Публичные лекции о гомеопатии - Бразоль Лев Евгеньевич (книги хорошего качества TXT) 📗
Таким образом, существует несомненный параллелизм между естественными и лекарственными болезнями; иначе сказать — лекарственные болезни могут составлять отдельную этиологическую группу болезней.
Будучи введены в кровь, лекарственные вещества обладают способностью нарушать физиологическое равновесие человеческого организма, расстраивать его здоровье и вызывать в нём известные патологические состояния или болезненные картины, которые для каждого лекарственного вещества имеют своё особенное патологическое содержание, свой особенный органический фон или субстрат, свои особенные краски и нюансы. Это есть патогенетическое или болезнетворное действие лекарственных веществ.
С другой стороны, не подлежит сомнению, что лекарственные вещества обладают терапевтическими свойствами, т. е. способностью благотворно действовать на течение и исход, на излечение многих болезненных процессов, т. е. выводить их из патологического состояния к физиологическому; и не подлежит также сомнению, что эти терапевтические свойства лекарственных веществ всецело зависят от их физиологических свойств, т. е. от способности так или иначе влиять на здоровый человеческий организм. Таким образом, с одной стороны, лекарственные вещества производят болезнь, с другой — излечивают болезнь. Конечная цель и идеальное стремление научной терапии должно было бы заключаться в том, чтобы найти, если возможно, руководящий закон действия лекарственных веществ, т. е. найти то отношение, которое должно существовать между болезненным процессом и лекарственным веществом, для того, чтобы последнее стало «лекарственным» в тесном смысле слова, т. е. исцеляющим для данного процесса. Имея такой закон и зная тогда характер, род и свойство патологических процессов с одной стороны и характер, род и свойство физиологического действия лекарств с другой, мы могли бы смело и верно применять последние к излечению первых с шансами на успех, приближающимися к достоверности.
Можно иметь различные мнения о гомеопатии, но никто не может отрицать, что такой всеобщий закон был предложен Ганеманом и формулирован им в своём известном терапевтическом принципе «Similia similibus curantur», т. е. подобное подобным лечится — посредством которого устанавливается факт опыта и наблюдения, что между болезненным процессом и лекарственным веществом должно существовать отношение сходства или подобия, т. е. лекарственные вещества могут излечивать такие патологические состояния, какие они же сами в состоянии произвести в здоровом человеческом организме.
Так как, может быть, не всем из вас, милостивые государи и государыни, известно, как Ганеман дошёл до этого закона, то я вкратце напомню вам, что он дошёл до него двояким путем. Однажды он ради эксперимента принял большой приём хинной корки, который, к удивленно его, вызвал у него лихорадочный пароксизм, чрезвычайно сходный с той лихорадкой, которой перед тем он сам страдал и которая была излечена хиной. Этот простой факт поразил гениального наблюдателя и послужил ему тем яблоком Ньютона, которое впоследствии привело его к закону подобия. Он стал задумываться над этим явлением и искать ему объяснения.
Тогда он, прежде всего, установил из медицинской литературы и из собственной практики целый ряд исцелений разнообразных болезненных процессов посредством лекарственных веществ, считавшихся в то время специфическими против них. Затем, справляясь в медицинской литературе, старой и новой, относительно действия этих лекарственных веществ на здоровый человеческий организм, он, к удивлению своему, каждый раз находил, что они вызывают в нем болезненное состояние, в высшей степени сходное с только что излеченной болезнью. Затем он перевернул эксперимент и во втором ряде наблюдений, гораздо более важном, он стал испытывать на самом себе и на других здоровых людях действие лекарственных веществ, до тех пор малоизвестных медицине, и, определивши, со свойственной ему проницательностью, их физиологический характер, он стал применять эти лекарственные вещества в болезненных состояниях, в высшей степени сходных с теми, какие они вызывали у него и у других экспериментаторов, результатом чего было каждый раз быстрое и полное излечение болезненного процесса.
Таким образом, из первого ряда опытов, продолжавшихся 6 лет, Ганеман пришёл к заключению, что лекарственные вещества, способные излечивать болезненный процесс, способны также и вызвать такой же болезненный процесс в здоровом человеческом организме. Из второго же ряда опытов, продолжавшихся 9 лет и затем всю его жизнь, он пришёл к заключению, что лекарственные вещества, способные производить известное болезненное состояние в здоровом человеческом организме, способны также излечивать подобное болезненное состояние, происходящее от других причин.
Тогда — значит, после многих лет усидчивых, добросовестных и беспристрастных занятий и наблюдений, — он позволил себе обобщить свои наблюдения в известный гомеопатический закон: «similia similibus curantur», т. е. подобное подобным лечится, который, следовательно, был найден, экспериментально доказан и логически установлен посредством строго научного индуктивного метода. Как и все законы природы, найденные путём заключения от частного к общему, и гомеопатический закон имеет значение апостериорное, т. е. основанное на опыте и наблюдении, и в настоящее время даже не нуждается в априористических или дедуктивных доказательствах, хотя они возможны и существуют. Мы имеем точно так же непреложный физический закон, что притяжение между телами прямо пропорционально их массам и обратно пропорционально квадратам расстояния действующих тел. Это закон, я говорю, непреложный; но, тем не менее, он составляет необъяснимую эмпирическую тайну и не может быть доказан априорно, т. е. не может быть выведен из абстрактного мышления. То же самое и с гомеопатическим законом подобия. Вся его принудительная сила основана на опыте и наблюдении, и он во всякое время, во всяком месте может быть проверен каждым врачом, у кого раскрыты духовные глаза для воспринятия впечатлений и критической оценки своих наблюдений. И если прежде и можно было с некоторым правом сделать Ганеману упрёк в легкомысленной индукции на основании будто бы недостаточного количества наблюдений, то в настоящее время такой упрёк уже невозможен, потому что закон «similia similibus curantur» с тех пор миллионы раз был проверяем многочисленными, безусловно честными и образованными и неоспоримо компетентными врачами во всех пяти частях света с неизменно одинаковым успехом и результатом, так что по внутреннему достоинству и по количеству наблюдений, положенных в настоящее время в основу ганемановского принципа, индуктивное заключение «similia similibus curantur» приобретает всю полновесную силу достоверного закона природы.
Однако ганемановская формула «similia similibus curantur» — подобное подобным лечится — может иметь весьма эластичное и растяжимое значение, смотря по большему или меньшему количеству сходственных признаков, которые будут признаны необходимыми для установления логического понятия сходства или подобия между естественной и лекарственной болезнью. Мы, например, в геометрии имеем понятие или определение подобия треугольников и знаем, что они подобны, коль скоро стороны их пропорциональны. Но под такое определение можно подвести бесчисленное множество треугольников, которые будут все подобны, коль скоро стороны их пропорциональны. Следовательно, нужно ближе определить, в каком смысле должно быть понимаемо это гомеопатическое подобие.
Об этом Ганеман, между прочим, говорит в своём «Органоне» следующее: «Для того, чтобы быть истинным художником в искусстве лечения и действовать на рациональных основаниях, врач должен прежде всего определить в точности, что дóлжно лечить в каждом данном случае», т. е. должен распознать болезнь. Для распознавания же болезней нужно руководствоваться не спекулятивными гипотезами и теоретическими предположениями о неизвестной сущности болезней, а исключительно «доступными чувствам симптомами болезней, т. е. обращать внимание на такие изменения в состоянии души и тела больного, которые ощущает сам больной, видят его окружающие и наблюдает врач. Совокупность всех этих признаков представляет собой возможно полную и единственно доступную нам картину болезни во всём её объеме» (§§ 3 и 6).
