Живём ли мы свой век - Углов Федор Григорьевич (книги онлайн полные TXT) 📗
Один из самых частых видов нарушения ритма питания — это двухразовое питание. Утром поел, а весь день некогда перекусить. Приходит домой поздно вечером, плотно поужинает и ложится спать. Между тем во время сна железы пищеварительного тракта выделяют желудочного сока недостаточно, моторная функция желудка и кишечника становится замедленной, вялой. Пища как балласт, выражаясь образно, лежит в желудке, резко затрудняя его работу. И как следствие — тяжёлый гастрит, язва желудка. А если на их фоне усугублять весь этот патологический процесс употреблением алкоголя и курением — вот вам и условия для возникновения рака желудка.
Вывод: даже при здоровом желудке необходимо соблюдать режим и ритм питания. Вопрос этот чрезвычайно важен. Известно, что рак на здоровом месте, как правило, не возникает. Ему предшествует какое-то длительное воспаление или раздражение (например, алкоголем). Между тем заболевания желудка составляют один из самых частых поводов для госпитализации больных, а также и операций.
Проблема имеет большое не только медицинское, но и социальное значение. Затраты на лечение желудочных больных, потери трудодней и производительности труда у больных желудком, а главное — влияние на продолжительность жизни человека столь важно, что в нашем, социалистическом обществе, где забота о благе человека стоит на первом месте, надо серьёзно побеспокоиться и о качестве питания, и о строгом режиме.
Если к нарушению режима добавляется ещё обильное употребление жирной пищи, то в патологический процесс вовлекается и печень. Изменяется состав вырабатываемой желчи. В ней увеличивается количество хо лестерина. При соответствующих условиях холестерин выпадает в желчном пузыре в виде кристаллов, на основе которых и образуются камни. Возникает желчнокаменная болезнь, которая характеризуется приступами желчнокаменной колики и воспалением желчного пузыря. Причин у этой болезни много, но чаще болезнь возникает там, где имеет место повышение внутрибрюшного давления, обилие съедаемой пищи и присоединение инфекции. У женщин болезнь встречается в несколько раз чаще, чем у мужчин, причем у рожавших чаще, чем у нерожавших. Во время беременности повышается внутрибрюшное давление, возникают перегибы желчных путей. Грудной тип дыхания у женщин не способствует хорошему опорожнению желчного пузыря. Образуется застой желчи, и если тут присоединится инфекция, то возможна катастрофа.
Желчнокаменной болезнью страдают люди в более старшем возрасте и преимущественно полные. Отсюда и пути профилактики: умеренность в еде, строгий режим.
При возникновении приступа необходимо лечь в больницу под наблюдение хирурга, который применит необходимое лечение, чтобы купировать острый приступ. Если же это не удастся — вовремя сделать операцию.
Чем своевременнее сделана операция, тем больше шансов на её благополучный исход.
Холецистит нередко осложняется панкреатитом, то есть воспалением поджелудочной железы. В таких случаях говорят о холецисто-панкреатите. Панкреатит протекает по-разному. В более легких случаях наблюдается отек, а в тяжёлых — нагноение. В самых тяжёлых случаях наступает некроз — омертвение поджелудочной железы. И тут особенно важно соблюдать диету и режим.
Панкреатит сильно усугубляется алкоголем. В клинику поступают молодые люди в 28 — 32 года с тяжелейщим панкреатитом. При расспросе выясняется: человек дьет. Никакие усилия врачей часто не могут помочь такому больному. И на вскрытии врачи видят: поджелудочная железа, печень и почки поражены склерозом и представляют собой сморщенные, лишенные основных клеток органы.
Первая же блокада принесла певцу серьёзное облегчение. Боли под лопаткой стихли и лишь к непогоде да после бессонной ночи на время возобновлялись. Молдаванов теперь врачу и всем сестрам говорил, что блокада — пустяковая манипуляция и он её совсем не боится. И в самом деле, он, кажется, ждал очередного сеанса, возлагая на него большие надежды. Повеселел, много рассказывал о театре, о своих ролях. Однако случилось то, чего никто не ожидал и не предвидел: на Украине скоропостижно от сердечного приступа скончалась Маланья. И весть о её смерти пришла в Ленинград лишь через неделю после этого печального события.
