О мышлении в медицине - Глязер Гуго (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Сам Вирхов признал, что его учения о клетке, основанного только на анатомических данных, недостаточно, чтобы создать патологию. Он требовал продолжения, которое, однако, оказалось возможным только много десятков лет спустя, когда появились новые методы исследования и новые мысли. Это произошло приблизительно в 20‑х годах XX века, когда возникла новая цитология, которая вначале должна была помогать распознаванию болезней. Говорить о цитологии впервые можно было после того, как ученые научились различать клетки крови и использовали это с диагностическими целями. В дальнейшем на основании этого была создана своего рода дополнительная гистология, которая затем достигла своего развития. Она представляет особую ценность для определенных областей. Такова цитология костного мозга, лимфатических узлов, отделяемого бронхов. Здесь данные исследования клеток имеют решающее значение для диагноза. Это же следует сказать о методе, который предложил Papanicolaou; исследование соскоба со слизистой оболочки шейки матки — после соответствующей окраски — позволяет с большой степенью вероятности ставить диагноз рака матки.
Не особенно давно ученые научились определять пол на основании цитологического исследования крови и других клеток, например клеток слизистой оболочки полости рта. В некоторых случаях возникают сомнения в правильности определения пола новорожденного, и в них простое цитологическое исследование может внести ясность. История этого открытия представляет интерес. В 1949 г. канадский анатом Barr, изучая нервные клетки кошек, нашел, что у женских особей, и только у них, рядом с клеточным ядром можно при определенном методе окраски видеть мельчайшее тельце. Он дополнительно исследовал ряд других млекопитающих и почти у всех, как в дальнейшем и у человека, обнаружил такую же картину. Это дало возможность определять пол субъекта и нашло применение прежде всего в судебной медицине. Затем ученые вспомнили о случаях, которые в 1938 г. описал Turner. У некоторых людей половые железы были исследованы анатомически, причем оказалось, что в записях гражданского состояния их пол был указан неверно. К этой ошибке привели некоторые внешние признаки и прежде всего вид их наружных половых органов. В последующие годы подобную ошибку нередко исправляли, так что Иоанн становился Иоанной или наоборот. Открытие, о котором сообщил Barr, теперь внесло ясность в эти сомнительные случаи, и для определения истинного пола уже не понадобилось анатомического исследования половых желез. Соскоба со слизистой оболочки щеки, полученного деревянным шпателем, достаточно для исследования, которое иногда может решить судьбу человека.
Современная цитология развивается и применяет новые методы и вспомогательные средства. Так, в настоящее время ученые стараются посредством физических и химических методов выяснить расположение молекул живого вещества в пространстве и их энергетические возможности, а также и взаимодействие между этими молекулами. При этих исследованиях необходимо пользоваться электронным микроскопом.
Так, в 1955 г. по методу сверхтонких срезов при помощи электронного микроскопа удалось сфотографировать внутреннее строение клеток. Это побудило к дальнейшим исследованиям и позволило создать картину структурной архитектоники клетки, причем оказалось, что эта картина — общая для всех типов клеток. Ученые, сознают, что они в настоящее время достигли границ, непреодолимых даже для электронного микроскопа.
Микроскопическая анатомия развивалась и в другом направлении, причем было положено начало гистохимии, охватывающей все химические реакции в срезах тканей. Цель этого — изучать строение и жизненные процессы и на месте определять химические вещества, участвующие в них. Гистохимия дает нам возможность проникать в химию жизни и тем самым обогащать не только современную биологию, но и патологию и терапию.
