям науки в присутствии старших коллег. Потом они спрашивают: но должны ли мы отказывать детям вплоть до их смерти? Или можно отказывать, исключив этот последний пункт?
И вот они теперь занимаются отказыванием цинцинатским детям, исключив последний пункт. В этом и заключается их открытие, сделанное в жуткой лаборатории цинцинатской гавани; здесь они открыли истину, которая должна теперь стать понятной всем американцам, всему человечеству…
Они доказали, что бедность — главная причина смерти детей.
Нужно отдать должное сознательности цинцинатских граждан, позволивших Эллену и его помощникам довести свою работу до этого страшного вывода. Работу им оплачивали, их даже поощряли сделать это сравнение между смертностью в гавани и на холмах. И не было при этом ни шушуканья, ни цыканья. Принимая во внимание наше американское самодовольство, наше повальное ханжество и лицемерие, это просто удивительно!
Легко было испортить это обследование, не допустив его до окончательных грустных выводов. Разве Вильям Грум, исследователь-доброволец, рекламный писака, неожиданно превратившийся в борца со смертью, разве Грум не нашел целый ряд успокоительных фактов относительно скандальной цифры смертности в Цинцинати?
Он сравнил эту цифру с цифрой смертности двенадцати других американских городов. Он вычистил все, что мог, из данных, порочивших «Город королевы». Он как холодной водой окатил всех паникеров и профессиональных благотворителей. Истина, выварившаяся на статистическом сахарном заводе Грума, сводилась к следующему: что в Цинцинати средняя цифра смертности среди белых только чут-чуть выше, чем в других городах, а вовсе не та скандально высокая цифра, которая фигурирует в старой грубой статистике. Так что все в порядке. Можно и забыть об этом. Правда, смертность среди негров резко превышает среднюю цифру. Ну, так то же негры… Однако, позвольте! Годовое число детских смертей в Цинцинати как у белых, так и у негров ведь очень велико? А число умирающих младенцев до годовалого возраста — и белых, и пикканини — не так ведь приятно сравнивать со смертностью других городов! Почему это?
Это было загадочно. Особенно для сытого цинцинатского патриота, с гордостью указывающего на прекрасные медицинские школы, великолепные больницы и хороших докторов — там, на холмах.
Но если вы знаете нищету и заброшенность гаванских трущоб, как знает ее наш друг Бликер Маркетт, если вы знакомы с наблюдениями Эллери Фрэнсиса Рида над тем, как тысячи злополучных семей вынуждены существовать буквально на гроши; если вы обладаете тонким знанием Эллена, отчего именно дети умирают и как, и когда, и где, то…
Это и послужило толчком к новому способу учета живых и мертвых с 1929 по 1931 год, и этот учет производился особенно тщательно, потому что был приурочен к всенародной переписи населения США в 1930 году.
Отказавшись от старой уравнительной системы поквартальной переписи, охотники за истиной из общества здравоохранения разделили город на сто семь маленьких изолированных переписных участков. Они точно определили число живущих в каждом участке. Они выяснили, с наивозможной точностью, причины смерти всех умерших за данный период в том или ином участке. И наконец, что самое главное…
Они разделили население этих ста семи переписных участков на четыре больших группы, соответственно вносимой квартирной плате или стоимости собственных домов. Группа I почти целиком сосредоточена в гавани. Недельная квартплата семьи равняется, примерно, стоимости одного обеда богатого человека. Группы II и III имеют в общем рядовой жизненный стандарт скромной американской семьи. Группа IV живет там, где квартирная плата высока, а дома, выражаясь газетным языком, «с претензиями».
Результаты этой всенародной переписи могли бы заставить старого ненавистника смерти Луи Пастера перевернуться в гробу…
Из детей, рождающихся в сумраке цинцинатской гавани, где группа низшей экономики, группа № I, пытается продлить свое жалкое существование, умирает в грудном возрасте один из одиннадцати — против одного из тридцати трех для детей группы № IV, группы высшей экономики, живущей на холмах.
Из всех смертоносных микробов, которых Пастер увидел первый в мире, микробы пневмонии являются главными губителями детей, умирающих до годовалого возраста.
Эти невидимые копьеобразные убийцы истребляют грудных детей низшей экономической группы в пять раз больше, чем детей, родившихся на холмах.
Разумные родители знают, что так называемый «летний понос» или «энтерит» — теперь уже непростительное явление в стране, считающей себя цивилизованной.
В некоторых переписных участках цинцинатской гавани детская смертность от этой болезни в десять раз больше, чем у малышей высшей экономической группы № IV. И эта летняя болезнь распространена больше среди белых детей, чем среди пикканини.
Но если вам посчастливилось выйти из грудного возраста в цинцинатской гавани и превратиться в малыша, крошку, карапуза, — насколько вы застрахованы от опасности умереть?
Смертность от кори и коклюша в низшей экономической группе № I, в общем, больше, чем в трех остальных экономических группах, взятых вместе.
Какой из больших американских городов может похвастать, что его условия жизни лучше? Что нашел бы он у себя, если бы решился посмотреть на свои задворки с такой же смелостью, как это сделал Цинцинати?
Итак, Флойд Эллен доказал это. Тридцать лет назад, в этом самом городе, покойный Вильям Крофорд Горгас, победитель желтой лихорадки, подлинный основатель Панамского канала, держал речь в Деловом клубе Цинцинати. Тема его выступления была: «Экономические причины болезни». Беда лишь в том, что он не располагал точными научными данными о подлинном значении этих причин. Это была по тому времени замечательная речь, она вылилась даже в нечто вроде маленького памфлета, а предисловием к памфлету было обращение к врачам, инженерам и людям других профессий, интересующимся вопросами социальной гигиены…
«Как бы ни были разнообразны сферы человеческой деятельности, — говорится в этом предисловии, — в одном пункте все они между собой сходятся. Каждый, кто умеет смотреть за пределы своей узкой специальности, кто задумывается о первоначальных причинах болезней, пороков, невежества, кто направляет свои способности и научные знания на разрешение этой проблемы, в конце концов, вынужден прийти к убеждению, что под всеми этими кажущимися и непосредственными причинами лежит одна большая, общая, основная социальная причина — бедность».
