Портреты гомеопатических препаратов (часть 1) - Култер Кэтрин Р. (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Поэтому совершенно нечаянно отстраненность Lycopodium становится причиной его пренебрежения индивидуальностью или особыми потребностями других людей, даже тех, к кому он питает привязанность, что заставляет думать о нехватке у него теплоты и чуткости. Он может, например, таким образом отозваться о страхе своего маленького сына перед темнотой: «Когда мне было столько лет, сколько Сэму, мне никогда не требовалось, чтобы в холле ночью горел свет, так почему ему этого хочется? Я считаю, что его страх — чепуха и каприз». Или о своей дочери: «Почему Нэнси не нравится школа? Что с девочкой? Если эта школа была вполне нормальной для меня, то она должна быть нормальной и для Нэнси. Нет, конечно, я не собираюсь разрешить ей менять школу».
В том, как Lycopodium воспринимает любовь вне супружества, образ Луны отступает и даёт дорогу более традиционной картине любви Lycopodium, соответствующей происхождению этого лекарства. Споры мха, используемые в давние времена для изготовления факелов, вспыхивают ярко, когда их зажигают, но сгорают быстро. Подобным же образом страсть Lycopodium вспыхивает внезапно («необычный сексуальный импульс», Ганеман), но живет недолго, загораясь, чтобы быстро угаснуть. Его потребность в уединении и эмоциональной дистанции и его в основном холодная натура делают для него трудной задачу удержать сексуальную страсть в I течение продолжительного периода времени. Таким образом, если после нескольких лет преданного супружества он начинает вдруг блудить, то происходит это, оттого что короткие романы удовлетворяют его физические потребности без соответствующих эмоциональных затрат.
Ещё одним фактором в этом стремлении Lycopodium очаровывать является желание произвести впечатление и услышать в ответ лестные слова, что требует такой преданности, которую ни одна женщина не способна дать. Однако дополнительное восхищение собой, которого он ищет, не обязательно требует сексуального проявления. Коллеги, студенты, последователи, прихожане, пациенты и вообще публика — все могут помочь удовлетворить его большую потребность в поклонении.
У мужчин обычно имеется множество разных сексуальных жалоб, начиная с импотенции и сексуальных капризов в середине жизненного пути («уменьшение сексуальной потребности и сил», Ганеман), до сильного желания и заторможенного исполнения (страх, что неадекватность может особенно повлиять и затруднить сексуальные отношения с женщиной, которую он по-настоящему любит), до неудержания эрекций, преждевременной эякуляции и до холодности в половых органах. Во многих отношениях Lycopodium по отношению к мужской половой системе является тем же, чем Sepia — для женской. Оба средства охватывают широкий спектр функциональных и психологических нарушений.
Отстраненность Lycopodium простирается на отношения не только супружеские и сексуальные: на родственников, коллег и даже друзей. Живой портрет дружбы подростка со своим одноклассником Lycopodium можно увидеть у Джона Ноулза в его «Отстраненном мире». Семнадцатилетний Финеас показан со всей присущей этому типу эмоциональной безмятежностью и спокойной отчужденностью, которая в равной степени незаметно очаровывала и учителей, и одноклассников.
Скрытая враждебность, которую он вызывает у своего лучшего друга (главного героя романа), соперничащего с ним за авторитет в классе, возникает из сложной смеси эмоций, которые нередко вызывает Lycopodium у окружающих. Существует обида на его природный талант и присущий ему стиль, его великодушие и явную отстраненность от мелочных чувств соперничества и на сравнительную легкость, с которой он добивается успеха во всем, за что HH возьмется, в то время как другим для этого нужно напрягать все силы и упорно работать. И существует обида на его спокойную уверенность в себе и свободу, с которой он относится к другим и нуждается в них меньше, чем они в нем.