Названные нами отрасли относятся к анатомии в целом. Исследовательские цели требуют особого изучения в отдельных областях. Но исследование и обучение — вещи разные, со своими целями и своими собственными законами; некоторые преподаватели желают слияния анатомии, гистологии и физиологии, к которым они готовы присоединить и генетику. Эта связь между несколькими дисциплинами, общей чертой которых является то обстоятельство, что они изучают нормальный, т. е. здоровый человеческий организм, в настоящее время уже находит свое выражение во многих институтах по меньшей мере в общих чертах. Это возвращает нас к лекциям по анатомии в том духе, в каком их читал Hyrtl, и облегчает студенту изучение предмета, трудности которого не вправе отрицать ни один преподаватель. Ведь строение и функция, разумеется, тесно связаны и притом не только в организме, но и при изучении последнего. Этой потребности соответствует термин «функциональная анатомия» (Benninghoff).
После того как студент на первом и втором курсах ознакомился со строением нормального человеческого тела, он в дальнейшем изучает патологическую анатомию. Она знакомит его с проявлениями болезни, видимыми на трупе или же на органах, удаленных при хирургических операциях. Знаменитый анатом XVIII века Морганьи первым высказал во всей широте мысль о патологической анатомии, Рокитанский разработал ее, она и по настоящее время не утратила своего значения.
В настоящее время и притом лучше, чем в прошлом, мы знаем, что при некоторых болезнях невозможно обнаружить ни их локализации, ни соответствующих изменений на трупе. Но при очень большом числе болезней, наблюдаемых у человека, врач, вскрывающий труп, получает наглядную и незабываемую картину болезни. Поэтому также и патологическая анатомия не утратила своего значения, хотя часть ее задач взяли на себя гистология и гистохимия.
По аналогии с нормальной анатомией дополнением патологической анатомии служит патологическая физиология. Она описывает вызываемые болезнью изменения в функциях организма и притом начиная от макроскопических до микроскопических или даже молекулярных размеров. В настоящее время патологическая физиология служит важнейшей основой рациональной терапии.
Молодой медик, изучающий на трупах нормальную анатомию, разумеется, тоже сталкивается с изменениями, вызванными заболеванием, но преподаватель проходит мимо них, так как изучение болезненно измененных органов — дело патологической анатомии. Теоретическую сторону этого вопроса изучает патология, учение о болезнях и о болезненном состоянии. Это сложный предмет. Уже само понятие болезни трудно определить, и ее границы с состоянием здоровья часто расплывчаты. Патолог Hans Schmaus сказал в конце прошлого века: «Под болезнью мы понимаем состояние, когда проявление жизни организма отклоняется от нормального типа». Ясно, что даже и такая формулировка не свободна от недостатков.
Патология — трудная и обширная область знания. К ней относится также и все то, что в прошлом считали причинами болезней. Тем самым она является также и частью истории медицины. Целлюлярная патология Вирхова, с которой начинается современное учение о болезни, могла в соответствии со своей эпохой охватить только часть явлений, обусловливающих болезнь. В настоящее время врачу ясно, что патологический процесс зависит от внешних и от внутренних моментов. Ибо механизм заболевания и болезненного состояния не ограничивается каким–либо одним единственным местом, т. е. клеткой, даже если она является самой существенной частью при возникновении болезни. Современная патология ввела между причиной болезни и клеткой сетчатую систему или систему каналов, лежащую между волокнами соединительной ткани и несущую важную функцию.
Патологи прежних времен еще ничего не знали об этом, но теперь говорят о системе трех камер: между кровью и соединительной тканью, между соединительной тканью и клеткой, между клеточным ядром и клеточной плазмой. Эти три пространства до известной степени только схема, но такие представления (модели) способствуют пониманию процесса болезни. Ведь с кровью к клетке подводятся питательные вещества, а также и очень многие внешние агенты, наносящие вред ей и тем самым организму; на эти агенты клетка, т. е. организм, отвечает защитными реакциями. Значение этой сетчатой (ретикулярной) системы особенно подчеркивал русский ученый Александр Богомолец (1881—-1946), вводивший животным вещество селезенки и костного мозга человека и затем получивший из их крови сыворотку, которую он назвал антиретикулярной цитотоксической сывороткой.