Профессор, узнав о трагедии, не замедлил явиться. Сел на кровать Молдаванова, тронул его за плечо:
— На сцене вам приходится играть драмы и трагедии — в пьесах случается всякое, но и жизнь, Олег Петрович, полна неожиданностей. Как вы себя чувствуете? Как сегодня спали?..
Молдаванов почувствовал неладное. Что-то в тоне профессора насторожило его.
— Случилось что-нибудь? Жена?..
— Да, директор театра сообщил мне, что с ней очень плохо... Сердце... Тоже сердце.
— Она умерла?..
— Успокоитесь. Вы нездоровы, ваше сердце с трудом справляется с перегрузками. Прилягте на подушку, я сосчитаю пульс...
— Не надо считать пульс. Вы только скажите: я могу к ней отправиться?..
— Нет. Мы не имеем права нарушить курс лечения и отпустить вас из клиники. Тем более что лететь в Полтаву поздно. Жена ваша умерла неделю назад, телеграмму, видимо, послали вам домой, а не сюда, в Ленинград... Словом, прошла неделя.
Профессор взял руку певца, нащупал пульс. Молдаванов лежал на спине. Его лицо, мгновенно побледневшее, выражало строгость и величие. В минуты волнений он сильно походил на персонажей, которых играл на сцене, — царей и героев.
— Вам сейчас принесут микстуру.
— Не надо микстуры!
Певец с усилием поднялся, встал у окна.
— Не беспокойтесь, Пётр Ильич. Пожалуйста... ничего не надо.
В тот вечер и в последующие дни певец подолгу стоял у окна, уединялся, ни с кем не разговаривал. И лекарства у сестры брал молча, тут же проглатывал порошки, таблетки. В нём шла напряженная работа мысли, и никто ему не мешал.
Профессор теперь заходил к ним каждый день, но о здоровье Молдаванова, о его самочувствии не спрашивал. Однажды вечером сказал:
— Курс лечения блокадами проведем вам в темпе. Организм переносит их хорошо, кардиограмма у вас улучшается, а назавтра я попросил сделать вам баллистокардиограмму — это один из методов исследования мышечных изменений сердца, у нас есть такая аппаратура.
Видно было, профессор беспокоился, как бы нервное потрясение, связанное со смертью жены, не осложнило течение болезни певца.
Художник тоже наблюдал за соседом, ставшим ему близким товарищем, и, признаться, немало дивился стойкости его характера.
Молдаванов заметно изменился в лице, мало говорил, но ухудшения в состоянии сердца у него не было. Может быть, думал художник, профессор в эти дни увеличил ему дозу лекарств, расширяющих сосуды; или воля и характер певца сильны — так или иначе, а на боли не жаловался. Он, конечно же, глубоко переживал потерю жены; как там ни суди, а Маланья была для него дорогим существом — к ней он привык, с ней была связана вся его жизнь, наконец, он многим ей обязан. Страдал глубоко; художнику, и всем сестрам, и врачам было больно на него смотреть.
Может быть, загрудинные блокады помогли ему сравнительно легко перенести стрессовую ситуацию.
Смятение души своей певец показал только в момент, когда профессор однажды вечером, присев на стул возле художника, сказал:
— А вас, молодой человек, мы завтра выпишем.
— Нет! — всполошился певец. — Не надо его выписывать. Не надо!..
Профессор и художник с недоумением на него посмотрели. Певец смутился. И тихо проговорил:
— Не представляю, как я буду тут один. Не переношу одиночества. И потом я привык к Виктору.
— Хорошо, хорошо, — заговорил профессор. — Я предложу компромиссный вариант, завтра мы сделаем вам очередную блокаду, а ещё через два-три дня вас обоих выпишу.
Этот вариант устраивал и певца и художника.
Глава шестая
Выписывая друзей, профессор предложил им путевки в послебольничный пансионат — вроде дома отдыха для укрепления здоровья.
