Гипноз и «чудесные исцеления» - Рожнова Мария Сергеевна (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст Парацельс! Изведать бы тебе всеочищающего огонька аутодафе, замешкайся ты еще годик-другой на этой бренной земле! Не забыли бы о тебе отцы инквизиторы. Никуда бы ты от них не спрятался…
После смерти Парацельса о магнетизме понемногу стали забывать. Этому немало способствовала инквизиция, предавшая троекратному проклятию безбожный магнетизм и тех, кто им лечит и лечится. Магнетизм опять ушел в сферу, далекую от земных реальных дел, — в астрологию и астрономию. Опять о нем спорили между собой лишь ученые-философы. И вновь реяли магнетические волны в далеком мировом пространстве, застревали между хвостами комет, носились от одной планеты к другой, и не стало им никакого дела до бренной земли, до мыкающихся на ней людишек с их вечными горестями и страданиями, с их неизлечимыми недугами и болезнями!
Именно с таким магнетизмом — магнетизмом астрономическим — и познакомился впервые венский врач Франц Антон Месмер. В 1766 году он представляет к защите на степень доктора медицины свою диссертацию, озаглавленную «De planetarum influxu» — «О влиянии планет». Вот здесь-то и дал Месмер полную свободу астрологическим представлениям средневековья. В строгом соответствии с мистикой того времени излагает он учение о влиянии планет и даже далеких созвездий на человека. И будто бы природа этого влияния есть не что иное, как своеобразное магнетическое всемирное тяготение.
Образованнейший человек своего времени и один из богатейших людей Вены, музыкант — меценат, музицирующий с Леопольдом Моцартом-отцом и его гениальным сыном маленьким Вольфгангом Амадеем, удивляющий их своей искусной игрой на стеклянной гармонике, Месмер в боковом кармане своего франтоватого бархатного камзола носит диплом доктора медицины, подписанный знаменитейшим медиком того времени, придворным врачом Ван-Свитеном, и еще два докторских диплома — права и философии. Изредка, в свободное от занятий науками и любительских концертов время, он практикует как врач.
Случай сделал Месмера свидетелем удачного излечения магнитом одной больной. В роли целителя выступил не медик, но это не смутило Месмера, и он решил тоже попробовать этот способ врачевания. Как и Парацельс, он без особого разбора прикладывает магниты к самым различным людям, к самым различным больным. Женщины и мужчины, старые и молодые, дети и подростки. Жертвы тяжких недугов и слегка недомогающие — все становятся объектами его лечения. Одновременно объектами наблюдения и опыта. В точности повторяется то, что за два столетия до него наблюдал Парацельс. Из 15–20 человек двум-трем становится лучше; один-два совсем поправляются. Снова люди говорят и разносят молву только об исцелениях, и скоро дом Месмера стали осаждать большие толпы страждущих и верящих в его могущество людей.
В разгар успеха Месмер подмечает один странный факт, с несомненным постоянством повторяющийся при практиковании его метода на самых различных больных. Факт загадочный и, кажется, опровергающий все собственные магнетические теории Месмера. У некоторых больных облегчение и выздоровление наступает совершенно независимо от прикосновений целебных магнитов. Больных так много, что Месмер просто не успевает прогуливаться своими чудодейственными подковами по лицам, рукам и ногам всех к нему обращающихся. Но у части людей еще до начала лечения, только при одном виде чудесного целителя, при самой краткой, отрывочной беседе с ним или просто от сознания, что они у него в доме, что им удалось попасть в сферу хотя бы и самого отдаленного внимания этого «волшебного доктора», наступает заметное улучшение.
Вот группа оглохших и потерявших голос женщин. Они объединились по признаку однородности их страдания. В основе его — внезапный испуг, страх за свою жизнь, за жизнь близких. И достаточно им было вчера увидеть Месмера и протянуть к нему в суеверном экстазе с безграничной верой и мольбой свои руки, как сегодня у двух полностью восстановился слух и появился голос, а у трех других столь заметное улучшение, что окончательного выздоровления несомненно можно ждать в самом скором будущем.
Больные не озадачены тем, что к ним не прикладывался спасительный магнит. Больные верят в Месмера, верят во все, что его окружает: в его дом, в его личные вещи, камзол, башмаки. Верят в том числе и в его магниты, когда они у него в руках. Но они не выделяют особенно эти пресловутые магниты. Им в конце концов все равно — прикоснуться к магнитам или, если до них трудно дотянуться из-за обступивших кругом людей, то прикоснуться к золотым пряжкам модных башмаков целителя. Больные уже давно интуитивно для себя отметили, что помогает все с Месмером связанное, все от него исходящее.
