Живём ли мы свой век - Углов Федор Григорьевич (книги онлайн полные TXT) 📗
— Неделю назад здесь побывал американский промышленник. Он сказал: «Так я представляю себе заводы будущего».
Закончив осмотр завода, мы снова зашли в музей к нашему доброму знакомцу Андрею Андреевичу. Поспешили поделиться с ним увиденным.
— Да вы знаете, это поразительно, что мы увидели! И всё делал ваш заводской человек — Андреич, главный инженер! Помогите нам встретиться с ним!.. Мы не уедем из вашего города, не побывав у него.
Андрей Андреич густо покраснел, склонил голову, пристукнул каблуками.
— Считайте, что вы уже с ним знакомы. Андреич к вашим услугам — извините, ваш слуга покорный.
— Вы... Андрей Андреич... были главным инженером завода?
Он снова наклонился:
— Если это вам угодно.
— Извините. Мы не знали. Мы восхищены вашими... делами. Нам доставляет большое удовольствие слушать рассказ о заводе именно от вас... человека, который тут так много сделал.
В конце дня нас принял директор завода. Поделились впечатлениями об увиденном. Выразили и своё недоумение — молодому, энергичному инженеру с таким кругозором знаний не нашлось иного места, как в музее.
Лицо директора сделалось серьёзным, взгляд погрустнел.
— Андрей Андреевич был у нас главным инженером завода. Но... водка. Всё она, проклятая!.. Вышибла человека из колеи!..
Поднялся с кресла, подсел к нам ближе.
— Вы были в цехах — на всём тут лежит печать таланта Андрея Андреевича, можно даже сказать, его технического гения. Да, несомненно: он был гениальным инженером, да вот видите, где очутился. Мы его из сострадания держим, из уважения к прошлым заслугам.
История жизни этого человека драматична.
...Большой и статный, с постоянно приветливой улыбкой на лице, Андрей нравился всем в институте: преподавателям, ребятам, девушкам.
Учился лучше всех, много читал, чертил. Способности его к технике, изобретательству, конструкторскому делу были поразительны. По вечерам он прямо из аудитории отправлялся на завод, в инструментальный цех, где работал мастером его отец Андрей Платонович. Встанет в сторонке и наблюдает за работой станка или какой машины. Назавтра снова придёт и снова смотрит. И что-то в блокноте чертит. Дома отцу скажет: хороший у вас станочек, умный, а только ему недостает транспортера. Вот посмотри, я тут придумал кое-что...
На втором курсе Андрей разработал механический транспортер, связавший все станки одного пролёта в единую полуавтоматическую линию.
Получил авторское свидетельство.
Была у Андрея прекрасная черта: общительность. Со всеми ровен, приветлив — любил пирушки, пикники, дружеские застолья. И хотя пил за двоих, но не пьянел; нравилось, когда ему говорили: «Богатырь. Тебя и водка не берет».
Иногда спорили: кто кого перепьет. Андрей и тут не знал себе равных. Однако помнил русскую пословицу: пей, да дело разумей.
И тем не менее всё чаще стали говорить ему в институте: «Водка до добра не доведет».
Андрей только отшучивался: «Никто меня под забором не видел. — И добавлял: — Как говорят древние: «In vino veritas!» («Истина — в вине!» — латин.)
Дружил он с Сергеем, толковым и умным парнем, старше его на три года. Часто с ними видели и беленькую синеглазую девушку Марину. Все трое жили в одном доме, дружили с детства.
Марина мало чем выделялась среди подруг — и училась средне, и внешностью не блистала. На третьем курсе она переехала с родителями в другой город и перешла в новый институт. А на пятый курс снова вернулась. И так изменилась за два года, что ребята ахнули.
— Да ты, мать, настоящая красавица! — воскликнул Андрей.
И вправду: подросла Марина, налилась статью. Под темными бровями большие глаза синевой блещут. И не так уж фамильярно обращается с ребятами. И речь строже, и дистанцию держит.
Влюбились в неё сразу и Андрей и Сергей. А через год открыли ей свои чувства. Сергею Марина сказала:
— Ты меня извини, Сережа, не судьба нам с тобой быть вместе, другого люблю — Андрея.
Они поженились. Марина работала в заводской лаборатории, Андрей — в механосборочном, а Сергей — в кузнечном. Жизнь попервости ладилась, у молодоженов дочь родилась, Настенька, Андрей старшим инженером цеха стал. По заводу о нём молва шла: «Башковитый инженер, энергичный».