Вот что производит впечатление психологической неуязвимости Lycopodium. Это не значит, что у него нет увлечений или нет чувств: он может быть тронут, например, принимая подарок, или «даже тронут до слез, когда его благодарят» (Геринг), поскольку он умеет испытывать благодарность. Он хороший друг, на которого можно положиться, и, общаясь с ним на социальном или профессиональном уровне, человек чувствует внимание, заинтересованность, часто настоящую доброту. Но подсознательно он посылает сигналы. «Пожалуйста, не слишком близко, не слишком много эмоций. Вы мне нравитесь, но сохраняйте должную дистанцию». Он не позволят другим проникнуть в глубины своих сокровищ, и, следовательно, остаётся в итоге недосягаемым.
Фактически он сбивает с толку тех, кто пытается к нему приблизиться. Хотя кажется, что он провоцирует других на установление более близких отношений, он в то же время поддерживает огорчающее их расстояние, через которое они не могут перекинуть мостик. Он постоянно их избегает, оставаясь вне пределов досягаемости для них. Его общительная и в то же время отстраненная натура нашла своё символическое отражение в ключевом симптоме, описанном Кентом как желание присутствия рядом кого-нибудь, но в соседней комнате и выдвигающих минимальные требования: «Не хочет, чтобы с ним разговаривали или чтобы его вынуждали что-либо делать, не хочет тратить никаких усилий». В сущности Lycopodium не переносит слишком большой близости даже тех, кого он любит, и когда его отчужденность оказывается под угрозой, он становится раздражительным, критичным, саркастичным, едким или неразговорчивым.
Не то чтобы у него не было настоящей привязанности, но его эмоции с большей охотой устремляются по каналам интеллектуальных свершений, чем человеческого общения. Например, пациент типа Lycopodium признался, что у него на глаза наворачиваются слезы, когда бы не перечитывал «Второе Инаугурационное Обращение» Линкольна. Чувства при этом присутствуют, но в отдаленных областях человеческой личности.
Временами Lycopodium демонстрирует скудное соображение по отношению к чувствам других людей. Отказываясь рассмотреть их искренние побуждения или желания, он довольствуется восприятием I внешнего проявления и может полностью не видеть истинного положения вещей в личных взаимоотношениях. Вместо того, чтобы попытаться понять или построить общую картину всего, что лежит в основе любой глубокой человеческой связи, он всегда пытается составить представление, исходя из поверхностных внешних данных. И хотя он может обладать интуитивным пониманием того, как нужно взаимодействовать с людьми, в целом он не пытается распознать глубины их сознания. Чувства других людей — это их собственная забота, точно так же как его состояние — это его личная забота. Он ожидает, что другие, точно так же как и он, владеют своими эмоциями. Как и многие личности конституционального типа Sulphur, он не занимается внутренним наблюдением и не склонен к самоанализу и исследованию своей души. Если врач предлагает ему, чтобы он понаблюдал за собой и исследовал, что возникает в его душе, он с охотой занимается этим в течение двух минут. Затем ему становится скучно, и, отказываясь поколебать спокойную поверхность своего внутреннего мира, он ловко меняет предмет.
Потребность Lycopodium в отстраненности является основополагающей для карьеры, которую он выбирает, и ролей, которые он играет.
Он работает хорошо в рамках крупных организаций не только потому, что его привлекает главенство и власть, но и потому, что по своей природе он с уважением относится к институтам как таковым. Это важный ключевой показатель его натуры. И интеллектуально, и инстинктивно он признает необходимость в институтах для защиты завоеванных трудом достижений и идеалов. В отличие от Lachesis с его врожденной склонностью к анархии, который ощущает коррумпированность институтов и их тенденцию к разрушению самих тех ценностей, для сохранения которых эти институты были созданы, Lycopodium признает их как хранилища наших самых высоких ценностей цивилизации.
Только сверхъестественное давление на эту личность может погнать его в ряды анархистов, революционеров, диссидентов, протестующих или фанатиков с дикими глазами. Он консерватор, который не верит в радикальные перемены. Даже если он поддерживает какие-то необычные идеи, он остаётся почтительным и ортодоксальным, глубоко чувствуя важность закона и порядка. Скорее, чем ломать традицию и ниспровергать институты, он будет инстинктивно искать нужные реформы для работы в существующих рамках, улучшая административные или законодательные процедуры или изменяя правила организации путем упорядочивания.
