Публичные лекции о гомеопатии - Бразоль Лев Евгеньевич (книги хорошего качества TXT) 📗
Затем, проф. Тарханов, по собственному его признанию, не имея раньше никаких сведений о гомеопатии, а только прослушав мою беседу, открыто и чистосердечно высказал, что гомеопатия не есть простой метод лечения, а целая наука, что обратно противоположно мнению, высказанному г. Гольдштейном. А в медицинских вопросах, где дело идёт о личных мнениях, мне кажется, что мнение ученого врача и физиолога должно пользоваться большим весом, чем мнение человека, специально неподготовленного и незнакомого с медициной. Буквальные слова проф. Тарханова, по стенографическому отчёту, следующие: «Следовательно, мне кажется, что гомеопатия не представляет только метод лечения, это не есть только один метод, способ лечения, но это целое учение, целая наука. В наших аллопатических книгах, чрез которыя я должен был пройти для того, чтобы сделаться врачом, я встречал такой взгляд на гомеопатию, что это есть метод лечения; а на мой взгляд это не просто метод лечения, а целая наука или теория, совершенно новая, имеющая в основе определённые законы природы» [48]. Это признание имеет для нас громадную важность. Действительно, аллопатическая система лечения, со слов её же лучших представителей, есть лишь искусство в грубоватой стадии развития, между тем как гомеопатическая система лечения в первый раз возводит терапию на степень точной науки, основанной на физиологических законах.
Проф. Тарханов старался даже подыскать опору закона подобия в предохранительных прививках. Хотя в этой попытке объяснения или аналогии мы с ним не сходимся, тем не менее, весьма важно, что со своей точки зрения он видит в предохранительных прививках Пастера аналогию с гомеопатическим законом подобия. Но, будучи сам защитинком предохранительных прививок и высказав мысль, что закон подобия стоит в противоречии с биологическими законами, требующими закона противоположности, проф. Тарханов, во 1-х, впадает в противоречие с самим собой, потому что излечение гидрофобии посредством ослабленного контагия той же гидрофобии, или вообще предохранительное лечение инфекционных болезней посредством ослабленных контагиев той же болезни представляет, по собственному его признанию, пример действия закона подобия. Во 2-х, он забывает, что закон «similia simlibus curantur» не выражает собой закона внутреннего процесса или механизма излечения, а служит лишь выражением закона выбора или практического нахождения излечивающего лекарства для данного случая, и хотя выбор лекарств происходит по закону подобия, тем не менее, весьма вероятно и правдоподобно, и это уже сотни раз высказывалось в гомеопатической литературе, что механизм излечения или modus operandi происходит по закону противоположности.
Наконец, требование профессора, чтобы я привёл убедительные доказательства в пользу действительности гомеопатического лечения, но только отнюдь не опираясь на опыты и наблюдения, мне кажется непоследовательным. Всякая наука имеет свои законы и свои методы доказательства, и все лучшие врачи-клиницисты согласны в том, что главное основание для терапии есть клинический опыт, и если отнять от неё терапевтические результаты, то на чём же можно будет основать достоинство научной терапии? Против требований профессора убедительных доказательств не на людях, а на животных, собственно, ничего не имею; но постановка этих предполагаемых опытов для меня непонятна. Проф. Тарханов, насколько я понял, предлагает вызвать у животного искусственный паралич, например, посредством кураре, и затем лечить его посредством гомеопатических средств. Но проф. Тарханову должно быть известно, что причинное показание (indicatio causalis) там, где оно возможно, одинаково обязательно для врачей всевозможных направлений; значит, если существует в теле заноза, её нужно извлечь, глисты — нужно изгнать, существует в теле яд — нужно его вывести вон или нейтрализовать. Поэтому отравление должно лечиться посредством соответствующих противоядий, и мы лечим гомеопатически не лекарственные, а естественные болезни. Пусть почтенный профессор убедится из гомеопатической литературы, начиная с Ганемана и до наших дней, что ни один гомеопат в мире никогда не отрицал значения химически-антидотарного лечения при отравлениях; пусть он также убедится, что закон подобия имеет, хотя и чрезвычайно обширную, но не безграничную сферу действия, за пределами которой он уступает место хирургическому, механическому, физико-химическому лечению и т. д. Искусственные травматические параличи, очевидно, также не могут служить подходящими объектами для гомеопатического лечения. Следовательно, постановка опытов над животными возможна только в том смысле, чтобы самостоятельную естественную болезнь животного лечить посредством гомеопатических лекарств; так, например, самостоятельный идиопатический паралич у животных лечить посредством кураре, если он индивидуально соответствует, а может быть и посредством свинца, атропина, кониума, Rhus toxicodendron или одного из средств, которые вызывают паралич в здоровом животном.