Оказывается серьезно озадаченным сам Месмер.
Не сам же он в конце концов выдумал эту целебную силу магнитов! Он взял ее у предшествующих высоких авторитетов. У известных врачей, у самого Парацельса. Это они со страниц своих трактатов поведали миру об успехах магнетического лечения, подробно рассказали, при каких болезнях и как надо прикладывать целебные магниты. Мало того, дали точное описание, какой формы следует изготовлять эти магниты, чтобы они точно соответствовали контурам больных органов. Кажется, ясно: все в магнитах и все от магнитов. А теперь ему, Францу Антону Месмеру, дано убедиться, что магниты для магнетического лечения вовсе не нужны. Эффект достигается и без них…
Что за чепуха, что за парадокс! Есть от чего растеряться. Он чувствует, что тут не обойтись без новой теории, без своей, так сказать, научной гипотезы.
Месмер мог бы сделать большое открытие, почти на целое столетие приблизить научную эру психотерапии. И надо ему было всего-навсего отбросить своего ложного кумира — магнетический флюид и, поставив весь вопрос с головы на ноги, сказать, что все дело здесь именно в той вере в целительную силу магнита и в самого себя, которую он внушает своим пациентам.
Итак, вместо того чтобы объяснить все происходящее очевидным фактом внушения и самовнушения, Месмер пускается в создание надуманных теоретических построений.
Да, приходится признать, магнит ни при чем. Исцеление может происходить без него. Магнит отпадает. Зато флюид — этот непостижимейший, чудодейственный и божественнейший флюид — остается. Мало того, он возрастает в своем значении, становится всеобъемлющим. Приобретает такие одухотворенные качества, которые раньше и заподозрить у него никто не мог. В сфере его влияния, его проникновения теперь уже не только одни мертвые планеты и земные магниты. Он оказывается той одухотворяющей силой, которая пронизывает все живые тела, все организмы земли, сообщая им жизненный дух, высшую энтелехию бытия.
Так происходит перерождение безжизненного флюида средневековых схоластов в животный магнетизм, обязанный своим созданием всецело венскому врачу Францу Антону Месмеру.
Магнетический флюид оживает. Он составляет теперь основу всего жизненного начала во вселенной. Он пульсирует и бьется в каждой живой клетке. Он приходит из бесконечных глубин мироздания, для того чтобы, передаваясь от человека к человеку, наполнять его дыханием мировой жизненной силы, той силы, которая одна обеспечивает во вселенной и разум, и чувства, и жизнеспособность.
Никому не дано объяснить происхождение и понять высшие законы, которыми управляется эта сила. Здесь, видимо, уже сфера, недоступная примитивным методам человеческого исследования, построенным на использовании органов чувств. Поэтому ощущение, измерение, взвешивание здесь бессильны. Остается одна вера. Месмер не говорит прямо о божественном происхождении своего жизненного флюида, но только такой вывод напрашивается сам собой. Сам же автор гипотезы о животном магнетизме не очень старается найти пути к экспериментальному доказательству существования своего флюида. Он больше заинтересован в практическом приложении его к делу.
Он наделяет флюид мощными целительными свойствами. Передача его от одного лица другому, насыщение им ставится в прямую зависимость с процедурой лечения. Обогатиться жизненным флюидом, набрать его как можно больше, заимствовать его от другого здорового человека отныне и составляет смысл и содержание лечения. Но всякий ли здоровый способен сообщить больному путем своего прикосновения, путем передачи своего флюида выздоровление? Нет, совершенно очевидно, далеко не всякий. Точнее сказать никто не может этого сделать, кроме каких-то особенно одаренных, прямо скажем, избранных душ. И в первом ряду таких избранников, на голову выше всех других, стоит сам он, изобретатель флюидической теории животного магнетизма, знаменитый целитель и чудодейственный помощник страждущих — Франц Антон Месмер! Ему первому из людей дано подарить человечеству ключ к этой тайне. Подарить исцеление от страшных болезней, облагодетельствовать их. Отныне Месмер пророк и чудотворец. В нем одном, как наиболее достойном представителе человечества, сконцентрировалась потусторонняя сверхъестественная, непостижимая простым смертным и не осязаемая никем сила, которой он по своему желанию и прихоти может оделять несчастных страдальцев.