Работал Андрей с увлечением. Задумал механизировать трудоемкие операции и ручной труд. В пролетах транспортеры установил — детали к рабочему месту автоматически доставлялись, к станкам приспособления, оснастку изобрел. Сам рассчитывал, конструировал... На радостях выпивал. И почти каждый день. Выйдут из цеха, а тут пивной ларек рядом. Продавщица из-под полы бутылочку достанет. Как не выпить после удачного дня! Ребята подобрались хорошие — инженеры, техники, слесари. За рюмкой разговоры всякие, клятвы верности, комплименты. К тому же и деньжонки лишние водились. К зарплате едва ли не каждый месяц солидная прибавка выходила за изобретения.
Скоро получил Андрей трёхкомнатную квартиру, купил «Волгу». Ему и тридцати не исполнилось, назначили главным инженером завода. Но Марина видела — с Андреем происходит неладное, каждый день возвращался домой хмельным. Пробовала говорить с ним серьёзно, но Андрей только улыбался:
— Ну что ты, родная, какие же дела ныне без вина делаются. Ученые на завод приехали — выпил с ними. Заказчик выгодный — ставь коньячок на стол, гости из-за рубежа — с ними и сам бог велел. Водка мне не помеха, здоровьем бог не обидел, дело своё знаю — напрасно тревожишься.
И Марина отступала. В самом деле: разве может в наше время здоровый молодой мужчина, да ещё на такой должности, не потреблять спиртного?.. Прошло пять лет. Всё было как обычно, вот только по утрам Андрей поднимался с трудом: голова болела, слегка поташнивало. И лицо становилось красным, под глазами висели тяжёлые складки. Однажды утром, когда ему было особенно смурно, попросил рюмку водки. Впервые Марина услышала страшное слово «похмелиться». Испугалась, воспротивилась:
— Что ты! С утра водку пить!..
— Надо поправить голову, да ты не думай, это только нынче. Голова трещит — работать не смогу.
Марина сдалась...
Дальше — хуже. Как-то утром она едва подняла мужа. Свесив тяжелую голову, он невнятно бормотал'.
— Ладно, ты иди, а я посплю. Голова болит. Не могу.
Это был понедельник. Андрей не вышел на работу. Директор завода — единственный начальник главного инженера — из деликатности не сделал ему замечания, но стал присматриваться к работе Андрея. Многое изменилось в его деловом стиле. Он уже не проводил по утрам, как прежде, совещаний, не ходил по цехам, а зазывал в кабинет сотрудников, главным образом тех, кто и сам был не прочь выпить. Таких в заводоуправлении было немало, они подолгу задерживались в кабинете Главного, и только в их обществе Андрей чувствовал себя хорошо.
Постепенно кабинет Главного превратился в клуб для дружеских разговоров. Главный умел слушать. Откинет на крутящееся кресло массивную, начинающую полнеть фигуру, весело, громко смеется удачной шутке.
Так и время летит; не заметишь — обед пришёл. Своей сложившейся компанией отправлялись в ресторан или на холостяцкую квартиру, крепко выпивали. И разумеется, после обеда домой, тут уж не до работы, отдыхать надо.
Изобретать совсем перестал, новых технических идей не предлагал. Авторитет его на заводе заметно падал. Раньше он был деловит, смел в решениях, умел держать слово, и всякий, кто добивался справедливости, находил у него поддержку. Теперь его раздражали люди, которые ставили перед ним какие-то проблемы, делились своими бедами, он их слушал рассеянно, перебивал и часто говорил:
— Ты пострадай, дружок, пострадай. На Руси любят страдальцев.
Но вот на завод приехал новый директор. В самом начале он сказал Главному: «Мне доложили, что вы увлекаетесь спиртным. Хотел бы условиться сразу: если будете пить, нам придётся расстаться».
Разговор подействовал: несколько месяцев Андрей не пил вовсе. Заметно оживился на работе: проводил совещания, ходил по цехам, вникал в работу конструкторского бюро. Но люди, хорошо знающие дело, не могли не заметить: помельчали интересы главного инженера. Раньше он умел находить нужное звено, далеко видел перспективу — разрабатывал техническую стратегию развития завода. Теперь занимался текущими делами: план, график ремонта техники, замена старого оборудования новым.