Что касается до возражения г. Гольдштейна, что наши простые средства на самом деле являются очень сложными, потому что при взбалтывании и растирании растворяются и примешиваются к лекарству частицы посуды, то это не имеет никакого серьёзного значения для гомеопатии. Мы и не утверждаем, чтобы наши простые лекарства были химически простыми. Мы пользуемся ими в том природном или искусственном виде, в каком они нам доставляются химией, и нечистота препарата есть недостаток химии, а не гомеопатии. Тем не менее, наши лекарства просты по отношению к многоразличным смешениям аллопатов. Мы их испытываем в этом относительно простом виде, и в том же простом виде назначаем больным. Поэтому посторонняя примесь, являясь более или менее постоянным коэффициентом, как в физиологических испытаниях, так и в терапевтических наблюдениях, не имеет влияния на конечный результат. Если железо не может быть получено в химически простом виде, то этот недостаток имеет силу как для гомеопатии, так и для аллопатии, но разница та, что гомеопат испытывает и употребляет это не абсолютно чистое железо в простом вид, а аллопат — с примесью разных солей, экстрактов, наркотических и прочих веществ. Поэтому возражение г. Гольдштейна имеет интерес в том отношении, что подрывает значение той науки, которой он является представителем, потому что мы до сих пор думали, что можем иметь химически чистые тела, химически чистую дистиллированную воду и т. д. Между тем, из слов г. Гольдштейна видно, что эта чистота только мнимая и воображаемая, потому что при всех перегонках, растворениях, растираниях и при каждой химической манипуляции будут примешиваться растворимые и механические частицы посуды. Поэтому не нужно сваливать с больной головы на здоровую, и недостатки химии не следует ставить в вину гомеопатии.
(Рукоплескания)
Затем, рассматривая терапевтическое действие поваренной соли с весовой стороны, г. Гольдштейн обнаруживает опять односторонний взгляд на вещи. Если к одному грану поваренной соли прибавить одну триллионную часть, то от такого арифметического действия никакого эффекта не получится, потому что тут вопрос не в количестве, а в качестве этой минимальной частицы, и арифметический масштаб сюда неприложим, потому что в силу тщательного растирания и приготовления, увеличения действующей поверхности, удаления взаимного расстояния молекул друг от друга, увеличения амплитуды их качания и приобретения, быть может, новых физических и динамических свойств, эта ничтожная по весу частица может оказывать действие, несоразмерное с его весовым уменьшением. Из опытов Крукса несомненно, что по мере уменьшения весового количества и разрежения газов они приобретают новые, весьма замечательные свойства. Значит, в действии на человеческий организм играет роль не только количество, но и качество или свойство известного лекарственного вещества, способ его приготовления, форма его употребления и физическое состояние его молекулярных элементов. Мне кажется, важнее всего констатировать сначала факт, что, несмотря на ежедневное употребление грубой поваренной соли, употребление «динамизированной» соли, sit venia verbo, тем не менее, обнаруживает несомненный терапевтический эффект, а теоретическое объяснение этого факта должно явиться впоследствии.
